— Вы! — видимо, белье закончилось, потому что в стену слева от Дина ударилась пустая корзина. Охотнику так и не удалось выяснить, во что же Сэм не мог поверить (вариантов-то было великое множество), так как Кас, ошеломленный и молча и неподвижно выдержавший пятнадцать секунд этой истерики, вдруг пришел в себя. Его рык заглушил слова Сэма. Дин похолодел и попытался представить, что сейчас творится за его спиной. Сэм, видимо, тоже замер.

— Сэмюэль Винчестер, да как ты смеешь выражать свой гнев, когда твой брат находится в таком уязвимом положении?! Совсем стыд потерял?!

Дин изумленно моргнул, его челюсть отвисла на несколько сантиметров. Срань господня. Кас превратился в льва, защищающего Дина и предупреждающе рычащего на потенциальную угрозу.

Секунду спустя звуки слишком поспешных и сложных движений, чтобы понять, что именно произошло, достигли ушей Дина. Он повернул шею, пытаясь увидеть хоть что-нибудь, но всё происходящее все равно осталось вне его поля зрения. Звуки удалялись, дошли до полок с коробками, затем дальше — видимо, Кас вышвырнул Сэма за дверь и закрыл замок. До Дина внезапно дошло, что именно сказал Кас. Он действительно спросил, потерял ли Сэм стыд. После того, как четыре последних дня Сэм только и делал, что случайно сталкивался со своим братом, который находился в таких постыдных позах, что и представить сложно.

Когда Кас вернулся в подвал, то обнаружил, что Дин трясется, уткнувшись лбом в плечо. Голос ангела все еще был резким, но уже не от гнева, а от беспокойства:

— Дин?! Дин!

Дин услышал, как Кас бросился к нему, и понял, что тот мог подумать, что он рыдает. Он поднял голову, чтобы Кас увидел, что, хотя в его глазах и стояли слезы, это были слезы, рожденные смехом. Дин истерично смеялся, дрожа всем телом:

— О боже, — выдохнул Дин, немного отсмеявшись и с трудом выговаривая слова, — ты сказал Сэму, что это он потерял стыд! Господи, блять, это просто… это бесценно!

Он увидел, как тревога и напряжение покидают Каса, как уголки губ ангела неохотно ползут вверх:

— Он действительно потерял всякий стыд. Он не имел никакого права давать выход своему гневу, пока ты находился в такой позиции. Он мог бы наброситься на нас позже. Но у него должно было быть достаточно уважения, чтобы уйти сразу после того, как он убедился, что никто не пострадал, — он замолчал, усмехнулся и добавил, — без их на то воли.

Дину большего и не нужно было. Он снова начал неконтролируемо смеяться, по его щекам на самом деле стекли две или три слезинки. Кас наклонился над столом, прижался к Дину, и тот почувствовал, что ангел тоже смеется.

Прошло много времени, прежде чем Дин начал успокаиваться. Возможно, его истерику усилил адреналин от порки, от вмешательства Сэма, от ярости брата и гнева Каса. В конце концов Дин затих, все еще икая и задыхаясь, но больше не смеясь.

Кас поцеловал Дина в затылок, потом несколько раз — в лоб, потом выпрямился. Через несколько мгновений он вернулся с мокрой тканью, которой протер Дину лицо, и с бутылкой воды. Охотник благодарно кивнул, приподнимаясь, насколько позволяли цепочки манжетов. Кас прижал горлышко бутылки к губам Дина, позволяя ему сделать несколько глотков, и вопросительно поднял брови. Дин покачал головой. Кас закрыл бутылку, отложил её, нежно провел рукой по лицу Дина и спросил:

— Тебе нужно использовать стоп-слово? — не дожидаясь ответа, Кас продолжил, — прежде чем ты что-нибудь скажешь, знай, что я пойму, если это маленькое… происшествие выбило тебя из колеи. Мы можем сделать паузу или совсем остановиться. Если ты захочешь, я без вопросов развяжу тебя. Я не буду ни разочарован, ни зол на тебя, — честно говоря, можно было бы обойтись и без этого дополнения. Дин всего дважды использовал стоп-слово — оба раза не потому, что Кас зашел слишком далеко, а потому, что Дин улетал куда-то не туда, и это было неправильно, и нужно было закончить, пока он еще мог что-то решать. Оба раза Кас немедленно реагировал, сама забота и внимание.

