- Ну да ладно, - шепнул Вихор, провожая взглядом улетающую уху, - раз ухокрыл не идёт к нам сам, мы его позовём. Как раз здесь теперь его подружкой пахнет, нам это на руку. Сейчас делаем так: выходим и прячемся с разных сторон по камышам. К кому ух спиной сядет, тому его и бить. Остальные прикрывают. Если ух вдруг попытается развернуться на бойца, прочим следует отвлекать его на себя. Что угодно делайте: шумите, бейте его жердью, да хоть в морду ему плюйте, только чтоб крутиться передумал. А боец, конечно, в это время должен делать своё дело, а не сопли жевать, чтоб ух отвлекальщика не задрал. Ну и помните: от того, как быстро вы будете поворачиваться, зависит, все ли мы нынче вернёмся домой. Понятно? Всё, по местам. Ты, Скорок, вали вон туда, да шест с собой прихвати. А Ясь со своей палкой пусть засядет вот в этих камышах .
Порывшись в ташке, охотник извлёк на свет глиняного гусёнка, поднёс его к губам и выдул несколько пронзительных и печальных нот. С обрыва откликнулись. Вихор кивнул, подождал немного, потом поманил по-ухокрыльи ещё разок.
- Теперь точно прилетит, - уверенно сказал он.
Ух прилетел внезапно, чёрной молнией упал с неба и заметался по пляжику , принюхиваясь и пронзительно крича. В первый миг он повернулся спиной к Вихру, но стоило тому сделать шаг вперёд, как ух прыжком развернулся и оказался с охотником глаза в глаза.
- Скорок, ну же! - гаркнул Вихор, швыряя ухокрылу в лицо ком грязи. Ух мотнул башкой и бросился на дерзкого человека, стремительно замахиваясь крылом. А Скорок, как на грех, почему-то замешкался. И Ясь понял, что если взбешённую тварь не остановить прямо сейчас, то через пол мига ухокрыльи когти вонзятся Вихру в шею. Словно во сне, он прыгнул уху на крестец, вцепился коленями ему в ляжки, и тут же вогнал нож под ребро рядом с хребтом, так, как давеча показывал на мёртвом подранке Вихор. Ух жутко закричал, подпрыгнул, взмахнул могучими крыльями. Ясь почувствовал, что отрывается от земли, а потом полёт вдруг сразу оборвался, и охотник вместе со своим диковинным конём повалился в мелкую взбаламученную воду. Подскочил Вихор, прижал ногой ближнее к себе крыло и быстрым движением перерезал ещё бьющемуся уху горло.
-Плохо, конечно, что он у нас так вскрикнул, - деловито проговорил он, затаскивая добычу на плот и забрасывая её уже привявшим за две ночи сеном, - Как бы сейчас сюда другие ухи скопом не нагрянули. Ну да ладно, затаимся и пересидим до восхода, совсем недолго уже осталось. Вот только скрадку надо отодвинуть куда-нибудь в сторонку, подальше от кровищи. Пошевеливайся, парни, пошевеливайся!
Причалив в своём потаённом месте, Вихор вытащил добычу на берег и позвал:
- Ну что, молодёжь, идите сюда! Предлагаю начинать разделывать нашего красавца, пока не завонялся.
Первое крыло Вихор отрезал сам. Несколькими аккуратными и точными движениями он рассёк мышцы, перерезал связку, и крыло с обманчивой легкостью вынулось из плечевого сустава.
- Второе твоё, - Вихор подал рукоять ножа Ясю. Но тот не протянул руки. Он стоял в каком-то странном оцепенении и невидящими глазами смотрел то на оскаленное лицо чёрного уха, то на страшную дыру на его плече, в том месте, где только что было крыло, и не чувствовал никакой радости от удачной охоты. На душе была только тоска да какая-то странная гадливость.
Вихор всё понял. Неуклюже, грубовато он приобнял Яся за плечи, отвёл в сторону, усадил на замшелый ствол поваленной ивы. Ясь повиновался, словно деревянный, и всё так же неподвижно смотрел перед собой. Тогда Вихор молча протянул ему свою флягу. Ясь послушно и как-то бездумно сделал большой глоток. Самобулька опалила горло, живым огнём пролилась в нутро. Ясь закашлялся, силясь вдохнуть, и Вихор поскорее сунул ему в руки ломоть кислого серого хлеба.
Вихрово лекарство помогло. Лютая тоска обмякла, полилась внаружу словами.
