— Что? — я ошарашенно смотрел на него, не в силах подобрать слова, способные выразить мои чувства, — Ты… меня? Меня или…

— Тебя. Карлоса. Удивительно красивого парня с душой моей погибшей жены. С моей родной душой. Именно это сочетание я искал всю свою жизнь. Но, увы, встретил слишком поздно, да ещё при таких обстоятельствах… Прости, если мои слова ранят тебя, как Джулию, но такова моя природа, мои предпочтения. И я вовсе не горжусь этим. Напротив, мне стыдно за то, что я не любил тебя. За то, что изменял, врал, предавал тебя…

Сказав это, он подошёл ещё ближе, а затем осторожно взял за плечи, не разрывая зрительного контакта. Он смотрел мне в глаза, молча, выжидая какой-то реакции. Но я также не знал, что ответить. Слишком неожиданно прозвучало его признание. Слишком неуместно, слишком…

Мысль оборвалась в пути, когда пальцы Эдварда с осторожностью легли на моё лицо. Он взял меня за подбородок, а затем приблизил к себе. Я замер, понимая, чем это закончится. И как бы не протестовал в тот момент мой разум, оттолкнуть Эдварда, сорваться с места и убежать я тогда попросту не мог.

Его губы вновь коснулись моих, только на сей раз он делал это как-то особенно — нежно, трепетно, волнующе. Это был не просто поцелуй любовника. Обычно так целуют обезумившие от любви мужчины.

— Карлитос… Боже, пресвятая Дева Мария! — чей-то крик, неожиданно раздавшийся совсем рядом, заставил меня отпрянуть в сторону. Быстро переведя взгляд, я вновь замер от неожиданности. Передо мной стояла Глория! Тётка Карлоса, которая каким-то образом нашла меня!

— Мистер Бёрк… Что всё это значит? — она подошла ближе, изумлённо посмотрев на Эдварда. Они, что, знакомы? Мысль, осенившая меня в этот момент, только усилила эффект неожиданности, лишив возможности придумать хоть какое-то объяснение.

— Карлос, да как ты мог! — темпераментно жестикулируя, Глория продолжала возмущаться, — Исчез, не звонил, наврал мистеру Бёрку про то, что ты — родственник его покойной жены… А ведь я, между прочим, волновалась! Переживала за тебя! Думала, может, у тебя какие-то неприятности или ты опять решил сделать глупость. Хотела даже в полицию обратиться… И тут вдруг заявляется этот господин и расспрашивает меня о тебе! Да, он приезжал в Сан-Диего! Около двух недель назад. Я потом звонила тебе, писала в интернете, но ты вообще не реагировал. Будто провалился сквозь землю! Вот я и решилась приехать… Ну, а что ещё я могла сделать?! Ты сам не оставил мне выбора!

— Значит, ты ездил к ней… — совсем забыв о присутствии Глории, я с упрёком посмотрел на Эдварда, — пытался всё выяснить…

— Это было ещё до того разговора в пляжном домике, — бывший муж отвечал довольно уверенно, — но уже тогда я начал сомневаться… А после встречи с Глорией и вовсе запутался, не понимая, кто из вас хочет обмануть меня. Я не мог до конца доверять вам, а потому…

— Прекратите, мистер Бёрк! — Глория вновь вмешалась в разговор, явно желая высказаться, — Я вам всё тогда объяснила. Что мой племянник — чокнутый, что он свихнулся на этой своей девке, а потом возомнил себя чёрт знает кем. Это ж надо такое придумать! Родственник богатой американки! Да это всё от тех таблеток, которых он тогда наглотался… Побочный эффект или как там это называется!

— Простите, миссис Акоста, — решительно вставил Эдвард, повернувшись к Глории, — мы с Карлосом уже всё выяснили. И он действительно имел отношение к моей жене. Но какое… Это пусть он объясняет сам.

— Да плевать мне на эти его фантазии! — вновь закричала тётка Карлоса, — Сейчас меня интересует другое. Что значит то безобразие, которое я только что видела?! Вы с ним, что… это самое… Голубые, да?

— Это моё личное дело, — на сей раз я не испугался правды, понимая, что лжи было уже достаточно, — и я не обязан давать вам объяснения. Хотя… Если вас это успокоит, то с Аделой всё кончено. Она меня больше не интересует.

