– Вот и готово… эфенди.

Я беру рыбу, расплачиваюсь и иду за столик. Рыба вкусная… хотя какой же ей быть – хозяин покупает ее утром, и всего до обеда, а после обеда рыбаки принесут еще.

Русские могли взять этот город дважды – хотя я не знаю, что бы они с ним делали. Во время войны 1877–1878 годов русская армия стояла в двадцати километрах от города, но войти не посмела – вмешались англичане. Кстати, вмешались они отнюдь не потому, что каждый день вставали с мыслью сделать что-то плохое России. Причин было две. Первая – Турция была должна Англии столько, что в стране фактически было введено внешнее управление, налоги и таможенные сборы собирала не султанская, а британская администрация. Падение Константинополя могло означать законный отказ платить по долгам в связи с ликвидацией должника и мировой финансовый кризис.

Про вторую причину знали немногие. Турецкий султан был вождем правоверных всего мира, и в таком качестве его во многих местах признавали. В том числе и в британской Индии, где лучшие, пенджабские полки составлялись из мусульман, в домах которых висел портрет турецкого султана.

И если бы султана, которого прочно контролировала британская администрация, вдруг не стало – одному Аллаху известно, что было бы. А если бы султан попал в руки русских и издал бы, к примеру, фирман о начале джихада против британцев – по всем колониям, и особенно в Индии, полыхнуло бы так, что сикхские восстания были бы детским садом по сравнению с этим. Представьте себе тотальный джихад – но в реалиях девятнадцатого века, когда и пулеметов‐то еще не было. Так что англичане сделали все, чтобы русская армия не вошла в Константинополь, и им это удалось.

Второй раз – город должен был захватить десантом с моря адмирал Колчак – но кто-то взорвал линкор «Императрица Мария», а затем – грянула революция. Не вышло. Тех, кто заложил бомбу, поймали уже при Сталине, расспросили обо всем и – извините – расстреляли. Ибо нефиг. Ну и да… третий раз – это когда после войны Сталин потребовал отдать Армении и Грузии несколько провинций. Трумэн отказался и пригрозил ядерным ударом. Этот малоизвестный инцидент стал одним из тех, с которых началась холодная война.

Но теперь – двадцать первый век на носу, и русские оккупировали Турцию десантом туристов, жаждущих «олл-инклюзив», а турки строят в России дома и торговые центры. Но связи России и Турции не исчерпываются лишь этим…

Ем рыбу. Смотрю на чаек, устроивших склоку на крыше. Никого нет, я столько смотрел – проявились бы. Пока ем, левой рукой ощупываю изнанку столешницы и нахожу что ищу – СД-карту от сотового телефона, прилепленную скотчем. Это мне, спасибо…

Доем рыбу, и можно на работу ехать.

Левую симку в Турции достать сложно – тут даже иностранные блокируются, – но можно. Сажусь на паром и по пути успеваю перекодировать запись и сбросить ее в сеть на известный мне сервер. Как только заканчиваю с этим, телефон летит в воду Босфора – я никогда не отправляю ничего с одного телефона дважды…

Проблема еще в том, что послание содержит условный знак необходимости личного контакта. Этим займемся вечером.

Интересно, что случилось…

Старший комиссар Осман Джаддид из отдела по борьбе с организованной преступностью МВД – серьезная структура – работает на меня скорее по идеологическим мотивам. Хотя это не мешает получать ему некоторое вознаграждение – например, он сам и его родственники теперь живут в хороших районах в квартирах с очень большой скидкой. Мы с ним как раз и познакомились, когда он искал квартиру – чистая удача позволила мне получить, возможно, самый ценный источник российской разведки в Турции за последнее время. Хотя я не знаю ни того, кто работает рядом со мной, ни того, какие источники у них.

