... "Да, сотрудники клиники, кажется, постепенно становятся похожи на своих пациентов", - подумал профессор и, взяв одну из медицинских карточек, стал читать: "Возраст - двадцать семь лет, первичный диагноз: легкая форма психопатии, симптомы: разочарованность в жизни, злопамятность, тяга к одиночеству".
... Он взял другую карточку:
"Возраст: сорок три года, первичный диагноз: тяжелая форма психопатии, симптомы: разочарованность в жизни, мания преследования, общая агрессивность, тяга к одиночеству".
... В дверь тихо постучали.
- Прошу... - профессор как попало сложил карточки и взглянул на часы. Было десять минут десятого.
... В кабинет вошел невысокий пожилой мужчина. Молча просеменив к столу, он сел напротив, потом положил на колени громадный, не соответствующий его росту портфель и устремил на профессора взгляд маленьких глаз.
... Лицо этого человека определенно показалось профессору знакомым, но он никак не мог вспомнить, где видел посетителя.
- Слушаю вас, - сказал профессор, поправив очки.
- Разрешите представиться, академик Сираджов... - мужчина, не вставая, протянул профессору маленькую ладонь.
- Очень приятно, - ответил профессор, пожимая холодную, как лед, руку академика.
- Я... занимаюсь философией... так сказать, философ. Преподаю в университете... - заговорил Сираджов, волнуясь и прижимая к груди портфель.
Профессор, слушая его, перебирал на столе карточки, но карточки академика среди них не было.
Она оказалась у академика, он извлек ее из портфеля и положил на стол.
- Сказали, что без карточки вы не принимаете, вот я на всякий случай и взял ее.
... "Сираджов К.Н., возраст: семьдесят один год, - читал профессор, первичный диагноз: старческий психоз, симптомы: мания преследования и опасности, страх, склероз".
- Профессор, - снова заговорил академик, придвигая свой стул ближе к столу, - я прошу вас, не относитесь ко мне как к больному. Я не лечиться пришел к вам. Я пришел к умному человеку, единственному специалисту, который сможет понять меня, помочь мне...
... От этих слов профессора затошнило...
- поймите меня правильно... Мы оба ученые... - академик заговорил быстро. Словно боялся, что его остановят. Вы занимаетесь психикой людей, я - их самосознанием, мировоззрением... Наши специальности в чем-то родственны...
- Я слушаю вас, - проговорил профессор, раздражаясь этим длинным предисловием, - прошу вас, говорите.
...Эти слова словно успокоили академика, он провел рукой по редким волосам, зачесав их назад, молча в нерешительности посмотрел на профессора, а потом тихо сказал:
- Профессор, мне снятся кошмары...
- Странно... - с нервным смешком отозвался профессор, - вроде бы видеть кошмары - это наше дело.
- Вовсе нет, профессор, - заволновался вдруг академик. - Мне снятся какие-то ужасы... Просыпаюсь в холодном поту от собственных криков... А бывает, что и не могу проснуться... Задерживаю дыхание, задыхаюсь и так вытаскиваю себя из сна... А потом пью лекарства, но ничего не помогает. Сердце готово остановиться. А у меня ведь в прошлом году был инфаркт...
... Вот, к чему приводят кошмары, подумал профессор, слушая академика. Типичный психоз. Это ждет и меня. А может, я уже дождался. Какой же сумасшедший признается в своем безумии?!.
Последнее время, наверное, и он, как и все сотрудники клиники, постепенно начал походить на своих пациентов...
...Академик совсем разволновался... Говорил так, будто сейчас должно произойти что-то ужасное и он не успеет договорить...
-... Жена почти каждую ночь вызывает "скорую помощь". Врач приезжает, слушает мое сердце и смотрит так, будто видит меня в последний раз... Я боюсь, профессор, - проговорил Сираджов, и профессору показалось, что он вздрогнул.
Взглянув в маленькое лицо академика, затем, переведя взгляд на его щуплые, похожие на птичьи когти, руки, профессор сказал:
- Успокойтесь, дорогой, не спешите. Здесь, слава Богу, вам нечего бояться... Страх - это нормальное чувство, рожденное нервным перенапряжением, утомлением или глубокой депрессией. Не надо себя пугать, в этом нет Ничего опасного. Будет лучше, если вы постараетесь ответить на мои вопросы... Значит, вам снятся кошмары... Можете сказать, как давно это началось?..
Академик задумался, что-то подсчитал и ответил:
- Месяца три-четыре...
Он хотел еще что-то добавить, но промолчал, задумчиво посмотрев на профессора.
- А вы можете рассказать, что вам конкретно снится?..
...Казалось, академик давно ждал этого вопроса. Он приблизил лицо к профессору и тихо, словно боясь, что его подслушают, прошептал:
- За мной следят, профессор...
Профессору от этих слов стало не по себе, но, не подав вида, он переспросил:
- Следят?..
... Академик утвердительно кивнул головой...
- А кто следит? Вы его знаете?..
- Я не могу выяснить это... - все так же шепотом ответил академик.
- Значит, вы не знаете его... А кого-нибудь подозреваете?.. Скажем, может быть, когда-то, пусть даже в молодости вы кого-нибудь обидели или остались кому-то должны...
...Академик молча смотрел на профессора, словно не понимая или не слыша его слов.
- Может быть такое, коллега?.. - повторил профессор, жирно подчеркнув в карточке фамилию академика.
- Решительно, нет... - внезапно пробудившись, ответил Сираджов.
- Вы можете пересказать сон во всех подробностях?..
- Могу...- ответил академик и как будто испугался собственных слов.
- Расскажите, пожалуйста. И не спешите, нам никто не мешает. Чувствуйте себя спокойно. Мы ведь - коллеги, и к тому же ровесники. Представьте себе, что мы сидим на скамейке в маленьком сквере...
Профессор достал из ящика стола трубку, набил ее.
Весь страх, написанный на лице академика, в одно мгновение сконцентрировался в его потемневших глазах.
- Я всегда вижу его на трамвайной остановке... - начал он, - он стоит и притворяется, будто разговаривает с кем-то... но на самом деле наблюдает за мной... я же вижу... иногда он краем глаз посматривает в мою сторону...
При этих словах сердце профессора замерло, а потом забилось сильней. Он глубоко затянулся трубкой.
... Академик говорил отрывистыми фразами, иногда, вдруг споткнувшись, замолкал. Будто забывал или не решался говорить дальше. Его била дрожь, он съеживался. Не знал, куда деть руки, то прятал ладони под мышки, то сжимал их между худых коленей.
