– Поиграть?

– С радостью.

– Еще пятерых найдешь?

– Да хоть десятерых.

– Когда и на сколько?

– Это сложнее: проблема занятости, все армейские.

– Отпуск возможен?

– Это вопрос. Но порешаем. Как с финансами? Отель, паек?

– Три тысячи каждому.

– Три тысячи чего?

– Долларов, разумеется.

– А если проиграем?

– Это когда проиграем, а если выиграем, еще столько же.

– Ну, тогда считай порешали, мы в деле.

– Момент, Алеша, пауза. – В мини-баре нашлось еще на один «ерш». – Второй вопрос: где?

– А это не вопрос. Наше место всегда за нами забронировано.

Нет, ну бывает же такое в жизни – все как по щучьему велению!

– Скажи мне, Леша, как русский человек русскому человеку: бывает так?

Леха рассмеялся и пожелал мне спокойной ночи.

В Бен-Гурионе меня встретили Илья и Алексей. По дороге домой мы заехали в ресторан на пляже в Ришоне. За ужином договорились, что завтра к двенадцати часам поедем знакомиться с ребятами, составим график тренировок, посмотрим снаряжение и доведем до всеобщего сведения клубные правила игры.

День выдался щадящий. Умеренная жара и ветер позволяли находиться на улице без желания немедленно спрятаться в прохладе автомобильного, квартирного или офисного кондиционера.

Времени до часа икс у нас было ровно две недели, и Алексей считал, что этого вполне достаточно для подготовки. Я, правда, должен был на несколько дней вернуться в Ригу. Впрочем, мое участие в приготовлениях к игре было весьма ограниченным и не требовало постоянного присутствия.

На подъезде к полигону мы оставили нашу «Субару» на стоянке: дальше начинались настоящие песчаные барханы, и метров двести до базы мы прошли пешком. Алеша по дороге рассказывал о том, какое классное оружие они получили накануне, и вскользь про ребят – заметил только, что народ надежный и проверенный. Мне и так было это понятно: бойцы из израильского спецназа – что может быть круче?

Тренировочный полигон Цахала «Пальмахим» в приморской части пустыря между Ришоном и Ашдодом, в прошлом полигон для стрельб вертолетного полка, в настоящее время служил для подготовки спецназа и представлял собой 12–15 гектаров холмистой, заросшей кустарником, пересеченной траншеями и воронками местности. С южной стороны находилось два бетонных строения. То, что называлось базой, являло собой помещение с раздевалками, туалетом и небольшой кухней: холодильник, двухкомфорочная плита и чайник. В углу под потолком – панель телевизора. Второе помещение, служившее для отсидки «убитых» в бою, с легкой руки местного черного юмориста назвали «гробом». Такие же точно бетонные коробки находились на противоположной стороне полигона. Команды по жребию занимали выпавшую им сторону. В центре пустыря находилось еще несколько построек, имитирующих жилой район, в котором спецназ отрабатывал приемы боя.

Обшарпанные стены базы, дверь со щелью по всей длине. Все правильно: именно так сурово должны выглядеть жилища крутых вооруженных мужчин. Мы переступили порог этого приюта доблести и силы. Двое бойцов уставились в свои смартфоны, едва кивнув на мое «шалом!», один, закинув ноги на стол, смотрел какую-то развлекаловку по телевизору, еще двое жевали подсохшую и, видимо, холодную пиццу. Небритые и сонные типы, худые удлиненные лица. Черные и серые застиранные майки, короткие штаны, рваные мятые джинсы, стоптанные шлепки на босых ногах. Где горы мышц, бицепсов, трицепсов, дельт и прочих кубиков? Что они смогут против «питомцев Шаолиня»?

Мое лицо, видимо, тоже вытянулось. Для компенсации неприкрытого разочарования я растянул губы в улыбке, приветствуя народ уже по-английски. Алеша заметил мое замешательство и, похлопав по плечу, уверил в том, что все нормально, подготовимся, всех завалим.

Я вышел наружу, встал под стену, дающую тень, закурил голубой «Кент» и посмотрел на голубое израильское небо сквозь сигаретный дым. Почудилось, как цепочкой, одна за другой, пролетели по этой синеве двадцать пять плотных, перетянутых банковской лентой пачек стодолларовых купюр.