Осман родился в Стамбуле, он коренной, не из понаехавших. Как и все, закончил училище МВД, затем его перевели в личную охрану самого Султана. На этом посту, в личной охране – Султан прикрепил его к своей семье и стал доверять самые грязные личные поручения – не только тещу к врачу отвезти. Сам Султан, кстати, был крайне жесток – по воспоминаниям тех, кто знал его с детства, никого так жестоко не бил отец, как его, а в том квартале били по-настоящему жестоко. И вот теперь, став президентом Турции, он приказывал, а Осман и такие, как Осман, приказы выполняли. Так Осман узнал, сколь велика разница между словами и делами, своими глазами взглянул в пропасть человеческого грехопадения, увидел ложь, коррупцию, воровство, лицемерие, не раз и не два видел, как в микрофон говорится одно, а мимо – совсем другое. Так он разуверился и стал внутренним диссидентом.

После попытки переворота, когда Султан чистил армию и спецслужбы, ему присвоили старшего комиссара через два звания и поставили на спецотдел МВД. Спецотдел МВД – это и есть та структура, которая занимается слежкой за оппозицией, похищениями и пытками, а то и убийствами оппозиционеров, провокациями. Осман не столько передает информацию, сколько собирает и передает компромат. У него постоянно при себе записывающая аппаратура – в часах, в сотовом телефоне (недавно сотовые охрана Султана стала отбирать, но часы – нет). Он документирует преступные приказы разобраться с одним или с другим, факты политических расправ, избиений, похищений, убийств, ложных обвинений, коррупции, давления на избирательные комиссии, на суды, на прокуратуру, ему нередко удавалось записывать голосовые файлы, как эти преступные приказы отдаются, и передает их мне. Он думает, что я передаю их в Вашингтон, так как считает, что я агент ЦРУ. Он думает, что это материалы для будущего международного трибунала над Султаном и его соратниками.

Выдать себя за агента ЦРУ было сложно, но для меня возможно. Я изначально готовился для Лондона, по линии «Западная Европа», здесь оказался почти случайно. Провалилась линия заброски из-за того, что Саакашвили начал войну 08/08/08, и произошло тогда первое осложнение в отношениях между Великобританией и нами. Но я какое-то время жил в США, и даже английский у меня американский, не лондонский с носовым прононсом и с американизмами. Там полно нюансов, например, если американец просто скажет straight, если ему потребуется выразить мысль «прямо», то англичанин скажет «as the crow flies» – как ворона летит. Это идиома из Чарльза Диккенса, прижившаяся именно в британском английском, в американском ее и в помине нет.

Комиссар передает все мне на картах памяти через кафе, в котором он завтракает по утрам, а я обедаю в середине дня, – а я все скидываю в Москву. Думаю, Султана в свое время ждет хороший сюрприз…

Что касается возможного суда над Султаном – даже если бы я и в самом деле был американским агентом, – это все равно было бы ошибкой. Судом тут дело не решишь. Можно держать Султана в узде и заставлять его принимать какие-то решения, но суд над ним ничего не даст. Те, что должны будут поверить в его преступления – простые граждане из среднего класса и бедные, религиозные, в основном деревенские, если и не по месту жительства, то по духу, – не поверят. Это будет еще одна пощечина им от чужого им европейского класса, который они и так подозревают в предательстве Турции и работе на Запад. И пойдя на вполне демократические выборы, они снова выберут Султана, а то и кого похуже. Потому что на такого, как Султан, есть большой электоральный запрос. И он в него идеально попадает – иначе бы не правил страной дольше, чем Ататюрк.

Турция – опасная, расколотая внутри себя страна. Многие путешественники этого не видят, раскол хорошо спрятан, а турки не любят пускать людей в душу, как мы, русские. Но он есть. И рано или поздно он даст о себе знать, в который уже раз…

Османы – это малоазиатское племя, которое вырвалось из своих мест, как вихрь, как всепожирающее пламя, поглощавшее все на своем пути. В зените своего могущества османские войска стояли под Будапештом и Веной, а Черное море было только их морем, как сейчас Мраморное. Проблема в том, что османы откусили намного больше, чем могли проглотить. И в отличие от нас, русских, с этим не справились.