Нельзя сказать, что доминирование ему совсем не нравилось. Нравилось, и, к тому же, познакомило его с самими сессиями, что оказалось особенно полезно, когда он оказался по другую сторону баррикад.

Вопреки мнению окружающих, Дин вполне понимал, что с ним происходило. Он просто очень хорошо умел отрицать, что с ним вообще что-то происходило, чем и занимался вместо серьезного самоанализа и размышлений о с трудом подавляемом желании оказаться на месте человека, который оказывался его партнером. Отдать кому-то контроль было немыслимо, хоть это и привлекало, словно песнь сирены, и в конце концов Дин почти ушел из Темы. Было слишком сложно играть прекрасно контролирующего себя Доминанта, на самом деле стараясь не думать о том, как сильно хочется найти того, кто сможет разобрать тебя на части.

И Дин нашел такого человека в лице Каса, но никогда бы, ни за что в жизни не признался ему в этом (несмотря на то, что чувствовал, что из ангела получится хороший доминант). Хоть ангел и забывал элементарные вещи об окружающем мире, терялся в современной культуре, он всегда с вниманием относился к Дину. На самом деле, его способность чувствовать, что именно Дин недоговаривал, знать то, в чем Дин не признавался даже самому себе, была сверхъестественной.

Дин много раз спрашивал, когда Кас понял, насколько сильно охотнику нужно, чтобы у него отобрали контроль. Кас так и не ответил, только сказал, что это неважно. Дин догадывался, что ангел не хотел говорить, что знал всё с самого начала. Вполне вероятно, так и было. Когда ты восстанавливаешь кого-то, собираешь обратно из миллионов атомов, нельзя не узнать его страшные тайны. Дин предполагал, что Кас думал, что использовать добытые таким образом знания нельзя, по крайней мере, до той поры, пока Дин сам не подпустит его достаточно близко.

Их дружба, то, что Кас называл глубокой связью, продолжала развиваться, напряжение невысказанных чувств увеличивалось, пока не достигло критической точки… Но это была уже совсем другая история, и Дин не трогал её до тех пор, пока не хотел на несколько часов потеряться в туманных, сексуально и эмоционально заряженных воспоминаниях.

Когда всё наконец-то встало на свои места, Кас, который проделал колоссальные исследования с того момента, когда впервые заставил Дина встать на колени, доказал, что может быть отличным учеником. И Дин был только счастлив учить его. Несмотря на отличное знание правил поведения, безопасности и даже основных принципов мира БДСМ, ангел был крайне невежественен во многом, что касалось секса.

Поцелуи, например, были для него чудом. Он был поражен, обнаружив, что прикосновение своего языка к чужому может быть настолько приятным (его слова, не Дина). В первый раз, когда Дин сделал ему минет, Кас лишился дара речи примерно на два часа. Винчестер был чертовски уверен, что сломал его, и пытался понять, насколько сильно его прокляли, что он умудрился устроить ангелу господню короткое замыкание.

Учитывая, как недавно они начали, Кас научился премудростям секса достаточно быстро. По крайней мере, премудростям секса между двумя парнями. Когда Дин упомянул о гетеросексуальном сексе, ангел ответил изумленным взглядом. Учитывая, что Кас регулярно разбирал Дина на кусочки и снова собирал обратно, Винчестеру все еще казалось забавной его девственная невинность в некоторых вопросах.

После момента с сексом натуралов Дин просто ради интереса попытался измерить ориентацию Каса по шкале Кинси.* Ангел отказался, раз за разом повторяя, что ему всё равно, какое название придумали люди. Сэм, однажды подслушав этот диалог, назвал Каса Диносексуалом, что явно было лучше, чем если бы он попытался вовлечь их в серьезный разговор (сопровожденный презентацией, сделанной в PowerPoint) о разнообразии сексуальных ориентаций и принятии себя. Однако они не избежали короткой лекции о том, что шкалы Кинси зачастую бывает недостаточно, и рекомендации отказаться от этого метода.

