Тем временем изобретатель взялся за торчащую из машины рукоятку и начал крутить. Мои ноги, до этого плотно сжатые вместе, начали раздвигаться. Медленно и неизбежно, с силой, гораздо превышающей мою, аппарат оставлял меня абсолютно беззащитной перед неизвестностью.

– Хорошая дырочка, – пробормотал ученый откуда-то снизу.

Ему поднесли узкий кувшин. Он макнул туда руку и обильно смазал меня в целевой зоне. Затем отошел, и мне туда уткнулось что-то твёрдое. Оно вошло в смазанное тело как нож в масло и тут же остановилось на входе.

– Фиксируем положение… – пробормотал техник, что-то закручивая. Затем взялся за вентиль и начал медленно его крутить.

Твёрдое, до того момента неподвижно распиравшее меня, начало медленно продвигаться вперёд, вглубь, принося совершенно новые ощущения. Оказалось, что оно не ровное, а покрыто многочисленными бугорками, будто массирующими меня изнутри.

– Скажете, когда станет неприятно, – сухо сообщил учёный.

– Угу, – послушно ответила я. – Угу… Хватит.

Он немного отвёл назад, до комфортной зоны, и отступил.

– Генерал, – позвал он. – Можно начинать.

Генерал подошел и вставил в выемку перед моим лицом желтый камешек, такой же, как и на утреннем ноже. Затем скороговоркой прочитал молитву и запустил машину.

Штука во мне начала движение назад. Дошла почти до выхода – и снова вперёд. Назад и вперёд, назад и вперёд, постепенно ускоряясь при этом. Абсолютно не сравнимое с настоящим мужчиной и поэтому невероятно притягательное чувство механического любовника. Его бугристая поверхность идеально прорабатывала меня изнутри, даря непередаваемые ощущения.

– А-ах! – вырвался из меня стон.

– Не-ет! – вновь закричал Дори из своей камеры, а машина всё набирала обороты.

Как зверь, она впивалась в меня своим каменным зубом и тут же отступала, давая мне возможность вдохнуть. И тут же возвращалась обратно, выдавливая из меня воздух протяжными стонами. Она не была похожа на настоящего мужчину: никто живой не мог бы двигаться так равномерно и ритмично. Я бы извивалась под её напором, если бы не пресловутые ремни. Волны, обычно накатывавшие спонтанно, превратились в бесконечный шторм, заливавший мой берег каждую секунду.

– Я… Я…. Всё-о-о..! – во всю глотку заорала я, приходя к финишу. Волна энергии захлестнула меня и тут же отхлынула, а торчащий перед моими глазами кристалл засветился.

– Ещё не всё, – осадил меня генерал. – Мы ещё даже не начинали.

Он что-то довернул, и аппарат начал ускоряться. Так быстро, как не может ни один мужчина. С упорством дятла он долбила меня, доводя второй раз.

– Ах-а-а-ах! Всё! Хватит!

У меня начали дрожать колени. Удовольствие удовольствием, но и перебарщивать не…

Третий раз настиг меня на середине мысли, полностью отключив мозг, заставив его метаться между удовольствием и страхом. Сколько я выдержу? Жизнь мне оставят, но через недельку… снова сюда?

После десятого раза у меня потекли слёзы. Потом я сбилась со счёта. Где-то между пятнадцатым и двадцатым я заорала:

– Кто-нибудь! Спасите меня!

– Эмма! – послышался сверху ответный крик.

И тут замок взорвался.

Я испуганно смотрела на стены колодца, которые разлетались на мелкие камешки от ударной волны. Смертельным дождём они посыпались на головы паладинов, а из открывшихся камер с удивлением выглядывали пленённые маги. Точнее, выглядывали они, наверное, и раньше, не каждый день такое зрелище во дворе.

Из одной камеры выпрыгнул силуэт и приземлился прямо около меня. Это больше не был тот лентяй - милаха Дори, которого я знала. Теперь он напоминал ходячее разрушение: ранее незаметные мышцы вздулись, глаза залило красной яростью, даже волосы, казалось, поднялись от наэлектризованности ситуации. От него так и веяло энергией, он пальцами давил все детали, которые попадались ему на пути, чтобы добраться до меня. Он обрывал стальные листы, будто пожухлые листья, и откидывал в сторону. Ремни лопнули в его ладонях как мыльный пузырь, оставив едва заметные красные полосы на моей коже. Наконец, он достал из меня пыточный инструмент, закинул моё тело на плечо и прыгнул. Я говорила, что лететь на драконе страшно? Ха! Он хотя бы равномерно взлетает, а не прыгает с такой скоростью, что уши закладывает, и не падает после этого вниз. Дори, впрочем, приземлился довольно мягко, опустил меня на землю и отдал рубаху.

