Другое их утверждение таково: «Ваш ноутбук, телевизор и игровая приставка следят за вами». Все электронные и радиотехнические устройства способны следить за своими владельцами: в них неоднократно обнаруживали скрытые микрофоны и камеры, а также схемы передачи зашифрованного сигнала через интернет или в радиоэфир. Ни для кого не секрет, что камеры ноутбука или смартфона могут быть активированы даже без вашего участия и без соответствующей сигнализации, поэтому знающие люди их обязательно заклеивают непрозрачным скотчем.

Некоторые компании уже не считают нужным скрывать свое желание следить за своими клиентами. Так, Comcast, Google TV, Microsoft и Verizon подали заявку на получение патентов на конструкцию телевизоров и цифровых видеомагнитофонов, способных наблюдать за тем, что делают зрители во время их использования. Планируется отслеживать все движения, звуки, выбор еды и напитков, национальную принадлежность, настроение и прочую информацию, чтобы сделать рекламу более адресной, а передачи – более подходящими для конкретного момента.

Однако верящие в заговор утверждают: «Мы-то знаем, для чего все это на самом деле нужно!» В современном мире спрятаться практически невозможно. Все электронные устройства передают зашифрованную информацию, причем вполне легально, во все направления. Также они метят маркерами всю свою, то есть вашу, деятельность. Специальными маркерами снабжают все – хоть лист с принтера, хоть боек в оружии.

На следующий день обучение продолжилось. Юрий Васильевич водил Рутру по всему центру, рассказывал и показывал, где кто сидит, где что лежит. Через пару часов Рутра уже знал не только то, что о существовании центра «Зеро» подозревает только очень узкий круг лиц, но и то, что выход отсюда на обычную гражданскую (и не обязательно гражданскую) жизнь может быть только одним способом.

– Через смерть, – пояснил Юрий Васильевич в своей шутливой манере.

Еще он узнал, что о центре не знают даже в правительстве и администрации президента. И то, что вся эта верховная власть является всего лишь одним из подразделений центра «Зеро», причем допуски высшего звена имеют единицы. Юрий Васильевич отзывался о них не очень лицеприятно.

– А что ты думал? Думаешь, что нет контроля над президентом? Даже Сталин не мог самолично направить войска туда, куда считал нужным. Все это миф о его безграничной власти. Все решала «ставка» и «комитет», а он был в жестких тисках организации, подобной нашей. Это обывателю кажется, что все решает та власть, о которой ежедневно говорят по телевизору. На самом деле – настоящая власть всегда скрыта, она находится не на публике, а глубоко в бункере.

Сказанное навело Рутру на одну интересную мысль. Он подумал: «Как все эти люди выходят отсюда на поверхность? Куда? Их очень много. Через какое КПП или проходную? Так же, как я? Тогда как можно это скрыть? Ведь надо это как-то маскировать. Хотя это не проблема».

Он спросил об этом Васильевича. Тот в своей манере ответил, что это самое интересное, и улыбнулся. Действительно «самое интересное» в отделе «Зеро» было то, что выходили они через Институт стратегического анализа при Президенте России. Но об этом Рутра узнал позже.

Уже через неделю Рутра подсчитал, что вечером выходят наверх не все. Само подземелье напоминало большой муравейник с массой коридоров и комнат, причем допуск у каждого был только в свой коридор. Очень редко у кого внутри коридора был допуск в соседнюю комнату. Пропуски оформлялись очень интересным способом: на ноготь большого пальца наносился невидимый штрих-код, который нужно было приложить к специальному сканеру при входе. Каждый день штрих-код менялся. На входе руку прикладывали к специальному принтеру, который наносил специальный номер. На выходе тоже надо было приложить руку к сканеру. Считав номер, сканер его уничтожал.

Юрий Васильевич был своенравным. Рассказывал, что много раз бывал на задании за границей, под разными фамилиями, где, по его выражению, «творил много чего интересного». У спецов это называлось «служба на боевой».

Рутра поинтересовался у Юрия Васильевича, что находится в соседних отделах.

