– Да, я уже понял, что вопрос непростой. Да и решение по поиску причины, скорее всего, нетрадиционное. Поэтому мне нужно знать все о тех, кто имел доступ к тайне.
– Я занимался самой проблемой. Сбоем в сигнале. Вернее, появлением дублирующего, не санкционированного сигнала. Тут не так все просто. Вы же понимаете, какой это уровень, если не считать…
Генерал не договорил, умолк, о чем-то задумался.
– Что? – спросил Рутра, пристально смотря на него.
– Потом, – ответил он, потирая виски. – Пока расскажу о вводе системы в боевой режим. Первый пуск командной ракеты с эквивалентом передатчика был успешно проведен 26 декабря 1979 года. В январе 1985 года комплекс поставлен на боевое дежурство. В течение 10 лет комплекс командных ракет успешно выполнял свою важную роль в обороноспособности государства. Потом его по договору нужно было отключить, однако выяснилось, что полностью выключить его невозможно.
Генерал перестал говорить, посмотрел на стол Рутры, где лежал пакет с перечеркнутой красной полоской.
– Вы были у Сухова? – спросил он.
– Да, собираем все данные, в том числе и о проделанной работе.
– Могу я узнать о результатах их расследования?
– Думаю, что да, – сказал Рутра и стал вскрывать пакет.
Внутри оказались документы о системе, описание составных частей.
– В общем, ничего нового. И ничего о результатах расследования, – подытожил Ивашов.
Рутра посмотрел на него вопросительно, как бы спрашивая: «Почему?»
– Вы изучите вот это, а то я наизусть все не помню. Вам же нужны все детали. А после я могу любезно с Вами поделиться информацией устной, той, которой Вы в бумагах не найдете. Возможно, у Вас что-либо получится. Может, Вы посмотрите на вопрос с другого ракурса. Может быть, найдете, где та ниточка, с которой клубок разматывается. Так что, честь имею, ведь нахождение причины сбоя для меня профессиональная необходимость.
Рутра уже привык, что в центре каждое высказывание несло скрытую мысль, однако не стал задавать дополнительных вопросов. Он поблагодарил начальника отдела «П», обещав обязательно к нему обратиться после изучения документов. После его ухода он стал перебирать документы, интуитивно понимая, что это всего лишь декорация. Их ему передали для отвода глаз, потому как, судя по уровню центра «Зеро» и наличию в нем отдела «П», там все должно быть – все то, что передал ассистент Сухова. Однако они-то об этом не знали.
Все же Рутра решил просмотреть и изучить техническую часть системы «Периметр». Перебрав бумаги, он нашел в них почти все то, что ему рассказал Ивашов.
Более всего его заинтересовала автономная контрольно-командная система – ключевой элемент системы.
Хотя последнее значилось как ключевой элемент системы, о ее функционировании не было никаких сведений в имеющихся источниках. По этому вопросу Рутра, как и обещал, решил обратиться к Ивашову. Он позвонил ему по внутренней связи, тот любезно согласился принять его у себя в кабинете. Рутра отправился к нему, по дороге размышляя, почему именно он является заместителем руководителя центра, а не, например, тот же генерал Ивашов. Видимо, тайный смысл табеля о рангах и своей миссии в «Зеро» он еще не знал.
Пройти к Ивашову было непросто. Нужно было пройти два автоматизированных поста – пост спецсвязи ЗАС и отдел шифрования-кодировки. Допуска пока еще у Рутры не было, поэтому генерал вышел к нему, встретил его и проводил к себе.
Пройдя в его кабинет, Рутра заметил через приоткрытую дверь в отсек поста П, что он представляет собой нечто типа миниатюрного кинотеатра – без рядов сидений, но с огромным экраном и панелью управления, в центре которой находился аппарат в виде шара, покрытого овальными, сенсорными экранами.
– Это и есть центральный пост системы «Периметр», – объяснил начальник поста.
То ли он хотел этим показать, что у него нет секретов от Рутры, то ли понимал, что вскоре Рутра не только будет иметь допуск везде, но и будет проверять и контролировать посты, то ли что-либо еще, однако Рутра не стал проявлять излишнее любопытство.
