И это все? Вместо того чтобы вытащить Скаврона из тюрьмы, они хотят, чтобы он сидел там до самой смерти? Кто от этого выиграет?

Очевидно, он кому-то как следует навредил. Но не успел я прокрутить в голове это предположение, как тут же пришло следующее сообщение:

В знак того, что ты получил наше сообщение и готов выполнить все требования, когда пойдешь в зал, зачеши волосы на другую сторону.

По спине побежал холодок. Больше, чем абсурдность этого требования, меня поразило то, ради чего оно было выдвинуто: за мной кто-то явно следил. Причем этот кто-то был достаточно близко, чтобы разглядеть у меня на голове пробор.

Новое сообщение:

Телефон держи под рукой, вскоре получишь новые инструкции.

Я подождал, не будет ли еще, но на этом дело, похоже, закончилось. Я написал в ответ:

Конечно, я все сделаю. Но зачем? Зачем два пожизненных приговора?

Через несколько секунд телефон зажужжал вновь, поставив меня в известность о том, что я пытаюсь послать СМС на номер стационарного телефона, но за тридцать пять центов его можно преобразовать в голосовое сообщение, которое…

Я сунул трубку обратно в карман. Пытаться осмыслить распоряжения, которыми меня забросали, как гранатами, не было времени. Помощники ждали, когда я начну заседание. Не говоря уже о публике.

Ко всему прочему, я должен появиться там, зачесав волосы на другую сторону. Насколько я себя помню, пробор у меня всегда был справа. Им что, об этом известно? Или они просто пытаются выпихнуть меня подальше из зоны комфорта?

Если план заключался в этом, он сработал. Я намочил волосы, несколько раз в отчаянии провел по ним расческой и посмотрел на достигнутый результат.

Да, это был я. Но в то же время не я. Я был похож на собственного двойника.

– Боже правый, – сказал я себе.

Потом в последний раз тряхнул все еще влажной головой, вышел из туалетной комнаты и направился в приемную, где меня дожидались помощники.

– Ну что, все готовы? – спросил я, изображая невозмутимость.

– Да, Джин Энн только что звонила, – ответила Джоан Смит.

Джин Энн Сэнфорд, бывшая королева красоты, порой вела себя так, будто судебное слушание – это шоу, а ей поручено следить, чтобы все на подиуме появлялись по расписанию. В ее обязанности входило убедиться, что все в порядке, и сообщить нам, что можно начинать.

Джереми Фриланд окинул меня внимательным взглядом. Он работал со мной уже довольно давно и тут же понял, что со мной что-то не так, хотя сказать, в чем дело, сразу не смог бы.

– Мистер Сэмпсон, с вами все в порядке? – спросил он.

– Все хорошо, – настойчиво ответил я.

Наконец его взгляд остановился на моей голове.

– А что у вас с…

Он уже было собрался сказать «с волосами», но осекся, понимая, что секретарю не пристало отпускать комментарии по поводу прически судьи.

– Все хорошо, – повторил я, на этот раз уже тверже.

– Вы уверены? Мы ведь можем…

– Давайте начинать, – сказал я.

В сопровождении сотрудника службы безопасности суда я двинулся по коридору. Тот открыл дверь и придержал ее передо мной.

– Встать, суд идет! – воскликнула в этот момент секретарь.

Картина в зале суда была в каком-то смысле для меня привычной.

В отличие от более обширных залов на первом этаже, величественного вида и с высокими потолками, тот, в котором работал я, выглядел намного скромнее. На шести рядах его скамеек расположилась немногочисленная публика. Один из них был полностью занят афроамериканцами, по всей видимости, друзьями и членами семьи Рэйшона Скаврона. Через проход от них сидела белая пара средних лет – они были хорошо одеты, но казались потрепанными жизнью.

Перед ними расположились представители обвинения и защиты: слева от меня прокурор, справа адвокат.

