На «папахене» прикольная пижама с целующимися тви’лечками. Он что, спит одетый? Извращенец.

— Привет, пап. Могу тебя порадовать, скоро ты станешь дедушкой.

========== Глава 4-4 ==========

Орбита планеты Номия.

Месяц долой.

Флот совершал эволюции.

Вице-адмирал Соломон Вайрн командовал у тактстола, офицеры штаба обрабатывали данные, представители ЧВК выступали в роли наблюдателей.

Гражданских представителей — всякую дворянскую шваль, которую попытался натащить на флагман папаша — в рубку не пустили. Их даже на флагман не пустили. Спецом для них Версус Пантир пригнал огромный лайнер «Звезда Альдераана». Там они и тусовались.

Под видом разработки стратегических планов эти товарищи усиленно жрали запасенный экзотический хавчик и хлестали дорогущее бухло, разносимое им полуголыми или совсем голыми служанками. Никогда этого не понимал — один же хрен, в унитазе всё выглядит одинаково.

Хотя…

Приходит народный депутат к доктору, спрашивает:

«Доктор, почему я кушаю красную икру и какаю красной икрой. А когда кушаю чёрную икру, какаю чёрной икрой?»

Доктор ему:

«А вы ешьте то же, что и все. Тогда тоже срать говном будете.»

Как бы то ни было, польза от их присутствия была несомненная — папаня, вникнув в политические перспективы, в кратчайшие сроки организовал рекламную кампанию по привлечению средств для поддержки «разумных, которые самоотверженно и бескорыстно помогают рыцарям Джедай». Он абсолютно спелся с мастером Обарно и таскал его за собой повсюду. По-моему, призрак кресла Верховного Канцлера совершенно снес бате башню.

Впрочем, не только средства начали сыпаться на счета «Черной Гвардии». Некоторые влиятельные семьи потрошили заначки, которые разными способами утаивали от зорких и завидущих глаз соседей.

Так что сейчас я стоял, уверенно попирая ногами палубу рубки мандалорского линкора типа «Кандосии», который был переименован в «Адмирал Макаров». Но не в честь Степана Осиповича, а в честь крейсера, названного его именем.

Папаня организовал и приток добровольцев в «Черную Гвардию», так что проблем с комплектованием экипажей не было. Другое дело, что экипаж — это не скопище разумных, которых на борту рассовали согласно расписанию БЧ. Экипаж должен сработаться, притереться друг к другу, как у нас на флоте говорят, «осмотреться в отсеках». Так что тренировки, стрельбы, маневры.

Пока, по моим наблюдениям, получалось не особо. Впрочем, месяц-другой у нас был. Каждый корабль, который преподносился «Чёрной Гвардии» в подарок, окружался пиарящей дарителя шумихой. Причём, подкинув одну интересную идейку по этому поводу папане, я увидел, как загорелись его зенки.

Он сказал целую речугу о том, что в нашем роду всегда были талантливые в политике личности, а если они ещё и одарённые…

И начал при встречах пытаться прожечь взглядом джедайскую робу на животе Раскты, чтобы детально рассмотреть «свою прелесть».

Обтяпали же мысль так. Собиралась группа заинтересованных в пиаре товарищей, у них, например, вместе набиралось пятнадцать кораблей. Вот каждый из них и рассказывал на камеру, что он дарит эти пятнадцать кораблей, демонстрировал их. Всё показывалось по разным каналам, виртуальные армады заполонили голонет.

И товарищи получали минимум два бонуса — дарили дофига, демонстрируя щедрость, и их соседи думали, что если он смог подарить столько, то сколько же у него осталось?

И нам неплохо — призраки огромных эскадр сгустились над головой Хеттона, нарушая его и так не сильно великое душевное равновесие. По донесениям из его поместья, подтвержденным из нескольких независимых источников, он стал плохо спать, бедолага.

Ну ничего, родной, мучаться тебе немного осталось. Вся эта привезенная дворянская сволочь ещё и задействовала свои финансовые разведки, а так же начала активно давить на рычаги влияния в различных банках и компаниях. Так что Хеттон ещё и оказался в эдаком финансовом вакууме, то есть, деньги есть, а тратить их некуда.

Неслышно переступая подошёл один из представителей ЧВК, высокий сефи.

— Приветствую тебя, господин капитан первого ранга.

Надо же, научился в наших, скопированных с РККФ, нарукавных нашивках разбираться. Да, я одет в форму, она мне нравится больше, чем балахоны джедаев, и я умею носить мундир. С прошлой жизни осталось. Ну и, плюс, меня за прошлый бой повысили, так что я капраз.

— И я приветствую тебя, уважаемый представитель.

Мнется что-то, собака страшная.

— Я не ожидал увидеть в таком мундире столь юного разумного.

М-дя. А кого ты ожидал увидеть в таком мундире? Мерлина Мэнсона? Темнишь, ушастый.

— Капитан первого ранга Магнус Пантир.- Я вскинул руку к козырьку.

— Алиик Тольти имя моё, инородец. — Он кивнул на висящие на моем поясе мечи. — Ты джедай, да?

Да, знаки различия у нас РККФ, но форма отличается. Правда, всё тоже чёрное. Сапоги, бриджи, подпоясанный китель, фуражка. Еще и две портупеи, как у царских офицеров. Кому как, а мне нравится.

— Падаван, а не джедай.

— Интересная у тебя прическа, падаван.

Не знаю, по-моему, ярко-оранжевый ирокез на голове смотрится вполне себе обычно.

— Для сефи, наверное, интересно.

Хы, зацепило. Вечно они носятся со своей ботвой, как хер пойми с чем.

Ничего так владеет собой, злобный блеск в глазах погасил.

— Моим руководством, падаван, было поручено сделать тебе предложение.

Многозначительная пауза. Но не на таких нарвался, ушастый.

— От которого нельзя отказаться?

— Именно.

Сурьезный какой.

— Хорошо, тогда после завершения маневров?

— Нет. Сейчас.

— Послушай, уважаемый, это у тебя ко мне дело. А не у меня к тебе. Так что принимай МОИ условия или проваливай к хаттам.

Сефи придвинулся поближе, нависая. Тело у меня крупное, можно принять за семнадцатилетнего, но два двенадцать, наверное, в нем все-таки есть. При моих метр восемьдесят два это многовато. Впрочем, товарищ Прокруст показал прекрасный способ нивелировать разницу в росте. Голову я не задирал, чтобы не выглядело глупо, продолжал смотреть перед собой.

— Если тебе надо удовлетворение, то я по женщинам, Алиик. Так что звиняй, твоя попка меня не привлекает.

Он аж зарычал. Не понравилось, наверное.

— Мне. Надо. Срочно. С тобой. Поговорить.

— Говори.

— Не здесь.

Хм, явно чуваку что-то нужно. Наверное. Ну не мог же он так страстно возжелать комиссарского тела? Надо всё-таки убедиться.

— А ты точно не из этих?