– Что находится? Пойдем, покажу.

Они вышли в коридор. Все коридоры были очень темные и слабо освещались.

– Например, вот написано: отдел «Ф». Это означает отдел фантазеров. Я их так называю. Улыбаешься? Официально это отдел перспективного прогнозирования. Они там фантазируют о том, что может быть! Если ты узнаешь, что недавно тут нафантазировали, тебе покажется, что это нереально. Подумай, мог ли кто представить лет этак пятьдесят назад, что произойдет то, что произошло? Вот тут, например, отдел «П». Они занимаются средствами массовой информации. Точнее, средствами массовой дезинформации, – сказав это, он ехидно хихикнул. – Это отдел «Ш» – шифровальщики. Они там выдумывают и декодируют все возможные шифры и коды. Кстати, они сейчас очень интенсивной и весьма судьбоносной задачей заняты. Отдел работает над одной внезапной и очень важной проблемой. Хотя, возможно, и не внезапной… Если ты сдашь экзамен, у тебя будет допуск во все отделы. Тебя направят на решение одной задачи.

– Какой задачи? – спросил Рутра.

– Я пока тебе этого не могу сказать. Даже здесь, между собой, это очень большой секрет. Скоро я тебя познакомлю с одним человеком, – заявил Васильевич, смотря пристально на Рутру.

Рутра слушал внимательно. Он не хотел обидеть старого вояку, хотя имел достаточное представление о подобных объектах. Ему нужно было реально знать, с кем и где теперь он будет работать и жить. Гид в виде Юрия Васильевича давал только общую информацию. Видимо, в этом была одна из составляющих режима данного объекта.

Рутра обратил внимание, что многие двери в главном коридоре обозначались сложными комбинациями букв. Что это могло означать, он не мог понять. Почти в каждой аббревиатуре была буква «ц». Он понимал, что это означает «центральная», например ЦПН – центральный пункт или пост наблюдения. Вот только не очень понятно, за кем или чем велось это самое наблюдение.

– Да, конечно, мы выходим наверх, но есть случаи, когда бывает и такое.

И Юрий Васильевич рассказал историю о секретном физике, который был основным конструктором большинства баллистических ракет и космических аппаратов, имя которого обществу было неизвестно. Рутра, естественно, был осведомлен о таких лицах и все же удивился тому, что этот был полностью скрыт, изолирован от общества.

– А как же личная жизнь? Как, например, он ходил в кино, в театр? – спросил он.

– Никуда он не ходил, здесь все есть.

– Все есть?

– Ты плохо представляешь картину в целом. Тут внизу город в городе. Тут даже дороги со светофорами есть. Это огромный муравейник. Этот физик узнал, что у него есть сын, когда ребенку исполнилось семь лет.

Рутра был шокирован. Он, конечно, многое знал о жизни бойцов невидимого фронта, но такое его поразило. Он мгновенно представил весь масштаб секретности. Юрий Васильевич продолжал:

– Скоро мы пойдем с тобой проверять по регламенту систему «Чегет», тогда посмотришь на президента.

Рутре вспомнилось, как его консультировали о структурах тайных обществ. Центр был чем-то подобным. Еще он вспомнил табличку на входе: «Вас видят, вы нет». Она точно передавала смысл и содержание функционирования центра «Зеро».

– Пойдем, проведу маленькую экскурсию, – сказал Юрий Васильевич и рукой показал на дверь в конце зала.

Они подошли к двери, Юрий Васильевич приложил ноготь большого пальца к устройству, дверь открылась. Это был лифт. Они вошли, он нажал кнопку, лифт пошел вверх. Через какое-то время он остановился, они вышли.

Это была громадная подземная железнодорожная станция. В разные стороны были проложены пути через туннели. Все было раскрашено в желто-белую полоску. Вместо поездов ходили короткие узкоколейки. Было достаточно много людей в комбинезонах, которые занимались разгрузкой баллонов со странной маркировкой. На баллонах была интересная эмблема в виде расчерченного глобуса и грифона на нем, одной лапой накрывающего ядерный гриб.