Это довольно комфортабельное ранчо в глубинке Шторм-Спринг получил, выплатив долги одной ныне покойной наркоманки. Официально она оставила его в наследство своей дочери. Но та из-за прогрессирующего слабоумия не то что не могла претендовать ни на что, но вообще вряд ли знала об этом наследстве. По одним документам никакие зацепки не вели к Шторм-Спрингу, по другим, поддельным, необразованная умственно отсталая девица считала участок и дом давно уже не своими. Для Транди это был один из путей безопасного отхода, и там были созданы все нужные условия. К дому подходил водопровод, имелась всякая бытовая техника и оборудование для подключения к спутниковому интернету, в подвале и кладовой хранился запас еды месяца на три. Машину можно было спрятать в большом подземном гараже. А в одной из стен был обустроен тайник с ещё не использованными документами, чистой кредиткой и круглой суммой наличных. Покуда достигал взор — во всех направлениях ни одного здания. А значит никаких ненужных ушей и глаз. Периодически Транди наведывался сюда, чтобы поддерживать порядок и просто побыть в абсолютной тишине. Теперь же вёз туда двоих спутников, существование бок о бок с которыми не обещало быть тихим.
Мисс Муррей исправно держалась за ним на трассе. Несколько раз им пришлось останавливаться, чтобы помочь Тони, к которому периодически возвращалось сознание. Эйрин давала ему воды, вытирала лицо и шею влажной салфеткой, гладила по голове, что-то нашептывала, и каким-то чудом Блэк снова засыпал. Цели путешествия компания достигла уже поздним вечером, когда стемнело.
Энтони был в сознании, не без помощи, но сам вошёл в дом. Взгляд его был мутным и отсутствующим: парень держался из последних сил. Транди хорошо понимал, насколько серьезно Блэку досталось, в душе он клял себя за то, что не успел пораньше. А ещё постоянно думал, справится ли рыжая подруга с обработкой ран и извлечением двух пуль. Но ирландка оказалась не только знающей, но и адски шебутной: устроив Тони на диване в гостиной, потребовала воды, всего нужного для уборки. Потом сама нашла в одном из шкафов новое ещё запечатанное постельное бельё, а главное отправила самого Шторм-Спринга налаживать водопровод, выполнять еще какие-то поручения, а под конец форменно велела полностью вымыться в душе.
— Потом я, и можно начинать.
— Я не стану мыться холодной водой! Она ещё не нагрелась!
— Но одной мне не справиться. Я рассчитывала на помощь.
Поняв, что, возможно, перегибает палку, девушка смутилась и добавила много мягче, без напора в голосе:
— Он очень сильный. Я не удержу его одна. Мне нужно помочь совсем немного.
Обычными словами не опишешь, насколько раздражающе действовали на убежденного одиночку и женоненавистника наставления и поручения этой особы. Он совсем не знал ее, положа руку на сердце, и не хотел знать. В его собственном доме она вела себя, как хозяйка: везде совала нос, командовала им самим, сновала по комнатам и перебирала вещи. Правда, в конце концов, навела идеальную чистоту в одной из спален, с чем сам Транди вряд ли справился бы так быстро и так хорошо. Оставалось сжимать зубы и подчиняться — она ведь старалась и торопилась ради Энтони. Хорошенько взбодрившись под ледяным душем и убрав назад мокрые волосы, Шторм-Спринг подошел к Тони, и руки его сами собой коснулись длинных спутанных волос, ощутили тепло и необычную шелковую мягкость восхитительной шевелюры брюнета. Блэк вряд ли что-то осознавал в это время, Транди, напротив, почувствовал, как по телу его прошла дрожь на грани страха и трепетной нежности. В глазах помутнело, он прижимал к себе Тони, поддерживая его и одновременно зарывшись лицом в его волосы. Получить три пули — это не шутка, страх овладел рассудком молодого человека целиком и полностью, когда Эйрин развязала и сняла пропитанные кровью повязки, разрезала одежду. Видеть восхитительное статное тело, перепачканное спекшейся кровью, было так больно! От первых медицинских манипуляций Блэк дернулся, лицо его уткнулось в руку Шторм-Спринга. Густые черные ресницы стали влажными от навернувшихся слез. Точно такие же слезы наполнили собой глаза светловолосого киллера. Рука ощущала горячее дыхание Энтони, сердце билось много быстрее обычного. Он поражался спокойствию леди Эйрин и в душе лелеял надежду, что отношения этой пары именно дружеские, идущие из совместно проведенного детства. Когда мисс Муррей достала первую пулю, тело Тони дернулось, губы закусили руку Шторм-Спринга. Сдерживая раненного, Транди сам не заметил, что форменно целует его голову и что-то шепчет вчерашнему «объекту». Выдержать пытку до конца в сознании Блэку не удалось, но может и к лучшему. Глубокий обморок избавил его от адской боли, когда девушка доставала вторую пулю. Закончив перевязку, Эйрин переодела перчатки и приготовила три шприца с лекарствами.
