Гермиона глубоко вдохнула воздух в попытке успокоиться. Вспомнив, наконец, что она не просто девушка, а волшебница, Грейнджер непослушными движениями достала с кармана палочку, хватаясь за древко, как за единственной возможностью спастись.

— Стой! — услышала она за своей спиной Каррен. — Ты не понимаешь, что ты делаешь! Ты не знаешь, что тебя ждёт! Я ничего не помню, но я чувствую!

Гермиона замерла, продолжая вдыхать пары других зелий. Куда ещё хуже? Куда ещё дальше он может забраться? Сможет ли она с этим жить?

— Вы поправитесь, мисс Уоррен, — пробормотала девушка на одном дыхании, прикрыв глаза. — Он приходит, но вы не помните ни его имени, ни ту боль, которую он вам причинил.

— Я слышу чёртовы слова поддержки каждый день, но они не спасают! Я всё равно остаюсь одна! Я перестала спать по ночам, потому, что понимаю. В это время я принадлежу только себе. Я закрываю глаза и вижу его! — хриплый всхлип вырвался из её уст, когда она замолчала.

Гермиона обернулась. Женщина осела возле стенки, обняв себя за плечи. Она выглядела такой же растерянной и подавленной, как сама Грейнджер.

Горестное состояние постороннего человека пробудило в девушке желание помочь. Его зелье не помогало. Он никому не сумел помочь — ни себе, ни Каррен, ни Грейнджер. Он не позволил бы другому человеку забыть возлюбленного. Он слишком хитёр и озлоблен на весь мир. Помогать другому — не в его компетенции.

Медленно Гермиона приблизилась к женщине и опустилась рядом, позволив ей обнять себя. Переведя дыхание, она продолжила:

— Он приходит ко мне! Зовёт с собой, и я иду! Я не боюсь его. А люблю… И не помню.

Каррен выглядела подавленной и растерянной. В объятиях Гермионы она казалась такой хрупкой и беззащитной. Её хотелось обнять сильнее, прижать к себе и убрать с её разума того, кто отравлял ей жизнь. Девушка понимала, что может страдать так же. Так, а был ли смысл принимать зелье, если он всё равно будет возвращаться?

— Он всегда так спокоен. Как будто знает, что причиняет мне боль, и наслаждается этим, — шептала она, и, казалось, что Каррен сойдет с ума быстрее, чем расскажет всё то, что беспокоило её с момента появления зелья в её доме.

— Дайте мне возможность просто найти зелье, — шепотом умоляла Гермиона, ощущая, как по щеке потекла слеза. — Я не выпью его без надобности.

Вокруг стало тихо. Казалось, что девушка даже слышала, как падали пылинки. Внутри неё творилось что-то ужасное, что опустошало её с каждой секундой. Каррен молчала, легко дрожа в руках Грейнджер. Вечер догорал до конца, а им казалось, что с ним сгорали и они. Две потерянные, убитые женщины, которые всё ещё чудом оставались живы, несмотря на боль, что восседала и заполняла каждую клеточку в их телах. Медленно, словно горячий шоколад, растекалась в их венах, покрывая каждую стенку, каждую жилу, каждую мышцу, добираясь до самого сердца.

«Где он?», — всплыло в голове Гермионы. Единственная мысль, а в теле столько изменений. Кожа покрылась мурашками, заставив вздрогнуть, словно от прикосновения льда. Его руки тоже были холодными, но они дарили тепло. Каждый волосок на её теле поднялся от воспоминания тех самых нежных поцелуев. Казалось, что они были искренними. Но было ли это так?

— Хорошо, — тихо прошептала Каррен, прижавшись к девушке ещё ближе.

Грейнджер подняла руку, в ладони которой была её палочка, и, взмахнув ею, прошептала:

— Акцио, Быстрая Ненависть.

***

Когда Каррен, наконец, успокоилась, они вместе с Гермионой вернулись в зал. Гладкая поверхность бутылочки, которой девушка касалась пальцами, неприятно холодила. Она понимала, что этот маленький пузырёк должен быть использован прямо здесь и сейчас. Но обещание, данное простой женщине, не даст ей просто так взять и выпить при ней же это зелье.

Внутри зала было шумно и весело. Казалось, что никто не заметил пропажи двух персон, одна из которых составляла особую ценность. Совершенство ликовало, ведь сегодня каждый должен был получить желаемое совершенное здоровье в бутылочке.

