– Можешь повернуться, – разрешила она и повернулась сама.

Наши взгляды встретились. Она смотрела на меня широко раскрытыми васильковыми глазами, а мое сердце при этом колотилось, словно готово было выпрыгнуть. Ни одна девчонка еще так не смотрела на меня. И я смотрел на нее, потому что прекрасней существа я в жизни никогда не видел.

– Ну что пялишься? Иди, куда шел, – хмуро произнесла девочка, отводя взгляд.

– Как тебя зовут?

– Какое тебе дело?

– Нет, ну правда?

– Злата, а что?

– Просто. Красивое имя. А я тебя искал.

– Искал? А ты что, меня знаешь?

– Я видел тебя. Во сне.

Девочка усмехнулась, видимо, сочла это за банальную шутку. Но, тем не менее, она стала добрее, ей даже захотелось пообщаться.

– Смотри, что у меня есть, – она подошла к камню, сгребла в кулачок то, что лежало на ее платье, подошла ко мне и разжала ладонь. В ее ладошке сверкнуло несколько мелких камушков янтаря. – Я хочу насобирать себе на бусы. Только очень маленькие попадаются. А после шторма бывают и покрупнее.

Я взял один камушек и покрутил его в солнечном свете. Он отсвечивал золотым блеском, таким же, как волосы моей Златы.

– Я сейчас погреюсь немножко и опять полезу в море. Хочешь мне помогать?

– Хочу. Только у меня плавок нет.

– Плавки? Зачем тебе плавки? Вот я, например, голой купаюсь. И моя сестра Рита говорит, что купаться надо только голышом. Так полезнее. Так что, раздевайся и пошли!

Я повернулся к ней задом, снял шорты и майку. Немного помявшись, стянул трусы. Сейчас она увидит то, что торчит у меня впереди, и будет смеяться, а мне станет стыдно.

– Ну что, ты идешь? – спросила Злата.

– Ага. Только ты иди первая.

Злата фыркнула, пожала плечами, но пошла вперед. А я шел следом и любовался ее фигуркой. Мы зашли в море по грудь, Злата поплыла. Я поплыл следом. Потом она нырнула. И я тоже. Я больше смотрел под водой на нее, чем на камни, а она нашла в гальке желто-коричневый камушек и всплыла наверх. Глубина здесь была ей по шейку, поэтому она встала на ноги. А я, все еще сдерживая дыхание, оставался под водой, уж больно прекрасный вид мне открывался. Вдруг около стопы Златы я заметил довольно крупный янтарь. Я схватил его и вынырнул, потому что уже сильно хотелось дышать.

– Смотри! – протянул я Злате камень.

– Уй, какой большой! – обрадовалась девочка и чмокнула меня в губы.

Это был мой первый поцелуй. Мы еще раза три нырнули, потом оба замерзли и поплыли на берег. Когда мы выходили из воды (а вода в Балтийском море довольно прохладная), все мои гениталии сморщились и втянулись, чуть ли не вовнутрь. Злата мельком глянула и едва не прыснула от смеха.

– Хи! Какая у тебя маленькая! Почти как моя.

Мне даже стало обидно. Я стеснялся показаться ей на глаза, когда у меня торчало, а ее рассмешило то, что теперь она маленькая.

– Ладно, ладно, не обижайся, я знаю, как у мальчиков бывает. Я не дразнилась, я просто поехидничала. Не обижаешься? Ну, пошли загорать.

Мы легли прямо на нагретый солнцем песок, потому что подстилки не было. Мы лежали рядом, оба на спине и искоса поглядывали друг на друга.

– Мы раньше с сестрой там, на женском пляже купались, – говорила Злата. – Там можно было спокойно купаться голышом. Потом женский пляж перевели на другое место, туда далеко ходить стало. Я пробовала купаться рядом со старым, но там противно – мальчишки все время подглядывают. Тогда я выбрала это место. Тут никогда никого не бывает. Лес кончается, начинаются дюны, пустыня, одним словом. А ты что, раньше не купался голышом?

– Не-а.

– А почему? Стеснялся?

– Не знаю.

– А моя сестра Рита говорит, что не надо стесняться. Все естественно. Неестественно, только когда подглядывают или пристально пялятся. Тогда противно. А так, ну что, мальчики – одни, девочки – другие, чего из этого секреты делать! Ну ладно, мне пора домой. Придешь завтра?

– Конечно, приду.

