Рука нервно водила пером по бумаге… Сам собой рисовался портрет той воительницы — ничего изысканно прекрасного! Но какая ярость и мощь! Видел ли он когда-нибудь, чтобы женщины были столь отчаянны, столь отважны, столь безумно защищали кого-то? В мире, где царила гармония высоких искусств, эльфийские девы даже представить себе не могли такого. Хотя, некоторые из них владели оружием. Но… Лики эльфийских дев, играющих на арфах, становились в представлении Трандуила бледны и не выразительны.

Каков был ее мотив? Почему она пришла спасать Торина и столь отчаянно защищала, рискуя собственной жизнью? Связано ли это только с миссией окаянного отряда — с драконом? Не даны ли Торину эти силы в помощь, ибо есть нечто, заинтересованное в том, чтобы глупые гномы пробрались в гору и разбудили Смауга? Все наверняка так. Но что-то подсказывало королю, что лесной воительницей двигало еще что-то, пока что неосязаемое.

Почему Торин? Что такого в этих гномах, прозябавших столько лет в нищете за черной работой? Надменный, грубый, высокомерный король-изгнанник, которого и величали то только за принадлежность к королевскому роду… Почему с ним серый волшебник? Почему за ним приглядывают эти лесные духи? И почему она так смотрела на него? .. За что так ненавидела тех, кто его пленил? Вопросов как всегда возникало больше чем ответов. Нужно было понять, что за силы вьются вокруг гномов, и кто эта валькирия. В такой ситуации нужно было бы обратиться к лорду Элронду или леди Галадриэль. Но изначально Трандуил решил рассчитывать только на себя, не унижаясь до просьб. Древнее подземное книгохранилище уже не раз выручало его, и нужно было, во что бы то ни стало, посетить его снова и попытаться найти ответ в мудрых писаниях прошлого. Рука нервно скомкала клочок бумаги. «Я узнаю, кто ты, и что тобою движет! Почему ты защищаешь его, почему смотришь на него так. И что за силами ты обладаешь!»

Эльфийский владыка был бы истинно польщен, если бы знал, что плод его вожделения значительно ближе к нему, нежели он мог подумать. На горе, перебравшись через которую ушли Торин и его спасительница, уже несколько дней был устроен наблюдательный пункт. Невидимые шпионы шныряли по всему лагерю — проверяли все вплоть до оснащенности воинов, обеспеченности припасами, устройства эльфийских жилищ, настроения воинов, распорядка дня их короля. Ежи, мыши, бурундуки и даже крысы сходились к назначенному месту и кропотливо отчитывались перед своей госпожой обо всем, что увидели и узнали.

Коротая время на своей позиции, Фиа точила ножи да готовила новые стрелы. Колчан был уже до отказа полон, рядом с ним росла еще кучка идеально заточенных стрел. Руки ее сжимали нож все крепче и крепче — решительно, с присущей ей животной хищной злостью.

«Я загоню тебя в яму, как бешеную тварь! Я поквитаюсь с тобой за каждую каплю его крови, за каждую царапину! За все! Ты будешь молить о прощении и расскажешь мне все до последнего о том, почему ты охотишься за ним! Ты навсегда забудешь к нему дорожку! Он мой! И попробуй только забрать мою добычу!»

Два крупных зверя объявили друг другу не шуточную войну.

В сердце Торина возникло смутное предчувствие какой-то беды. И беда эта была однозначно связана с Фиа. Но он еще не понимал в то время истинный смысл слов «Я чувствую тебя». Прелестная феечка была все время с ним, но он ни о чем больше не просил ее. И в этот раз тоже не решился отправлять ее за новостями о возлюбленной.

Поход их, между тем, стал много более приятным. Лесные животные приносили гномам орехи, ягоды и грибы, заботились о ветках для костра, указывали путь к ручьям и съедобным растениям. Хищные звери обходили их стороной и охраняли по ночам их лагерь. Под защитой таких сил у всех членов отряда поднялось настроение и окрепла надежда на успех дела. Фиа, бесспорно, умела чувствовать намного лучше. Она заботилась, даже будучи далеко. Она знала, где они. Ее любовь и забота всегда была рядом. Даже те, кто не испытывал к охотнице теплых чувств, перестали явно выказывать это, пользуясь дарами природы, которые она посылала им через своих подопечных.

