«Бежать!» – сигнализирует мой мозг. Но в последний момент я слышу могучий русский мат, произнесенный сдавленным голосом моей начальницы. Я выдохнула. Почему не подумала сразу, что она задержалась? Да просто на моей памяти Валерия Алексеевна ни разу не уходила позже окончания рабочего дня, а зачастую и раньше. А сейчас почти ночь, а она в кабинете. Некстати вспомнились слова Маши о заплаканных глазах начальницы.

Я сделала шаг к кабинету, затем остановила себя. Кто я такая, чтобы лезть ей в душу? Даже не так, я именно та, кому не следует лезть ей в душу.

«Надеюсь, я и Рома не причастны к этим страданиям?» Хотя прошло достаточно много времени, я все равно ощущала волнение, так как не представляла, что сказал или сделал Роман, что начальница стала шелковой. Вдруг он шантажировал ее чем-то и, например, продолжает до сих пор? И она вот только сейчас сломалась.

Я уже двинулась в сторону коридора, подталкивая себя разумным «не твое собачье дело», но в последний момент развернулась и дернула ручку кабинета на себя. Все равно не засну, буду думать, переживать.

Валерия Алексеевна сидела в кресле, закинув ноги на подлокотник. Рядом стояла бутылка коньяка, большей части которого уже не было. Начальница крутила в руках бокал с янтарной жидкостью и смотрела куда-то на стену.

Я кашлянула, обозначая свое присутствие.

Начальница сфокусировала на мне взгляд, губы ее растянулись в злой улыбке.

– Ка-а-а-атя, – протянула она, делая очередной глоток, – присоединишься?

Я села на стул напротив стола, отрицательно помотав головой.

– Я могу чем-то помочь вам? Может, вас до дома подвезти?

Валерия Алексеевна горько усмехнулась, допивая одним большим глотком коньяк и наливая себе очередную порцию.

– Ты мне точно не поможешь, никто не поможет, – бубнила она под нос, стараясь не разлить алкоголь, – не у всех есть рыцари, готовые вступиться в любой момент.

Видимо, намек на Рому.

– О чем вы? – спросила я, надеясь, что она мне по пьяной лавочке все расскажет.

– О чем? – начальница снова сфокусировала взгляд на мне. – О мужике твоем, таком, криминальном, – поморщилась она. – Да ладно, я же не в обиде, сама напросилась, чтобы меня на место поставили.

Начальница икнула и поспешила запить икоту коньяком.

– Валерия Алексеевна, – как можно мягче сказала ей я, – давайте, я вас все-таки довезу. Такси в это время сложно вызвать.

– А ты знаешь, куда везти? – неожиданно уставилась на меня женщина. – А, ну, конечно, знаешь, ты же тоже того, с мужем моим…

Валерия Алексеевна присосалась к бокалу, даже не морщась от крепости.

– Я не того, – разозлилась я, – я с ним только ужинала, да и вообще не знала, что он ваш муж. Да что уж, я вообще была не в курсе, что он женат, он другое утверждал.

Начальница уставилась на меня, затем горько ухмыльнулась.

– Мне уже плевать. Иди, Катерина, домой, завтра тяжелый день, – махнула в сторону двери Валерия Алексеевна.

– А вы? – ну не позволяла мне совесть оставить ее в таком виде одну.

– Я тоже скоро поеду. До свидания, – став как будто даже на миг трезвой, попрощалась женщина.

Ну не силой же мне ее тащить? Я кивнула и пошла в сторону двери. На выходе все же обернулась.

– Может, мне остаться с вами?

Начальница отрицательно помотала головой, затем и вовсе развернула кресло ко мне спинкой.

Я вздохнула и поплелась домой. На душе почему-то было тоскливо, как будто это мне одно конченое чмо нагадило в душу. А то, что это из-за своего муженька начальница страдает, и ежу понятно.

Как ни странно, на следующий день начальница появилась вовремя в офисе, и даже практически без следов похмелья. Я с ней не говорила и старалась делать вид, как будто ничего не произошло.

На обеде мы встретились с Олесей. Она была на собеседовании недалеко от моей работы, поэтому позвала меня перекусить и обсудить последние новости. Мы встретились в уютном кафе, смешивающим в себе различные восточные кухни.