— И ты думаешь, что я этому обрадуюсь?! — Глория завопила ещё громче. Она уже орала на весь сад, никого не стесняясь, не боясь, что нас могут услышать. — Твоя Адела хотя бы девка… Какой бы тварью она ни была, всё равно девка! А теперь что получается? Ты и этот… О, Господи, бедные Себастьян и Амалия… Да они бы умерли во второй раз, узнав о том, до чего докатился их сын. Сначала бегал за шлюхой, а сейчас… Нет, мне даже страшно произнести это вслух!

— Так, всё, успокойтесь! — её крик резко оборвал Эдвард, — Не надо закатывать истерики! Я люблю Карлоса, ясно вам? Люблю! И если вам это не нравится…

— А кому бы это понравилось? Кому?! Мистер Бёрк, мой племянник никогда не занимался таким… Да, он всегда был глуповат, то и дело влипал в неприятности, но чтобы с другим мужчиной… — Глория неожиданно начала креститься, — Пресвятая Дева Мария! — с этим воплями она с силой схватила меня за руку, — Поехали со мной сейчас же! Тебе лечиться нужно, причём как можно скорее!

— Никуда я с вами не поеду! — мне всё же удалось вырваться из цепких рук женщины, — И вообще… Я — не ваш племянник, Глория! Я не Карлос Мендоса!

Признание вырвалось само собой, вот только ситуацию оно никак не облегчило. Пришлось вызывать Кэтрин, которая, попросив оставить её наедине с Глорией, попыталась объяснить той, что случилось на самом деле. Эдвард выглядел напряжённым, однако в разговоры не вмешивался, а в какой-то момент и вовсе скрылся в кабинете. Я не пошёл за ним, стараясь не думать о его признании. Как и о поцелуе, таком неожиданном, неподходящем, неуместном…

— Вы должны вернуть это тело Карлосу! — воцарившуюся тишину внезапно разрезал крик Глории. Она стояла передо мной, а её глаза были наполнены ненавистью. В тот момент она желала мне смерти.

— Простите, Глория, но… это невозможно, — к ней подошла взволнованная Кэтрин, всё ещё желавшая разрешить мирно неожиданно возникший конфликт. Однако я в это больше не верил. Глория ненавидела меня, проклинала, считала убийцей своего племянника.

— Я буду молиться за его душу, — твёрдо произнесла женщина, — и она вернётся в своё тело, ведь мой племянник так молод, у него вся жизнь впереди. Он должен вернуться! Обязательно!

Она тихо зарыдала, но никто из нас так и не решился подойти и как-то утешить её. Лишь Берта принесла стакан воды, предложив также выпить успокоительного.

— Мне ничего от вас не нужно, — процедила сквозь зубы мексиканка, — я всего лишь хочу вернуть племянника. И я верну его. Чего бы мне это не стоило.

— Но Джулия… она не виновата, — Кэтрин вновь попыталась достучаться до сердца Глории, — у неё есть маленькая дочка, и она тоже очень страдает…

— Карлос вернётся, — казалось, Глория не слышала её слов, пропуская мимо ушей всё, что говорила ей Кэтрин, — я верну ему это тело. Он будет жить. И всё будет, как прежде…

Она ушла, даже не обернувшись в мою сторону. А я стоял, потрясённый услышанным. Неужели, я и правда должен умереть? Снова. И на сей раз без надежды на второй шанс.

— Она может вернуть Карлоса? — это был первый вопрос, с которым я подошла к Кэтрин.

— Всё очень сложно, — задумчиво протянула подруга, — конечно, шансов на возвращение души латиноса не так много, но… С другой стороны…

— Что? — во мне всё замерло, словно заледенело от ужаса. — Он всё-таки может…

— Да… Понимаешь, твоя линия жизни. То есть линия Карлоса… Теперь она соединяется. Разрыва больше нет, но есть два момента… Первый — когда он покончил с собой. А вот второй… Судя по всему, это случится очень скоро. Возможно, даже в этом году. И тогда он опять будет между жизнью и смертью. А затем всё вернётся в исходное положение. Как и было до твоей аварии, до самоубийства Карлоса.

— То есть… Я умру? А душа Карлоса всё же вернётся? Но ведь ты говорила другое! Ты обещала мне долгую жизнь… — в тот момент я был близок к истерике. Я понимал, что теряю всё — Мелиссу, Эдварда, новое тело. Я терял свою жизнь, вот только уходить из неё мне совсем не хотелось. И особенно сейчас, когда всё налаживалось, когда Эдвард признался, что любит меня.