В ответ Дин поинтересовался, где же Сэм так много узнал об альтернативных сексуальных ориентациях, учитывая, что сам он, насколько Дин знал, был натуральнее, чем цвет его волос. Сэм не стал отрицать свою гетеросексуальность, но сообщил Дину, что в Стэнфорде занимался квир-исследованиями**, и что не обязательно нужно быть членом меньшинства (Сэм, черт возьми, назвал их «угнетенным классом»), чтобы разбираться в этой теме. На этом моменте Дин попросил Сэма перестать объяснять бисексуалу, что значит быть «ненатуралом». Тот тут же замолк и, извиняясь, сказал, что не пытался преуменьшить «жизненный опыт» старшего брата.

Быстро всё осознав, Дин старался больше не обсуждать ориентацию там, где Сэм мог его услышать.

Во всяком случае, Дин думал, что шутка про Диносексуальность больше не казалась Сэму смешной, особенно после того, чему он стал свидетелем. Можно было бы пошутить про жизненный опыт, но, наверное, лучше было этого не делать. Сэму и так досталось.

Дин сдвинулся, чуть сильнее прижимаясь к Касу, углубляя поцелуй. Он-то был вполне готов приобрести новый жизненный опыт, но Кас отвернулся и, улыбаясь, слегка оттолкнул охотника:

— Не сейчас, Дин. Мы и так много всего сделали, а сейчас, я думаю, ты хотел бы принять душ.

После этих слов Дин действительно почувствовал себя грязным. Конечно, Кас изо всех сил старался привести его в порядок после двух оргазмов, но явно пропустил несколько пятен уже успевшей засохнуть спермы, не говоря о том, сколько раз Дин потел… Винчестер понюхал свою подмышку и в ужасе отпрянул:

— Господи боже, Кас, почему ты раньше не сказал? Я пахну, словно… — Дин умолк, пытаясь придумать достойную аналогию. Кас озадаченно ответил:

— Ты пахнешь, словно весь день отдавал себя без остатка, удовлетворяя все мои просьбы независимо от того, насколько экстремальными они были. Я говорю тебе сходить в душ не потому, что чувствую отвращение, а потому, что после этого ты точно почувствуешь себя лучше.

Улыбнувшись, Дин быстро поцеловал Каса:

— Ты умеешь красиво говорить.

Кас улыбнулся в ответ:

— Иди в душ. Я сменю постельное белье, — да, наверное, на простынях много пятен, — и буду ждать тебя в библиотеке.

Кивнув, Дин закутался в свой очешуенный халат Хранителей Знаний и отправился в ванну. Все душевые принадлежности уже были там, как и несколько пушистых полотенец. Дин уже говорил, как сильно любит бункер?

Взяв шампунь и гель для душа, Дин выбрал свою любимую насадку (ладно, она, в общем-то, не особо отличалась от всех остальных, но люди — рабы своих привычек) и включил воду. Она нагрелась почти мгновенно, напор был потрясающим. Раздевшись, Дин шагнул под струю и глубоко вздохнул. Кас был прав, именно это ему было нужно.

Он даже дважды намылил голову, хотя никогда бы не признался в этом Сэму, над которым всегда подшучивал из-за тщательного ухода за волосами.

Это случилось, когда Дин выдавливал кондиционер. Его мысли прыгали с одного события прошедших дней на другое, нигде не задерживаясь, и в голове всплыла яркая картинка: Кас отворачивается от поцелуя.

Это случилось не в первый раз. Совсем наоборот, раньше оно происходило ужасающе часто. Просто с последнего раза прошло много времени. По меньшей мере, месяц. Раньше Дин помнил о существовании особых признаков и научился распознавать их, сообщая Касу о происходящем, чтобы тот мог вмешаться. В итоге, они наловчились прекращать всё еще до того, как оно на самом деле начиналось.

Но в этот раз не было никаких предупреждений (или, по крайней мере, Дин их не заметил). Нет, он был в порядке, выдавливая кондиционер и напевая Black Sabbath, а в следующую секунду уже стоял на коленях, не в силах вдохнуть, чувствуя, что его словно придавило грузовым поездом.

Крошечная часть его сознания понимала, что происходит, не могла ничего поделать. Последнее, что Дину пришло на ум, прежде чем он окончательно потерял себя, было одно слово.

Саб-дроп.

Комментарий к Саб-дроп

*«Шкала Кинси» — попытка измерить сексуальную ориентацию людей по шкале от 0 (исключительно гетеросексуальная ориентация) до 6 (исключительно гомосексуальная ориентация).