Оба корабля основательно укрепили — Нефритовое море славится штормами, недаром именно там Эурон Грейджой лишился рассудка. Однако первые две недели плавания погода благоволила путникам. Матросы бегали и расставляли паруса, Марден покрикивал на них, а Теон, Рамман и Дааш-заг-Нуур по большей части созерцали спокойное море и вели неторопливые беседы.
— Гляди-ка, — улыбнулся Теон, показывая вверх. — Альбатрос! Это добрый знак. Мой отец в детстве говорил мне, что увидевший альбатроса не утонет в этом плавании. В наших краях эти птицы не обитают, но здесь…
— Мы зовём их и’калу, — Дааш-заг-Нуур уже достаточно хорошо говорил на общем, а с деревянной ногой приноровился ходить почти как со своей собственной. — У них очень вкусное и нежное мясо. Если вы мне дадите лук…
— Даже не думай, — отрезал Теон. — Очень дурная примета. Их нельзя обижать. Они друзья моря и друзья моряка. Тот, кто поднимает руку на друзей, поднимает руку на само море. Во всём свете не будет ему пощады.
— Ты раньше не был суеверен, — усмехнулся Рамман. — Впрочем, в любом случае команде ни к чему знать о твоём гастрономическом опыте, Дааш-заг-Нуур. Наш Капитан — человек широких взглядов… но не все железнорождённые такие. Даже Марден, а тем более его ребята с удовольствием вышвырнут тебя за борт, если узнают, что ты убивал альбатросов.
— Да и мы уже давно плаваем, — пожал плечами летниец. — Однако же до сих пор всё хорошо.
— Раньше я не был суеверен, — вздохнул Теон. — Но это путешествие такое необычное… Я уже не знаю, во что мне верить.
Альбатрос с протяжным криком улетел на север. К собеседникам подошёл Марден.
— Тихо, — сказал он Теону. — Почти штиль. Видите вдали перистые облака, Капитан?
Теон вгляделся вдаль. С южной стороны лёгкие хлопья облаков плыли на горизонте. Только сейчас он заметил, насколько стало душно. Как будто вокруг исчез весь воздух. Теон облизнул губы.
— Надо убрать паруса, — сказал он. — И пусть просигналят на «Бурерождённую». У нас пара-тройка часов, вряд ли больше.
Марден кивнул и пошёл отдавать распоряжения.
Свирепый порыв ветра налетел почти неожиданно. Паруса уже были убраны, а всё, что могло отвалиться или улететь за борт — как следует закреплено, и всё же Теона охватила тревога, когда корабль заходил ходуном под обрушившимися на него волнами — пока ещё не очень высокими, локтя три, не больше.
— Приготовиться к шторму! — крикнул он. — Всем держаться!
Он бросил взгляд на спутников. Рамман был относительно спокоен, но по его лицу было видно, что ему было нехорошо — похоже, от сильного волнения его начало мутить. А вот Дааш-заг-Нуур был смертельно напуган.
— Иди сюда и не бойся! — крикнул Теон бывшему невольнику. — Держись как следует! Это всего лишь шторм.
Небо стремительно заволакивалось тучами. Раскаты грома оглушили путников, а молнии осветили потемневший пейзаж. Море под килем уже ходило ходуном, и волны локтей в пять-шесть швыряли корабли. Новый шквал обрушился на «Морскую суку», заставив её подпрыгнуть.
— Выверните руль на запад! — крикнул Теон. — Так нас скорее выбросит из шторма!
— Я бы на это не особо рассчитывал! — воскликнул Марден. — Буря только начинается, судя по всему, она очень большая. Нас всё равно затянет в глаз бури, а там… Утонувший Бог знает, как мы оттуда выберемся.
Он метнулся на мостик делать распоряжения, а Дааш-заг-Нуур начал отчаянно молиться каким-то своим богам.
— Эй, успокойся, — похлопал его по плечу Теон. — «Морская сука» — отличный корабль! Она выдержит это приключение.
— Я не убивал, — простонал летниец.
— Что?
— Я не убивал альбатроса. Только пробовал. Убивали другие наши.
Теон раздражённо плюнул. В этот момент чудовищной силы шквал обрушился на корабль и швырнул его прямо в огромную волну, тут же накрывшую весь борт со стоявшими на нём людьми.
— Он не слушается руля! — крикнул Марден, подбегая к Теону. — Нас несёт в центр бури!
— Там ветер сильнее всего, — хмуро заметил Теон. — Мы уже ничего не сделаем. Все привяжитесь к чему сможете! Остаётся только ждать.