– Спасибо… – прошептала я, заваливаясь набок от недостатка сил. Один оргазм заметно утомляет, а тут… – Что… это было? – добавила я, когда он вновь подхватил меня. – Кто ты?

– Леонард Деорден Победитель, – смутившись, представился он. – Для друзей просто Дори.

– То есть ты и есть… тот герой, который закончил Войну? Я представляла тебя постарше…

– Когда начался тот кошмар, мне было всего пятнадцать лет. Только оторвался от мамкиной юбки – и сразу на войну. Командир принял меня как собственного сына. Обучил, воспитал. Так я и стал воином…

Я немного пришла в себя, но освобождаться из его объятий не спешила.

– Тяжело тебе пришлось?

– Физически – не особо. Такая боль – ничто по сравнению с болью душевной.

Из его глаза выползла слезинка и прокатилась по небритой щеке. Он смахнул её быстрым движением.

– Ива? – осторожно спросила я.

Он замер. После чего с подозрением покосился на меня:

– Откуда ты знаешь?

– Незадолго до встречи с тобой я гостила у мужчины, который называл себя Грэм…

– А… Ещё жив, старый хрыч. Да, он был моим командиром. Или я его… Там в той иерархии хрен ногу бы сломал. Влюбился я тогда в его дочь…

– Иву?

– Да. А она в меня. Хотели после Войны детей завести… В общем, всё серьёзно было. Даже Грэм не знал, насколько.

– А потом её убили?

– Эх… Ладно, расскажу. Моя медитация, как ты, наверное, уже поняла, злость. Но у неё есть один побочный эффект: так же, как ты легко доходишь до оргазмов, так и я могу впасть в такую сильную. ярость, что начинаю крушить всё без разбора. В том числе и…

– Иву?

– Я этого не хотел. Завязался бой, мы были в меньшинстве. Если б я этого не сделал, все бы погибли. Но это не оправдание…

Он замолк, глядя в одну точку, заново переживая события того дня. Я не спешила его дёргать, понимая, насколько шатка в данный момент его психика.

– Затем, – решил он сам прервать своё молчание, – всё как в бреду. Мне кажется, из ярости я практически не вылезал до самого конца войны. Трудно представить, сколько союзников я тогда мог перебить… Я потом пытался узнать, но во всех книгах это решили скрыть, чтобы не разрушать мой образ… Людям нужен герой, а не убийца. После этого я решил отдалиться от всех. Просто не мог никого видеть…

– На гору?

– Ага. Не хотел этого всего. Потом немного обмяк. Лет через десять. Стал выбираться, путешествовать… Так и встретил тебя.

– Если ты настолько себя не контролируешь, – удивилась я, – то почему я до сих пор жива?

– Не знаю. Наверное, что-то оберегает тебя там, – он указал пальцами в небо, – или здесь, – пальцы упёрлись в его грудь.

Я подвинулась ближе и прижалась к нему плечом. Он приобнял меня, и мы молча смотрели в никуда.

Действительно в никуда – плотный туман заволок окрестности замка так надёжно, что понять, где мы и куда идти, казалось невозможным. Оставалось лишь небо, затянутое тучами.

– Что теперь будет? – спросила я.

– Справимся, – пожал плечами он. – До этого же справлялись, значит, и теперь справимся.

– До этого против нас не выступала армия неуязвимых к магии рыцарей.

– Значит, нужно найти тех, кто будет бить их силой. Эй, не унывай. Что-то произойдёт, я уверен.

Словно ему в ответ, в тумане загудел сигнальный рожок.

– Ага, – скептически кивнула я. – Например, паладины нас найдут.

В тумане уже начали проявляться силуэты.

– Ну что? – добавила я, пихая его локтем. – Злиться будем?

– А тебе жить надоело? Иву я тоже любил, и что?

– Что? Тож… – меня прервал громкий крик: