— Раздевайся. Полностью. И не забудь аккуратно всё сложить, — это были не просто слова. Заставить Дина аккуратно складывать вещи — просто еще один способ увеличить напряжение, растянуть ожидание. Иногда Кас даже решал, что Дин проделал недостаточно хорошую работу, и заставлял его повторять всё снова. Дин не смог промолчать:

— Садист.

Кас усмехнулся и пообещал:

— М-м-м, да, немного. Планирую доказать это в ближайшее время, — должно быть, дрожь, сотрясшая Дина, была очень заметна, потому что Кас опять усмехнулся. Ангел стянул с себя плащ, сложил его вдвое и отложил в сторону. Дин снял рубашку, свернул её так аккуратно, как только смог, положил на пол и начал снимать футболку.

Воздух в котельной был на несколько градусов теплее, чем наверху. Дин воспользовался моментом, чтобы мысленно поблагодарить Каса за выбор именно этой комнаты, а не любой другой, где бы его уже пробрал озноб. Положив сложенную футболку на рубашку и сняв сапоги, Дин заметил, что Кас тоже сбросил пиджак и теперь закатывал рукава с точностью, никак не вязавшейся с обычным небрежным внешним видом ангела. Кас всегда делал это перед тем, как наказать Дина, и всегда добивался желаемого эффекта.

Сердцебиение опять ускорилось. Дин стянул джинсы и положил их рядом с рубашкой и аккуратно поставленными сапогами. Потом снял носки, свернул их и засунул в один из сапогов. Пол оказался холодным, по коже побежали мурашки. Кас уже закатал рукава и, заложив руки за спину, смотрел на Дина, как строгий профессор. Тому оставалось только снять боксеры.

— Не думай, — заметил Кас, — что там есть что-то, что я еще не видел и не использовал, Дин, — тот едва ли мог бы с ним не согласиться, — снимай их, живо, пока я не решил, что ты просишь выпороть тебя ремнем, — Дин был уверен, что это пустая угроза. Они использовали ремень крайне редко, и только после добровольного согласия Дина. Порка ремнем была немного жестче, чем их обычные сессии, а Кас с самого начала говорил, что не хочет делать ничего, что не понравилось бы Дину (несмотря на то, что у того часто возникали противоречивые чувства по отношению к тому, чем они занимались). Тем не менее, угроза всё равно возымела эффект.

Дин дернул боксеры вниз, позволив им упасть на пол. Глаза Каса жадно блеснули, когда Дина наклонился, чтобы поднять белье, сложить его, а потом снова наклонился, чтобы положить трусы на джинсы. Ангел начал двигаться как чертов ниндзя, потому что внезапно, прежде чем Дин успел выпрямиться, он оказался сзади, его бедра — вернее, ткань брюк, в которые он был одет — прижались к голой заднице Дина. Винчестер чувствовал стояк Каса, и понимание того, что он делает с ангелом, странно успокаивало. Кас не толкнулся вперед, просто положил руку Дину на бедро и на несколько секунд заставил охотника замереть прямо в таком положении, словно напоминая, чего следует ожидать.

Огрубевшая ладонь легла Дину между лопаток и плавно заскользила по его спине. Каким-то образом это была и угроза, и утешение, и Дин никак не мог понять, как Касу удается передать две таких разных вещи при помощи одного жеста. Затем, так же быстро, как и раньше, ангел исчез, и Дин услышал, как заскрипел стул. Дыша медленно и успокаивая самого себя (удавалось только наполовину), Дин выпрямился и повернулся к Касу. Любая попытка заявить, что он не наслаждался этим и не желал того, что произойдет дальше, была обречена на провал: стояк выдавал Винчестера с головой.

Дин на мгновение замер в нерешительности, нуждаясь в приказе, в команде продолжать. Кас был только рад:

— Ты знаешь, чего я хочу. Не заставляй меня повторять, Дин.

Комментарий к Домашние правила

А у вас тоже после этой главы осталось впечатление из серии “возбудили, но не дали”? хд

========== Точка кипения ==========

Дин сделал несколько шагов и оказался справа от Каса. Однажды он попытался зайти слева, полагая, что тогда Касу придется использовать левую руку, и он вряд ли сможет вкладывать в удары достаточно силы. Кас мгновенно понял, что происходит, благодаря своей жутковатой я-не-читаю-мысли способности понимать причины поступков Дина (чаще даже быстрее, чем сам Дин). В ответ он так сильно отшлепал Винчестера, что тому пришлось придумать по меньшей мере 20 оправданий, одно другого страннее, чтобы отказываться от долгих поездок на Импале.

Кас кивком сказал Дину продолжать, и тот, не найдя никаких причин, чтобы задержаться, медленно вытянулся на коленях ангела. На полпути Кас положил руку ему на затылок, направляя. Через несколько секунд Дин устроился более-менее комфортно (насколько вообще было возможно комфортно устроиться, перегнувшись через чьи-то колени). Когда они оба заняли свои позиции, Кас спокойно спросил:

— Итак. Мне нужно связать тебе запястья, или ты будешь хорошим мальчиком? Я буду счастлив облегчить тебе наказание. Выбирай с умом, ты ведь отлично знаешь, что если попытаешься прикрыть попу руками, я буду крайне недоволен.

Несколько секунд Дин в тишине боролся сам с собой. Ангел был прав, иногда связывание было подарком — Дину не приходилось сосредотачиваться на том, чтобы держать руки подальше от задницы. Проблема была в том, что обычно, если Дин хотел, чтобы его связали, ему приходилось просить. Как и в этот раз.

— Я… — Дин изо всех сил старался выдавить слова, но наконец в отчаянии скрестил руки на пояснице в ясной бессловесной просьбе. В этот раз Кас сжалился и не стал его заставлять.

— Очень хорошо, — через несколько секунд его собственный галстук три раза обернули вокруг запястий и завязали, так что теперь ладони плотно прилегали друг к другу. Кас слегка подвинул Дина — из-за связанных рук он уже не мог сделать этого сам. Ангел заговорил с мягкостью, граничащей с благоговением, и это напомнило Дину о ценности данного ему подарка — быть настолько обожаемым, быть в безопасности с тем, кто не просто позволяет, но еще и жаждет.

— Красивый. До невозможности красивый, — рука ангела словно бы парила над Дином, как перо художника — над чистым холстом. Дин заерзал. Он мог справиться. Он хотел этого. И Кастиэль это знал. Когда ангел заговорил, его голос изменился, он почти рычал:

— Когда мы закончим, ты будешь умолять меня трахнуть тебя, Дин, — у того не было ни тени сомнений.

Следующие тридцать секунд показались вечностью. Дин затаил дыхание, ожидая неизбежного шлепка. Но ничего не произошло. В конце концов, когда голова начала тяжелеть, Дин вынужден был снова задышать в нормальном ритме. Это послужило своеобразным сигналом, и Кас звонко шлепнул Дина по правой ягодице. Винчестер слабо дернулся, вжимаясь в колени ангела, размазывая смазку по его брюкам. Кас подождал несколько секунд и начал уже всерьез, шлепая быстро, но от этого не менее точно. Дин, как и всегда, даже не пытался вести счет, но был уверен, что получил по крайней мере двадцать сильных шлепков, прежде чем Кас остановился. Дин был не настолько глуп, чтобы подумать, что они уже близки к завершению. Ангел просто дал ему передышку, чтобы восстановить дыхание, и замер, слегка царапая ногтями покрасневшую кожу.

Дин почувствовал, что его член пульсирует в одном ритме с задницей, и понял, что трется о колени ангела. Он чувствовал, как стоящий член Каса упирается ему в живот, и ощущал тяжесть взгляда Каса. Дин осознавал, что разминка закончена, и знал, что будет дальше.

Следующий этап включал в себя обсуждение его проступков, приведших к наказанию. Конечно, иногда Винчестер оказывался в таком положении и не из-за плохого поведения, и тогда Кас веселился, придумывая Дину по-настоящему абсурдные проступки. Охотнику особенно понравился тот раз, когда Кас сделал ему выговор за то, что он не сказал «аминь» после того, как прочитал экзорцизм. Дин не понимал, как Касу тогда удалось сохранять невозмутимость, но тот всё же с достоинством справился.

— Знаешь, — начал Кас, — мне пришло на ум, что ты специально не сообщил мне о том, что собираешься выкурить, — на этот раз шлепок оказался для Дина неожиданностью, и он немного подпрыгнул, туже затягивая галстук, — наши с Сэмом ингредиенты, — он сопроводил эту фразу еще одним шлепком.