Алексей вышел с биноклем, дал мне посмотреть. В окулярах я увидел, как на своей стороне полигона суетились китайцы, что-то замеряли, совещались, перемещались с бешеной скоростью, в общем – готовились. Я вопросительно посмотрел на Алешу: он, пожалуй, один из всех выглядел действительно бойцом спецназа. Но остальные? На что мы рассчитываем? Леха снова меня успокоил, правда, мне показалось, что на этот раз он произносил свои успокоительные формулировки не столь убежденно.

Наконец наши «шмоки», как я их немедленно окрестил, выползли из убежища. У одного из них в руках был легкий беспилотник и он тут же его запустил. Вся пятерка сгрудилась у дисплея и о чем-то заспорила или просто заговорила, перебивая друг друга. На наш слух израильтяне, даже если они просто говорят, звучат, будто спорят. Иврита я не знал, да и в израильтянах и их происхождении в этом плавильном котле выходцев со всего света не разбирался. Позднее Алексей представил каждого. Оказалось, что один из них из Марокко, приехал ребенком, один – местный друз, и трое – сабры. Алеша с Украины. Вот такая компания.

«Ну, что ж, – подумал я, – других все равно не найти». Деньги потрачены, будем надеяться на лучшее. Ну а проиграем, то не кому-нибудь, а великому Китаю, чтоб он был здоров!

Что-то в голове щелкнуло, и мне стало уже все равно. Но тем не менее, я постарался сгладить свое явное разочарование. В конце концов, это мои проблемы, а они все-таки согласились за небольшую плату в свой отпуск притащиться в эту жару – что-то делать, бегать, прыгать. В общем, я принял добродушно-приятельский вид, с каждым поздоровался за руку, правда, имен не то что не запомнил, а и не понял толком.

Моя роль в последующем смертоубийстве по плану сводилась к охране базы. Особой тренировки это не требовало, поэтому я извинился и пообещал за пару дней до дуэли приехать, привыкнуть к камуфляжу, оружию и всей амуниции. Мне действительно нужно было лететь обратно. Дела и так были неважными, а в свете представившейся мне картины этого худосочного войска нужно было разработать план «Б» – сокращение и уменьшение.

Рига встретила меня прохладой прибалтийского взморья, горячим языком Катькиной любви и вопросительным взглядом жены. Вот уж действительно, как в старом анекдоте: если хочешь узнать, кто тебя больше любит, закрой в багажнике своего автомобиля жену и собаку и открой через два часа. Впрочем, Ирина компенсировала свою природную сдержанность невероятно вкусными пельменями, заботливо приготовленными к моему приезду. Сто грамм и огурчик под эти пельмени выстроили мою нью-йоркско-израильскую эпопею в сравнительно стройный рассказ, в финале которого я сделал вывод о том, что наше материальное благополучие находится на грани. Ирино резюме свелось к тому, что она подложила мне еще пельменей.

Несколько дней, проведенных в офисе, не добавили оптимизма. Война на Украине разрушила судьбы миллионов людей. Происходящее с трудом укладывалось в голове, но это была мрачная реальность, которую нужно было принимать во всей ее многообразной полноте. Рухнул бизнес на Украине, снизились обороты в России и Белоруссии, отягощенные резким удешевлением валюты. Не лучше обстояли дела и в Прибалтике. Встречая знакомых, парировал их «как дела?» коротким «следующий вопрос», в ответ те качали головами и признавались, что у них «то же самое». Не оставляло ощущение того, что мы попали в период предвоенного времени и территориально находимся в прифронтовой зоне.

Да, и стрелять тут станут не шариками. Впрочем, верить в такое развитие событий не хотелось, а идея «Сатисфакции», напротив, высветилась новой гранью. Наша цивилизация либо начнет решать проблемы чем-то вроде этих шаров, либо сгорит в адском пламени своего безумия. Вся ее история – это история бесконечного убийства Авеля Каином. Все ее развитие сопровождалось технологическим улучшением возможностей убивать и созданием новых видов оружия. Сегодня цивилизация может гордиться: она достигла вершин и способна, наконец, уничтожить саму себя.