Рядом с последним я увидел Рэйшона Скаврона. Это был невысокий полноватый чернокожий мужчина с непримечательным лицом без всякого выражения в выгоревшем оранжевом комбинезоне – стандартной униформе заключенного Региональной тюрьмы Западного Тайдуотера. Его шея и предплечья были испещрены татуировками.

Выглядел он точно так же, как и другие обвиняемые, представавшие предо мной в этом зале: совершенно подавленным, утратившим гордость, готовым безропотно покориться судьбе.

Возле него стояли двое в куртках Службы федеральных маршалов, которые и доставили его в суд. Прямо передо мной расположились Джин Энн и стенографистка. Секретарь суда, произнеся все, что было положено, заняла привычное место справа от меня.

Вот, собственно, и все. Вполне возможно, кто-нибудь из похитителей сейчас следил за мной, а потом докладывал боссу. Может, это был кто-нибудь из коллег. А может, незнакомец, наблюдавший в приоткрытую дверь в глубине зала. Кроме того, они могли шпионить за мной и в окно четвертого этажа.

Сомнений не вызывало только одно: где-то совсем рядом со мной находился человек, являющийся одним из звеньев заговора с целью похищения моих детей – отправной точки более масштабного плана, целью которого было навсегда отправить Рэйшона Скаврона за решетку.

А я по-прежнему понятия не имел, зачем и кому это было надо.

Желая максимально ускорить процесс, я поспешил выполнить все формальности, необходимые для официального вынесения приговора, за четыре года выученные мной назубок. Не забывая о телефоне, который обычно в зал заседаний с собой не брал.

Дальнейшие инструкции. Что за инструкции?

Продолжая говорить, я потихоньку поднял мантию и вытащил мобильный из кармана брюк.

После чего дал слово помощнику федерального прокурора Уиллу Хаббарду. Он уже не первый раз присутствовал на заседании, которое вел я, и сейчас степень скуки, которую выражало его лицо, едва не пересекала границу приличий.

– Благодарю вас, Ваша Честь, – сказал он, вставая. – Мне известно, что вы прочли все досудебные материалы, поэтому повторять их здесь нет нужды. Хочу лишь напомнить, что сразу после ареста мистер Скаврон категорически отрицал свою связь с вышеупомянутым тайником, в котором были обнаружены наркотики. Но уже через двадцать минут, надо отдать ему должное, радикальным образом изменил свою позицию и с тех пор последовательно признает свою вину, сотрудничая с властями. И хотя его показания не дали нам оснований произвести дальнейших арестов, их все равно нельзя не принимать во внимание. Кроме того, подсудимый выразил желание сдать экзамены по программе средней школы, что говорит о намерении начать в будущем новую жизнь законопослушного гражданина.

Все вышеперечисленное можно считать смягчающими обстоятельствами. Но есть и два отягощающих фактора. Во-первых, тайник с наркотиками и оружием он оборудовал в квартире двоюродной сестры. Поскольку у нее трое малолетних детей в возрасте до десяти лет, она наверняка очень расстроилась, узнав, что мистер Скаврон хранит у нее дома подобные вещи. Поэтому первоначально он обвинялся в том, что подверг опасности детей, но затем, когда мистер Скаврон признал вину, дело переквалифицировали.

После этого помощник прокурора повернулся к публике и жестом указал на белого мужчину средних лет, которого я заметил раньше, – темноволосого, с тонким носом и вытянутой головой. У сидевшей рядом с ним женщины, предположительно жены, были белокурые волосы, которые она красила, по всей видимости, в дорогом салоне.

Мужчина встал. Хаббард продолжал:

– Второе отягчающее обстоятельство, которое суд, Ваша Честь, обязан принять во внимание, заключается в том, что в партии наркотиков, о которой идет речь, были обнаружены смертоносные добавки. Правоохранительные органы обратили на нее внимание после нескольких случаев передозировки в академии Норфолка, один из которых привел к летальному исходу. Служба по борьбе с незаконным оборотом наркотиков взяла образец на экспертизу и обнаружила, что героин в этой партии разбавлен фентанилом, что сделало его вдвойне опасным по причине пагубного для организма взаимодействия этих двух веществ.