Гермиону это не радовало. Ей снова придется улыбаться на публику, играть счастливого человека, который не имел права на боль или грусть. Она не должна была показаться им в состоянии, в котором пребывала на самом деле в душе. И, когда девушка, проходя мимо гостей, улыбалась, внутри все сгорало от боли. Казалось, что ещё один шаг — и она сорвётся, рухнет на колени и громко зарыдает навзрыд. Но рука Каррен не дала бы этого сделать.

— Теперь, — раздался басистый голос мистера Кори, который стоял у высокой стойки, накрытой тёмной шалью, — когда все в сборе, — мужчина взглянул на Гермиону с улыбкой и подмигнул ей, — мы можем начинать презентацию нашего творения!

Зал взорвался аплодисментами, а девушке показалось, что ей заложило уши от шума. Мистер Кори выглядел довольным и счастливым, осматривая своих подданных. А Гермиона не могла понять, почему столько людей пришло на презентацию…

— Мисс Грейнджер, — услышала она глухой голос, раздавшийся из-за шумной толпы. — Пройдите ко мне.

Девушка подняла глаза на Создателя. Люди вокруг затихли и выжидающе смотрели в её сторону. От этих взглядов хотелось спрятаться. Гермиона не понимала, почему они все пришли сюда, если видели смерть Маргарет? Или они думают, что преступник пойман и больше никто не убьет их?

Негнущимся ногами девушка шагнула в сторону Кори. Ей хотелось провалиться сквозь землю, лишь бы не видеть эти счастливые улыбки и ужас в глазах. Она понимала, что люди её бояться, и дело было не в том, что она была собой, а в том, что создала своими же руками.

Остановившись и сложив руки перед собой, сжимая в ладонях пузырек с зельем, Грейнджер бегло осмотрела публику и натянуто улыбнулась.

— Сегодня Ваш день, — пробасил мужчина, опуская на её плечо грузную ладонь. — Вы создали для нас совершенное зелье, позволяющее избавиться от различных заболеваний. И сегодня, в этот прекрасный вечер, каждый из нас, кто был болен, смогут вздохнуть с облегчением. Ведь каждый из посетителей пришел именно за Безупречностью.

По залу прошлись редкие хлопки. Гермиона взглянула на Каррен, которая стояла поодаль и залпом выпивала уже второй бокал шампанского. В её глазах она все ещё видела стоящие слёзы, а щеки её покрылись алыми пятнами.

— С вашего позволения, мисс Грейнджер, — произнес мистер Кори и ловким движением руки стянул со стойки шаль, под которой стояло множество пузырьков с Безупречностью. — Каждый из нас возьмет свой.

Зал бросился к столику в надежде заполучить не одну бутылочку, которая способна их спасти. А Гермиона вспомнила его слова. «Переделай Безупречность» — вновь и вновь повторял её воспаленный мозг. Было ли это правдой и стоило ли ей останавливать обезумевшую толпу? Она не знала. Девушка понимала одно — она не хотела бы получить от этого зелья ни фунта.

***

Вернувшись в свою квартиру, девушка опустилась за кухонный стол и поставила перед собой маленькую бутылочку. Быстрая Ненависть была слегка серебристой и густой, и поблескивала в отражении последних солнечных лучей. Гермиона пыталась понять, сумеет ли она сделать глоток зелья и, наконец, забыть его?

Высвободившись от раздумий, в которых она представляла себе своё состояние после Быстрой Ненависти, девушка поднялась на ноги, взяла в руки пузырек и шагнула в сторону шкафа. «Теперь оно будет рядом всегда», — подумала она, запихивая бутылочку в чемодан, в самое маленькое отделение. — «И я всегда смогу найти тебя».

Приняв прохладный душ и переодевшись в пижаму, Гермиона вышла на балкон, чтобы остудить ещё и голову. Девушка отчаянно желала с кем-то поговорить. Ей не хватало общения, как воздуха. И единственный, кто мог её выслушать, сидел где-то в Совершенстве и ждал часа своей страты. Ей было интересно, боится ли он погибнуть или же им руководило чувство собственной безнаказанности? Во время войны он также трусил и убегал, не волновался о том, что может погибнуть, а ему все сходило с рук, и он вновь выходил сухим из воды. Быть может это его последняя остановка.