- Дядь Вихор, - хрипло шепнул Ясь, - Неужто тебе их нисколечко не жаль?
- Как не жаль? Жаль. Потому смерть им от моей руки всегда быстрая и лёгкая. Потому ж никогда сам не стану без нужды бить молодняк или уху, и другим не позволю. Охотник в лесу должен быть хозяин, а не тать. Нам первым выгодно, чтоб зверь привольно жил и хорошо плодился.
- Но это ж не звери! Я лучше век буду репоедом, чем вот такое сделать над разумной тварью. Словно человека убил…
- Эх, паря… Молодой ты ещё, душою не огрубел. Всего пару ночей посмотрел на ухокрылье житьё, и решил, что они такие же люди, как мы. Живут себе, дома строят, на охоту ходят, деток нянчат, с бабами милуются… Ну прямо мужики с соседнего хутора, только с крыльями. А это не так. Нелюдь они, чужая кровь. Ты можешь их сколь угодно жалеть, но сам всегда будешь для них враг, который хуже зверя.
- А если б люди их не били ради крыльев?
- Так ведь не с крыльев всё пошло, а с того, что ночные летуны по хуторам озоровали: где козлёнка сопрут, где и малым дитём не побрезгуют. Мужички сперва наладились их бить, и только потом сообразили, что кожа с крылышек уж больно хороша. Так что любоваться ухокрылами - любуйся, а кумиться с ними не лезь. Я сам за эту науку дорого заплатил, пусть хоть вам она от меня за спасибо достанется.
- Так раз они племя вражье и людоедское, может, правильнее было б их вовсе извести?
- Да зачем? Они, если хочешь знать, полезные: не будь ухов, нас давно бы мыши догола объели. Так что у людей своя доля, у ухокрылов своя, а для чего всё это надо, да чем закончится - один этл знает…
Комментарий к Эти беспокойные бескрылые: день второй
Гусёнок - в данном случае окарина.
========== А этл - действительно, знал ==========
На топкий берег острова Майвин из воды вышла девочка. На вид ей было кругов девять или десять. Такой бы уж надеть сарафан и убрать волосы в девичью косицу, а она гуляла себе в чём мать родила, и только густые темно-русые волосы, спадая ниже колен, прикрывали её наготу. Удивительной девчонке не было ни холодно, ни страшно в рассветном лесу, темные глаза её смотрели весело и живо, а на губах играла улыбка. Она не начала искать тропу в камышах, и даже не подумала отжать насквозь промокшие волосы. Камыши сами расступились и легли ей под ноги зелёной циновкой, а она неторопливо пошла вдоль берега острова, напевая себе под нос:
- Ёлки, ёлки, ветки, ветки,
Лесом шли ракшасьи детки.
Прошли полем - пощипали,
Нашли хутор - обокрали,
А у красного крыльца
Навалили… Хм… Полчеловека, можешь не прятаться, всё равно я тебя вижу.
Из зарослей позади неё вышел Вихор в камышовом пыльнике и с луком в руках.
- Этла Майви, - смущённо проговорил он, - Да нешто я от тебя! Я тут кой с кем переведаться хотел, ума слегка вогнать…
- Ума вогнать? Из лука? А! Так ты ждёшь этих, с сетями? Они, возможно, больше не придут. Я вчера их предупредила, что безобразничать вокруг моего острова не позволяю.
- Знаешь, хранительница, ты, конечно, этла, но всё ж не стоило одной к этим паршивцам ходить. Обидеть же могли. В другой раз зови меня с собой, я хоть послежу, чтоб чего плохого не вышло.
Этла Майви подбежала к охотнику и доверчиво обняла его, прижавшись щекой к замусоленному пыльнику.
- Ой, Полчеловека, какой ты милый, когда за меня беспокоишься! Ну подумай сам: чем могут навредить этле какие-то глупые человечки?
Вихор осторожно погладил девочку по мокрым волосам, но с его лица его не сошла тень тревоги.
- Да мало ли. Времена нынче те ещё… Послушай, этла Майви, вот не в обиду тебе будет сказано: разве ты вправе грозить людям не в своём уделе? Берег, вроде, хозяйство твоей матушки.
- Конечно, нет, - хитро улыбнулась маленькая хранительница, - Но люди-то об этом не знают. И потом, разве не в моих камышах они ставят сети?
- Верно, в твоих. И как же ты думаешь их наказать, если ослушаются?