Ночью я ворочался и не мог уснуть. Я все видел перед собой Злату. Я прискакал на наше место сразу после завтрака. Все-таки я влюбился, потому что ни минуты не мог прожить, не думая о Злате. Я ждал ее больше часа. Она пришла в коротком сарафанчике, такая милая, такая красивая. Мне страстно хотелось задушить ее в объятиях и расцеловать всю, от кончиков волос на голове до кончиков пальцев на ногах.

– Привет, – поздоровалась она. – Не купался еще?

– Нет, тебя ждал.

– Ну, пошли. Помоги мне расстегнуть сзади пуговку.

Я расстегнул пуговку и помог снять сарафанчик, под которым, естественно, ничего не было. Потом я сбросил с себя свою нехитрую одежду, и мы побежали в море. Сегодня оно было спокойное-спокойное, просто как Москва-река. Мы ныряли и искали янтарь. Я нашел два камушка с горошину, Злата обрадовалась. Потом мы бегали вдоль берега, гонялись друг за другом, и я ее поймал. И прижал к себе. И поцеловал в губы. Вернее чмокнул, по-настоящему целовать я не умел. Злата смотрела на меня каким-то удивленно-испуганным взглядом, широко раскрыв свои васильковые глаза.

– Я тебя люблю, – вдруг вырвалось у меня.

– А я – тебя, – услышал я из ее уст неожиданно для себя.

С моря послышался стук, скрип и плеск. Мы обернулись на эти звуки. К берегу плыла лодка. Злата быстро завернулась в полотенце, а я мгновенно натянул трусы. Лодка, прошуршав днищем, ткнулась носом в прибрежную гальку. В ней сидел старик. Он начал вычерпывать воду из лодки консервной банкой.

– Эх, молодежь… – проворчал он, не прерывая своего занятия. – Все бы вам любовь-морковь. Что ж, правильно, такие ваши годы. Ваше дело трахаться, детишек рожать, а наше – внуков-правнуков нянчить. Такие уж наши годы, все в прошлом. В твои-то годы, – он посмотрел на меня, – я ух, сколько девок перепортил! А теперь старуху свою только раз в месяц. Стареем, совсем рассыхаемся, как эта посудина…

Все еще продолжая что-то ворчать, он вынул весло из уключины, оттолкнулся им от берега, вставил весло на место и погреб в море.

– А говоришь, тут никого не бывает, – произнес я.

– Подумаешь, – сказала она немного рассеянно и задумчиво. – Это так. Случайно.

– Пошли купаться?

Она ничего не ответила. Отвернувшись, сняла с себя полотенце и надела свой сарафан.

– Мне домой пора. Пока, до завтра.

Рано утром следующего дня был сильный шторм. Я слонялся по нашему пляжу и никого не встретил. В пене накатывающих на берег валов я нашел несколько довольно крупных камушков янтаря. Тут я увидел, что навстречу мне вдоль берега идет девушка. Золотые волосы ее развевались по ветру, ветер трепал и юбку ее платья. Сначала я принял ее за Злату и хотел кинуться к ней, но потом разглядел, что это не она. Высокая и стройная сформировавшаяся фигура, но личико с васильковыми глазами такое же, как у Златы. Значит, это ее сестра Рита.

– Labas rytas!¹ – поздоровался я, когда мы с ней поравнялись.

– Labas, – ответила она довольно сердито. – Ты Вова?

– Да.

– Я сестра Златы. Я пришла тебе сказать, что запретила ей видеться с тобой.

– Почему?

– Ты здесь отдыхающий. Мало ли, что можешь с девочкой сделать – и уедешь. А девочка уже влюбилась. И ты, небось, тоже. Поберегите свои детские сердечки, рано еще вам. Больше не приходи сюда. Viso gero!²

– Viso gero… – растерянно ответил я.

Рита повернулась и пошла прочь.

– Подождите! – крикнул я и, догнав, вложил ей в ладонь найденные камушки. – Передайте ей.

– Ачу.

– Прашау.

Я повернулся и зашагал вдоль берега. Волны, набегая, разбивались о мои босые ноги. По щекам текли скупые мужские слезы…

Летчиком я не стал по причине близорукости, после школы поступил в институт стали и сплавов. На третьем курсе я женился, а на четвертом уже стал папашей. Сына назвали Митей. Еще будучи студентом, я обнаружил в себе склонность к сочинительству. Жена довольно скептически относилась к моему хобби, а я не унывал и рассылал свою нетленку в разные газеты и журналы. Писал и крупные формы, рукописи предлагал разным издательствам. Жизнь катилась своим чередом. Получив диплом, устроился на работу в НИИ. Сын рос – детский сад, потом школа…