В воду мы практически свалились, не переставая целоваться. За прошедший месяц я успел соскучиться по мужу. Сначала я мотался по долине между угольной шахтой и порталом, а затем больше недели мы провели на плантации ройса. Редкие, жадные, короткие минуты близости приносили лишь разрядку, а хотелось большего.

Алье шутливо начал отбиваться, когда я усадил его на борт и потянулся к паху.

— Намар, дай хоть смыть с себя дорожную пыль! — рассмеялся он.

— Сам тебя помою! — хрипло выдохнул я.

Мягкой пенистой губкой я скользил по телу Алье, а вслед за ней ласкал тело рукой. Алье подставлялся мне то боком, то животом, а когда он прогнулся в спине, отставляя зад, я не выдержал. Крем для мытья волос оказался неплохой заменой скользкой мази, и через минуту Алье уже стонал, упершись ладонями в бортик бассейна.

Потом мы мылись снова, но уже лениво и получая удовольствие от тёплой воды и ароматных масел. А добравшись до кровати, просто уснули, не в силах совладать с навалившейся усталостью. Слишком вымотались мы за этот месяц, но это была приятная усталость от хорошо проделанной работы.

Комментарий к Глава 11

Серебряный рудник

http://holidaygid.ru/wp-content/uploads/2012/08/Rammelsberg4.jpg

http://www.pizzatravel.com.ua/uploads/4962.jpg

Особняк Шерда

http://ihouzz.ru/wp-content/uploads/2014/12/110120.jpg

========== Глава 12 ==========

Намар Шерда

Летний бал в императорском дворце мы пропустили — не до того нам было. Но вот от осеннего, как сказал Алье, нам отвертеться не получится. Если мы не появимся, то, в свете недавно преподнесённого дара, император проявит к нам повышенное внимание. А это не всегда есть хорошо. Ну что ж: надо так надо. Я воспринял эту новость с фаталистической отрешенностью, готовясь провести его точно так же, как и первый: стоя в стороне и не принимая участие в творящемся бардаке. Но вот у Алье было совершенно иное мнение. Мой супруг с какого-то перепуга решил всё-таки обучить меня танцам. И вот тут мы поругались.

Да, я помню все наши с Алье скандалы. Все три. И самое неприятное, что все они начинались с какого-то мелкого повода: неловко сказанной фразы или бытовой мелочи. И это при том, что по-настоящему сложные вопросы мы всегда решали быстро и продуктивно. Ни я, ни Алье не стремились доказать друг другу, что наше мнение единственно верное, и мы всегда находили компромисс. Всегда, кроме каких-то мелочей!

Вот и сейчас Алье закусил удила из-за моего нежелания учиться танцам. Ну не видел я в этом большой проблемы, в отличие от моего супруга. И вот что откровенно раздражало меня в Алье в такие моменты, так это его официальное обращение.

— Господин Намар, я посмею вас уверить, что на балу найдётся немало желающих получить ваше внимание. И если вы будете отказывать всем без исключения, то очень быстро наживёте себе немало влиятельных врагов. Но это лишь мое личное мнение. Разумеется, ваш статус «старшего супруга» даёт вам возможность не обращать внимания на ту ерунду, которую городит ваш младший муж!

А ещё в такие моменты Алье всегда ложился в кровать без одежды, специально демонстрируя мне, какой у меня красивый, соблазнительный и абсолютно неприступный супруг. Потому что добиться от него в этот момент взаимности было просто нереально. А опускаться до насилия я был не готов.

Обычно, такой демонстративный разлад длился дня два. А потом отношения восстанавливались, когда мы шли на уступки. В последние два раза шаг назад делал именно Алье. Но, похоже, не в этот раз. После трёх дней этикетного обращения я понял: либо я учусь танцевать, либо буду наведываться в спальню к мужу только по праздникам. Ну и ладно! Мне что, трудно запомнить два десятка шагов?

— Алье! Я не буду расточать комплименты каждому, кто обратит на меня своё внимание! Но если тебе так важно выйти со мной на танец — я готов запомнить, что и как надо делать.