На улице было тепло для середины сентября, поэтому мы сели на летней веранде в плетеные креслица. Подозреваю, это последние дни, когда можно вот так пообедать вне помещения.

– Ну, как собеседование? – спросила я подругу, хотя по светящемуся лицу понятно, что неплохо.

– Хорошо, – улыбнулась Олеся, – я на самом деле очень хочу на работу выйти, а то такое ощущение, что Макс медленно, но верно пытается превратить меня в домохозяйку.

Мы засмеялись.

– А что за работа? – спросила я, накручивая лапшу на вилку.

– Организатор мероприятий, – улыбнувшись, ответила подруга.

Я подавилась, тут же закашлявшись.

– Катя, ты перебарщиваешь с театральщиной, – засмеялась Олеся, закидывая себе в рот суши.

– Да я правда подавилась, – откашлявшись и вытирая слезы, проговорила я. – Хотя, если честно, я в шоке. Но в приятном! – быстро добавила, чтобы не дай бог Олеся не подумала, что я не рада за нее.

– Я сама в шоке, – улыбнулась девушка, – проработав столько времени с отчетами и цифрами, поняла, что это не мое.

Я улыбнулась искренне и открыто.

– Макс на тебя очень хорошо влияет, – сказала я подруге, – я очень за тебя рада.

Олеся махнула рукой, давая понять, что хватит про нее.

– Как у тебя-то дела? – спросила девушка, наливая нам чай.

– Да все так же, работа-дом, скучно, – протянула я, умышленно умолчав о моем вчерашнем преступлении.

– Бойся своих желаний, – засмеялась подруга, – я полтора месяца назад тоже твердила, что мне скучно, а после этого повеселилась от души.

Мы с ней засмеялись, вспоминая все, что произошло за это время. Иногда смех стихал, принося легкую грусть, но ненадолго. Олеся – тот человек, который видит во всем позитив. Если кто читал «Поллианну», поймет, о чем я.

Обед мой подошел к концу, мы расплатились и разошлись в разные стороны – я к себе на работу, а Олеся к Максу в офис, решила сделать ему сюрприз. Мой язвительный язык рвался сказать, что не стоит делать такие сюрпризы, как бы самой чему-то не удивиться, но я его вовремя прикусила. Макс не такой, он действительно хороший и безмерно любит подругу.

Время до конца рабочего дня пролетело быстро, но я опять задержалась. Как-то много навалилось работы, хотелось к выходным разгрузиться, чтобы спокойно отдохнуть.

Сегодня я закончила пораньше, уже в девять собрала вещи и готовилась идти домой. Валерии Алексеевны, слава Богу, сегодня не было, да и все, в принципе, уже разошлись.

К вечеру похолодало, и пошел мелкий дождь, к счастью, я на машине. Я добежала до своего зверя, прикрыв голову джинсовкой. В машине сразу включила печку и, согревшись и высохнув, поехала домой.

Возле подъезда, ожидаемо, все парковочные места были заняты. Я покрутилась вокруг двора, затем, вздохнув, поехала в соседний. Там, к счастью нашлось местечко. Дождь перестал идти, но было пасмурно и ветрено. Поежившись, я закуталась в джинсовку и пошла быстрым шагом к дому. Фонари в наших дворах горели через один, но меня это не смущало, я часто ходила здесь и знала все кочки и ямки.

Попав в очередной темный участок, я вдруг напряглась. Мне показалось, что я услышала какой-то шум. Я обернулась, но никого не было. Я усмехнулась, вот что значит встретиться с Олесей и вспомнить ее прошедший месяц, везде маньяки начинают мерещиться. Я слегка ускорила шаг, желая быстрее оказаться в теплой и светлой квартире. И вот когда до подъезда оставалось всего ничего, от кустов отделилась тень, которая точным движением схватила меня сзади и профессионально зажала рот.

– Будь хорошей девочкой и слушай внимательно, – раздался властный шепот над ухом.

По идее, в этот момент моя жизнь должна была пронестись перед глазами, а коленки подогнуться. Но этого не случилось. А все потому, что я узнала голос.

Я попыталась выкрутиться, но Рома (а это без сомнения был он), прижал еще сильнее, больно сдавив мне грудную клетку.

– Повторяю, Катерина, будь хорошей девочкой и перестань рыпаться, – снова раздался шепот над ухом.