Тем не менее, Кас знал Дина настолько хорошо, чтобы понять, что где-то в глубине все же таилось беспокойство, что если он прервет сессию, то разочарует ангела. Кас регулярно напоминал, что использование стоп-слова — жест храбрости и доверия. После того, как Дин останавливал сессию, Кас всегда говорил, что еще никогда так не гордился Дином, и тот ему верил. Кас — тот, кто в один момент мог бить с его с беспощадной силой и интенсивностью, в другой — защищать его. Ангел, который поимел его во всех возможных позах, который требовал дать ему всё, но всегда уверял, что что бы ни случилось, Дина всегда будет достаточно.

Дин уткнулся лицом в ладонь Каса, потом улыбнулся, расправил плечи, поднял голову и ответил:

— Нет. Я в порядке. Зеленый, сэр.

Кас наклонился вперед и поцеловал Дина. Его слова, Дин мог поклясться, были наполнены благоговением перед тем, как много Дин собирается дать:

— Мой хороший мальчик.

Кас встал и расправил плечи, неосознанно повторяя движение Дина. Он покачал головой и обошел стол. Дин слышал, как ангел несколько раз прошелся туда-сюда, и понял, что тот сосредотачивается, чтобы закончить сессию. Он воспользовался возможностью сделать то же самое, закрыв глаза и глубоко дыша. Он позволил чувствам вернуться и спрятать нелепость последних минут в дальний уголок сознания. Он позволил себе дышать в такт с пульсацией рубцов и понял, что это сработало. Он снова вернулся в то состояние, в котором был до того, как Сэм их прервал. Кас испустил низкий вздох, и Дин дернулся, почувствовав, как тот слабо коснулся ногтями самой вспухшей полосы, того места, куда пришлось два удара подряд. Кас игриво постучал пальцем по пробке, и охотник непроизвольно дернулся, заставляя ангела рассмеяться.

Это был абсолютно иной смех, чем несколькими минутами ранее. Более глубокий, более грубый, с оттенком самоудовлетворения. Насладившись своим артистизмом, Кас вернулся к работе. По спине Дина побежали мурашки. Кас отступил, видимо, доставая ремень. Его слова только подтвердили подозрения охотника:

— Ты будешь считать, и ты будешь благодарить меня, — да, это было и напоминание, и предупреждение. Ангел не стал дожидаться ответа. Знакомый свист рассек воздух, последовал удар. Дин вжался в стол, смазка, капающая с члена, размазалась по металлу. Слова были больше похожи на хрип:

— Одиннадцать. Спасибо, сэр.

Они вошли в ритм, и к семнадцатому удару Дин извивался на столе, не в силах справиться со своим телом. Вместо того, что упрекнуть его, Кас просто подошел, прижался к бедру Дина, левой рукой зафиксировал другое бедро, чтобы задница охотника была неподвижна. Следующий удар пришелся по самой чувствительной части, где ягодицы переходят в ноги — Дин понял это только тогда, когда вместо счета у него вырвался крик.

— Восемнадцать. Спасибо, сэр.

— Твой цвет, Дин? — голос оставался таким же твёрдым.

— Зеленый, сэр, — мгновенно ответил Дин. Он сможет справиться. Он сможет дойти до конца. Ему было не просто нормально. Черт, ему было великолепно. По крайней мере, его член определенно думал именно так. Ему не дали разрешения кончить — Дин был уверен, что только это его и удерживает. Он знал, как Кас им доволен. Знал, как хорошо справлялся. Он не испортит всё это, потеряв контроль и кончив без разрешения.

Кас не ответил, просто прижался к Дину чуть плотнее, сжимая пальцы на его бедре. Дин понял, что девятнадцатый удар принесет просто адскую боль, но, когда ремень упал на ягодицы, охотник уже был в сабспейсе. Он смутно услышал свой голос, как будто тот раздавался издалека:

— Девятнадцать. Спасибо, сэр.

— Хороший мальчик, — сказал Кас, — ты можешь кончить, Дин.

Слезы, скатывающиеся по щекам Дина, потекли еще быстрее. Кас дал ему несколько секунд, чтобы отдышаться, насладиться безопасностью и ощущением, что все вокруг исчезло — остались только анальная пробка в пульсирующей заднице и придерживающий его ангел. Ремень опустился в последний раз, снова попав по пробке.