Это был ад! Настоящий ад! Всё время считать шаги, вовремя повернуться, поклониться и отступить назад. Я запоминал это как механическое действие, никак не сумев взять в толк, как от такого можно получать удовольствие? Но Алье был доволен, и это радовало… Хотя бы тем, что я вновь получил мужа, а не говорящую куклу.

Осеннее равноденствие приближалось с ужасающей неумолимостью. Будь моя воля, я бы совсем из долины не высовывался. Но перемены настигли меня и здесь. Урожай ройса собран и продан. Дружине выплачен доход за три года сразу, и тут же нашлись желающие завести детей. Их можно понять: в нашем поместье дольше десяти лет ни у кого не было такой возможности. И вот пять семейных пар решились разом.

Подай они заявку в монастырь по отдельности — и матриархи бы не придали этому значения. Но отправить сразу пятёрку носящих в одно место… Их визита нам избежать не удалось. Степенного возраста женщина, налысо бритая, что показывало её статус «опустевшего с возрастом лона», верхом появилась в нашем поместье в самом конце августа.

— Господин Намар, — вежливо она чуть склонила голову, — нашему монастырю поступили сразу несколько заявок из вашего поместья. Прежде, чем дать ответ на них, мне поручено посмотреть, где будут проживать наши носящие ближайший год?

Та самая пристройка, из которой совсем недавно Алье выселил загоняемый на зиму скот, чтобы тот совсем не околел от лютых морозов, сейчас была отремонтирована и приготовлена для проживания слуг. Вот только слуг в таком количестве у нас не было, и её по настоятельным просьбам дружины я и выделил для проживания носящих.

Короткая экскурсия закончилась одобрительным кивком со стороны наблюдательницы и моим заверением, что безопасность носящих я готов гарантировать своим именем. А что мне ещё оставалось? Не дай я гарантий монастырю — и собственных детей мне не видать! Ведь хоть и брали носящих мои дружинники, но хозяин дома именно я. Хотя для нас с Алье с появлением носящих мало что поменялось. Разве что теперь у служебного входа и дверей из пристройки в кухню всегда дежурила пара дружинников, которые готовы были жизнь положить за своих будущих детей.

По какой-то одной Алье известной причине в столицу мы направились в начале октября, хотя до бала было ещё две недели. Наивный! Я думал, нам только один приём вынести придётся, а оказалось, что нанести «визит вежливости» требовалось десятку людей. А когда из разговоров я понял, что на следующий год вся эта толпа обязательно заявится к нам, то чуть не взвыл.

— …помолвка герцога Дансара, — выцепил я в разговоре Алье и Кирена знакомое имя.

— И кто жених? — лениво поинтересовался Алье.

— Виконт Таир Кандарский…

— Да ладно! — потрясённо выдохнул Алье. — Император решил, что его любимый племянник засиделся в женихах?

— Надо будет поздравление отправить. Родственник всё-таки, — скривился я.

После этих слов Алье и Кирен потрясённо замолчали, переглянулись и вдруг расхохотались.

— Намар! — утирая слёзы сказал Алье. — Тут Георга не поздравлять, а сочувствовать ему надо! Виконт Кандарский — самый известный кобель высшего света. Я-то скромником никогда не был, но я себе жениха искал. Понимаешь… я заводил отношение только с возможными кандидатами. А Таир не заморачивается такими мелочами. У него в постели не только весь императорский двор перебывал, но и половина гвардейцев. А ещё Таир предпочитает активную позицию. Но он младший сын брата нашего императора, и быть старшим супругом ему не светит. Разве что ему какого-нибудь баронского сынка отдадут. Но на такой мезальянс император не пойдёт. Он и так позволял Таиру гулять почти до тридцати лет. Но, видимо, всё, отлеталась птичка!

— Всё так плохо? — удивился я. — Неужели герцог Дансар не справится со своим младшим супругом?

— Я смею предположить, что вы, граф Шерда, никогда не видели Таира Кандарского? — улыбнулся Кирен.

— Не пришлось, — кивнул я.

— Намар, ты Дорка, сына городского кузнеца, помнишь? — спросил Алье.

— Того, который на спор подковы разгибал на ярмарке?

— Да, комплекция такая же, только Дорк на рожу посимпатичнее будет.