– Меня интересует автономная контрольно-командная система. О ней ничего нет в пакете.
– Она самая секретная, – ответил Ивашов, не подав виду, что удивлен нежеланием Рутры осмотреть сам пост. – Часть сведений передается только устно!
– Такое может быть? – спросил без смущения Рутра, стараясь не обидеть собеседника.
– В том-то все и дело! По крайней мере, документы по этой части составлены так, что не раскрывают всех сведений о ней. По инструкции, созданной теми, кто создал и привел систему в боевое положение, ключевые элементы управления передаются устно. Я их тоже получил устно и передам только устно. Такова инструкция. Также обладатель сведений не знает, кто еще владеет этой информацией. Я знаю достоверно, что существуют несколько дублирующих систем, но кто в них состоит, знать не положено. Кому я передам сведения, будет решаться комитетом, но остальные дублеры об этом не будут знать.
– Но комитет ведь об этом знает?
– Логично, но точно мне неведомо.
– А кто в комитете?
– Об этом позже. Это отдельный допуск. Комитет – не менее сложная система, чем автономная контрольно-командная система. Часть информации там проходит анонимно.
– Это как?
– Если Вас допустят и Вам случится присутствовать на сборе, Вы будете очень удивлены. А пока слушайте. Это сложная экспертная система, оснащенная множеством систем связи и датчиков, контролирующих боевую обстановку. Эта система отслеживает наличие и интенсивность переговоров в эфире на военных частотах, получение сигналов телеметрии с постов, уровень радиации на поверхности и в окрестностях, регулярное возникновение точечных источников мощного ионизирующего и электромагнитного излучения по ключевым координатам, совпадающих при этом с источниками кратковременных сейсмических возмущений в земной коре, что соответствует картине нанесения множественных наземных ядерных ударов, присутствие на командном пункте живых людей. На основании корреляции этих факторов система принимает итоговое решение о необходимости ответного удара. Есть еще один вариант работы системы. При получении информации о первых признаках ракетного нападения верховный главнокомандующий переводит систему в боевой режим. После этого, если в течение определенного времени командный пункт системы не получает сигнала на остановку боевого алгоритма, происходит пуск командных ракет. Вот тут скрывается самое интересное. Что считать боевым режимом?
– Это как?
– А вот так. Поначалу мы все делали по инструкции. Каждые 4 часа меняются коды. Система сбрасывает загрузку и начинает отсчет заново. За этим следят все дублеры и еще кто-то! Если кто-либо из постов на дежурстве по графику пропустит хоть минуту, срабатывает тревожная сигнализация, при этом коды меняются кем-то из дублеров, а тот, кто пропустил, засекречивается. То есть больше о нем ничего неизвестно. Самое интересное, что для проверки системы как-то проводилось техническое обслуживание по новой инструкции. При проведении произошло чрезвычайное происшествие. По инструкции систему «Чегет» и «Казбек» отключили, и они были обесточены. Команды шли из поста объекта «Зеро», то есть от нас, вернее – от меня, которому подчиняются все дублеры. Все проходило четко, без сбоев, однако после того, как наступил момент смены кодов, которые не были сменены, так как шли испытания и время смены было сдвинуто, система вдруг сама дала команду на боевой режим.
– А что, должно было быть по-другому?
– Понимаете, автономная контрольно-командная система была обесточена, мы команду не вводили, системе неоткуда было получать приказ.
– И что?
– Все в шоке. Что делать? Со всех пунктов идут сигналы на подтверждение. На связи главнокомандующий: «В чем дело?» С подводных лодок, с пунктов ракетных войск запрашивают подтверждение или отмену! У меня волосы дыбом! Никто реально в такой ситуации не был. Хотя муштра на пуск шла такая, что каждый сам в себе уже был так уверен, что принял бы решение без колебаний. В голове все смешалось. Вдруг сбой, ошибка, проверка, учения? Время идет на секунды. Даю команду срочно выключить фазу и ввести новые коды. Дело в том, что вся система была на регламентных работах. Решение принималось на самом верху, то есть внизу. Вы же понимаете, о чем я. Спорить было не с кем.