Он глянул на своих спутников. Раммана тошнило, и он из последних сил цеплялся за мачту. Дааш-заг-Нуур ухватился за какую-то деревянную конструкцию, отчаянно сопротивляясь ветру и брызгам воды.
— Держитесь! — Теон схватил канат и быстро обвязал Раммана. Закончив с этим, он метнулся к Дааш-заг-Нууру, но поскользнулся на залитой водой палубе и больно приложился лбом о борт. Тут же корабль наклонился, и Теон покатился в другую сторону, отчаянно пытаясь встать.
— Дааш-заг-Нуур, держись! Я сейчас!
Летниец неловкими движениями пытался обвязать себя. В этот момент у него поехала здоровая нога, а затем огромная волна накрыла «Морскую суку» полностью.
— Нет!
Когда вода схлынула, обнаружилось, что Теон сумел удержаться и даже кое-как поднялся. А Дааш-заг-Нуура почти смыло, и он держался на одной только руке, повиснув за бортом.
— Я тебя вытащу! — крикнул Теон, бросаясь к летнийцу.
Вспышка молнии ослепила его, и он не смог разглядеть, куда тянуться рукой. Оглушительный раскат грома перекрыл крики несчастного. Наконец, Теон нашёл бывшего невольника, схватил его за руку и начал вытаскивать. В этот момент новая волна обрушилась на корабль. Теон отчаянно ухватился свободной рукой за борт, вроде бы даже успел за что-то зацепиться ногой, но вода схлынула, рука и нога поехали, и Теон с ужасом понял, что вместе с чернокожим летит в разъярённую морскую пучину.
— Я не убивал альбатросов! — истошно закричал летниец.
Теон его уже не услышал.
— Здравствуй, Теон.
Теон удивлённо смотрел на своего дядю. Эурон был точно такой же, как при жизни — наглый, спокойный и с дурацкой бородкой. Из груди его торчал кинжал, но он как будто не причинял дяде неудобств.
— Ты же мёртв, — прошептал Теон.
— Вне всяких сомнений, — спокойно сказал Эурон. — Твоими стараниями, племянник. Должен признаться, я этого не ожидал.
— Я предал тебя, — хрипло пробормотал Теон. — Ради Сансы Старк. Предал… Я… — Теон почувствовал, что сейчас заплачет.
— Сделай одолжение и не хнычь, — ухмыльнулся Эурон. — Я сам напросился. И да, я собирался от тебя избавиться. У тебя быстро выросли зубы. Но ты меня опередил. Молодец!
— Мы у Утонувшего Бога?
— Всё не так просто, — вздохнул Эурон. — Королём мне быть нравилось. Но здесь… Мы все становимся частью большего. Хотя мы ей являемся и при жизни, просто не понимаем этого.
Теон посмотрел на свою руку с обсидиановым кольцом.
— Я не мёртв?
— Не думаю. Не так быстро, — ухмыльнулся Эурон. — Меня Нефритовое море не прикончило, и с тобой всё будет в порядке. Но придёт и твой черёд, и мы вместе наляжем на вёсла. Однако тебе уготована большая участь, чем всем нам.
Рядом появился Бейлон Грейджой.
— Отец, — вздохнул Теон.
— Раньше ты заявлял, что я тебе не отец. Даже радовался моей смерти и пошёл против моей дочери, — усмехнулся Бейлон Грейджой. — Ты возмужал, Теон. Ты достиг многого. Я горжусь тем, что ты мой сын.
Когда-то в прошлой жизни Теон бы разрыдался от счастья, услышав такое. Но теперь в его душе было пусто.
— Я был дураком и помер как дурак, — усмехнулся Бейлон. — Я проиграл. Поэтому меня и прикончил мой братец. Теперь мы вместе, по-братски, рядом, — Бейлон похлопал Эурона по плечу.
Рядом появился дядя Эйрон. Странно, подумал Теон, он же жив. Во всяком случае, был жив, когда он отплыл из Вестероса. Стало быть, уже умер?
— Я и жив, и мёртв, — ответил Эйрон на немой вопрос племянника. — Я Эйрон Мокроголовый, я утонул, и я всегда и здесь, и в мире живых.
— Ты знал, что я не умер в Королевской Гавани? — Теон нахмурился, представляя себе последствия.
— Я не вправе говорить остальным тайны моря и тайны Утонувшего Бога, — развёл руками Мокроголовый. — Так что не бойся за свой секрет. Всё, что с тобой присходит, угодно высшим силам. Угодно Утонувшему Богу. А сейчас — ты должен жить.