— Вы можете уже не держать его. Теперь он будет спать очень долго. Идите, Транди. Я почти закончила, а после побуду с ним.
Уж если бурная деятельность особы женского пола в его доме раздражала, теперь, за эту фразу Шторм-Спринг готов был возненавидеть её. Меньше всего на свете он представлял, что отпустит Энтони, оставит его с этой женщиной, не будет чувствовать прикосновений его тела, слышать биение сердца. Глядя на девушку глазами готового к прыжку леопарда, он постарался ответить без злобных интонаций в голосе:
— Вам тоже нужен отдых и, полагаю, чашка крепкого кофе. Впрочем, вы, кажется, не нервничали.
— Не нервничать и не переживать в таких ситуациях невозможно. Только нельзя показывать этого. Очень многое зависит от четкости движений. К тому же, дикие животные очень чувствуют человеческий страх. Я ведь лечила животных. Только пару раз приходилось помогать раненным охотникам.
Эйрин вколола Блэку два внутримышечных укола и подошла ближе, чтобы сделать третий в вену. То, что она делала, Транди никак бы не удалось самому. Закончив и согнув локтевой сустав, девушка подняла глаза на блондина и попросила придержать руку Энтони.
— Только что вы хотели меня выгнать. А выходит, я еще нужен.
— Мистер Шторм-Спринг, не выгнать, а предложить вам отдых.
Разговаривая, ирландка собирала в большой пакет всё ненужное и перепачканное кровью, наводила порядок в разбросанных лекарствах. А после сделала вещь уж вовсе непростительную: укрыла Тони одеялом, склонилась над ним и поцеловала в лоб. Ее волосы при этом коснулись Транди, и он брезгливо дернулся. Сидя возле Блэка, он ни на минуту не хотел отпускать его. И уж тем более не желал видеть сцен, подобных этой. Страшно подумать, что бы он почувствовал, если бы Эйрин поцеловала Энтони в губы. Все существо убийцы-наемника, уложившего двоих лишь этим утром, наполнял теплый божественный эфир, подчиняющий себе полностью, но и дающий невиданные ранее силы. Напряженные до отказа руки нежно касались гладкой чуть смуглой кожи спящего Тони, невидимыми движениями пытались лучше почувствовать упругость мышц, пусть расслабленных, но восхищавших взор. Пальцы провели по свежему багровому шраму на тыльной стороне кисти — последствию дела его рук. Холод прошел по всему телу, Транди страшно стало от мысли, что в тот день он мог пристрелить парня, которого — любил! Любил всем сердцем, не знавшим ранее ничего подобного, не ведавшим иных чувств кроме холодного расчетливого рационализма и равнодушия. Из странного наваждения, возникшего при взгляде на фотографию, выросло Нечто внутри, становившееся все более сильным и властным, ведавшим ему свою волю. И не покориться этой воле не мог даже ледяной твердый ум киллера. С какой же великой радостью он сейчас выгнал бы прочь из комнаты эту ирландку, запер бы дверь и сам бы коснулся губами бледного измученного лица Энтони… Ничего более вожделенного, сладкого, восхитительного для него теперь попросту не существовало. Казалось, что во всей его жизни вообще не было ни единой радости. Теперь же словно раскрылись двери в новый, непознанный и прекрасный мир. Но в проеме этих дверей стояла рыжеволосая девушка.
— Вы так напряжены. Не бойтесь, все три пули затронули лишь мягкие ткани. Тони обязательно поправится. Может быть, не так быстро, как под наблюдением профессиональных врачей. Но это очень сильные лекарства.