- Торин, ты понимаешь, куда ввязался? — Двалин не был рассержен и суров, но видно было, что он давно ждал этого разговора. — Пойми, она не гномка, и даже не принадлежит к какой-либо из известных рас.

- Если бы принадлежала, нас всех давно бы не было в живых.

Железный аргумент, достойный Торина…

- Ты знаешь, кто она?

- Знаю.

- Так может быть объяснишь? Происходят странные вещи. Ты думаешь, никто этого не заметит? Думаешь, те же эльфы теперь не побегут выяснять, кто их так обставил и почему?

- Мне плевать, куда побегут эльфы. Им не найти ее. Если бы не я, она ушла бы от них, даже не показавшись им на глаза.

- Она обладает магией. Что это за магия, и почему даже Гэндальф ничего не мог в ней понять? Боюсь, что ты все-таки ничего о ней не знаешь!

- Двалин, ты меня считаешь знатоком магии? Ты хочешь, чтобы я пояснил тебе, что она тогда делала и как?

Здоровяк вздохнул.

- Скажи хотя бы, что она сделала с тобой тогда — в первый раз? Ведь мы имеем право знать!

Торин усмехнулся, но вмиг стал предельно сдержанным и грустным.

- Двалин, я не лгу вам всем. То, что она там сделала — я действительно не помню. Фрагменты. Отсветы костра в пещере. Огромный лютый зверь, который ей повиновался как прирученный котенок. Потом белая тигрица, что была добра и нежна со мной. Это ее племя. Она там живет. Снежное королевство на вершине горы!

- На вершине горы. — Двалин намерено повторил эту фразу. — Торин, ты любишь ее, но ведь она никогда не бросит свое королевство! Она не будет с тобой! Она выполнит свою миссию по защите нашего отряда и уйдет. А ты сам? Сможешь ли ты забыть все это? Если она и взаправду полубогиня — то ей переживать не о чем! Она в любом конце своего мира найдет себе по дюжине мужчин, и не будет знать грусти. А ты?

Двалин осекся и предпочел уйти. Торин задумчиво смотрел на свою фею, тоже ставшую грустной. Сидя у него на коленях, фея постаралась говорить медленно и сообщила, что Фиа всегда была одна. Фиа плакала вечерами под Луной оттого, что она не тигрица, и ей нет пары в своем племени. Фиа искала. Но все были чужие. Теперь Фиа нашла, и нельзя слушать этого бритоголового, раз он так говорит о Фиа. Фиа — лучшая на свете. Добрее и сильнее только Фрея…

Торин уже действительно не знал кого слушать. Фиа была лучшей и единственной для него. Но Фиа и правда никогда не бросила бы свое королевство. А он никогда не оставил бы своих подданных и был не вправе не исполнить долга перед народом и не вернуть Эребор. Их любовь была обречена… Он бросил бы к ее ногам все сокровища Одинокой горы, но однажды она уже заявила ему, что за наградой она считает камни. Фиа… За любовь полубогини надо было платить дорогую цену — Двалин был прав. И цена эта была — не сокровища Эребора, а его жизнь, прожитая ради тех нескольких прекрасных дней рядом с возлюбленной. Но без нее, без этих кратких мгновений счастья — в его жизни, наверное, вообще не было бы смысла… Даже если у них с Фиа нет никакого будущего, она уже подарила ему то, что неведомо никому, сделала подарок, достойный быть преподнесенным полубогиней. Она заставила раскрыться его сердце. Она вселила в это сердце божественную неземную любовь, преобразившую весь мир вокруг. Вырвать эту любовь из себя теперь равносильно было смерти.

Нужно было отвлечься и подумать о делах. Фили внешне не вызывал опасений, но за последние два дня они с Кили трижды поссорились. О причине ссор сообщили нечто неправдоподобное. Они не стали бы ссориться из-за таких пустяков. Фавелин — нереида, младшая сестра Фиа. Выходит, Фили видел ее? Видел такое, что теперь разум его тоже неразлучен с дочерью Асханы? Нет. Беспочвенные догадки. Фиа сказала, что успела вовремя. Он верил Фиа. Она заботилась о младших сестрах также, как и сам он заботился о своих племянниках. Она не допустила беды.

На пути у них лежал Озерный край, где Фавелин вполне могла объявиться. Что же, просто надо повнимательнее следить за Фили. Что-то подсказывало Торину, что младшие архидриады далеко не так могущественны, как старшие. Хотя, уж всяко посильнее его, да и с чего им слушаться гнома? ..