Но всё это померкло, когда её пальца коснулась пушистая лапа, слегка царапнув её. Страх практически улетучился, оставив после себя чувство облегчения. Теперь ей оставалось отвязаться от Бронта и дать Малфою такую взбучку, которую он ещё никогда в жизни не видел.

Комментарий к Глава 28. Подари мне надежду.

Благодарю свою горячо любимую Бету. Катя, я обещаю тебе, что послушаюсь тебя! Надеюсь, что уже со следующей главы!)

Ну, а Вам предлагаю насладиться короткой главой. Уверяю Вас, что я постараюсь сократить время написания, но не могу обещать точно. У Автора сессия и полнейший завал с учебой. Простите, ради Бога. Ради любого Бога)

========== Глава 29. Наперекосяк. ==========

Находиться в сумке у Грейнджер Драко было некомфортно. Казалось, что он находился в Запретной Секции библиотеки Хогвартса без разрешения директора. Дело тут обстояло не в том, что дамская вещь часто тряслась от шагов девушки, а в том, что находилось внутри сумочки. Огромная комната, созданная с помощью заклинания Незримого Расширения, была обставлена различными стеллажами и разделена чуть ли не на секции. С одной стороны виднелось множество книг, которые, наверняка, Гермиона собирала со времен обучения в школе и каждый год пополняла новыми манускриптами. С другой стороны Драко удалось увидеть небольшой стеллаж с разными зельями. Присмотревшись поближе, он даже узрел Напиток Живой Смерти, пузырек которого находился в самом конце полки под названием «На всякий случай».

«А Грейнджер действительно готова к любой ситуации», — подумал про себя он, озираясь по сторонам.

Здесь также был невысокий шкаф, в котором, как догадался парень, находились вещи Грейнджер, опять-таки — на всякий случай.

Пройдя вдоль осмотренных стеллажей, Малфой натолкнулся на маленький столик. Он привлек его больше всего остального, ведь там он увидел колдографии. На одной из них вся Золотая Троица выглядела веселой и задорной. Они смеялись и обнимали друг друга. Как понял Драко, судя по их росту и вьющемуся гнезду на голове Грейнджер, они учились на третьем курсе, когда была сделана колдография.

Но больше всего его привлекла колдография Уизли, которая стояла в сторонке от первой. Рядом с ней лежали какие-то записки и большой кусок клетчатой ткани.

Малфой приблизился к столу и, не теряя возможности узнать, что происходило у Гермионы до её появления в Совершенстве, запрыгнул на его поверхность. Его лапы коснулись мягкой, фланелевой рубашки. Странный запах тут же въелся в ноздри кота, поэтому он незамедлительно чихнул, мотнув головой. Либо это была пыль, которая, после прыжка, поднялась вокруг Драко, либо это действительно в воздухе витал аромат Уизли.

Прищурившись и силясь вновь не чихнуть, Малфой коснулся лапой странных записок, что лежали чуть поодаль. В глаза тут же бросился знакомый почерк Гермионы — аккуратный, красивый, витиеватый, слегка похожий на его собственный. Грейнджер писала Рону записки, в которых она объяснялась в любви к этому недоразвитому.

До этого момента Малфой не понимал, почему Гермиона не захотела признаться в ответ ему о своих чувствах, хотя их было видно и даже очень! Теперь же, данный факт больно уколол его. Странное ощущение разгорелось внутри парня, из-за чего, Драко, одним взмахом лапы, толкнул со стола несколько записок, в которых Грейнджер описывала, каким был Рон, не беспокоясь о том, что девушка в будущем могла заметить погром в собственной сумке. Чихать он хотел на то, что чувствовала Гермиона по отношению к этому Уизли.

Грациозно спрыгнув со стола, Малфой подошел поближе к стеллажу с зельями. Здесь он чувствовал себя спокойнее, ведь мыслях тут же мелькнуло воспоминание о старом и добром крёстном отце — Северусе.

Но это странное ощущение не проходило, а даже наоборот — начало душить, захлёстывая всё больше и больше. Драко даже показалось, что он был вовсе не в сумке Гермионы, а в её душе. Он почувствовал, как его же хвост буквально зажил собственной жизнью — он просто ударялся о деревянный пол, словно Драко ощущал приближение зла, которое необходимо устранить или предотвратить. Такое происходило только тогда, когда Драко предчувствовал опасность или видел угрозу для своих близких.

Стараясь успокоить собственные эмоции, Малфой опустился на пол всем своим телом и прикрыл глаза. Он должен был понять, что сподвигло недоразвитого Уизли просто так отпустить Грейнджер!

Да, он не откидывал тот факт, что у рыжего не было великих умственных способностей. Ещё в школе он обращался за помощью только к Гермионе. Да, Драко это было видно прекрасно со стороны. Если Поттер ещё пытался что-то сделать самостоятельно, то Уизли же отличался конкретной ленью.

Тогда каждый в Хогвартсе знал, что Грейнджер делала домашние задания своим дружкам по простоте душевной. Но некоторые обладательницы острого взгляда из Слизерина заметили, что между Гермионой и Уизли были достаточно странные отношения. Если Рон их не видел, то это были его проблемы. Но то, как Грейнджер тянулась к нему, было заметно даже невооруженным глазом.

Скорее всего, она подавлена предыдущими отношениями, от которых прока не было никакого. После семи лет дружбы, а, возможно, и чуть меньше, у неё зарождались чувства к этому недоноску, а он просто взял и растоптал их подошвой дешёвых ботинок! Да, Малфой, конечно, тоже не самый лучший парень в мире, у него были такие же отношения, но ведь слизеринцы только так и поступают.

Ему не хотелось так обойтись с Грейнджер. Не потому, что она нравилась ему, а потому, что она действительно стремилась помочь ему. Так Малфой оправдывал свою симпатию к ней. И нет-нет, какая любовь, увольте!

После того, как сумка Гермионы в очередной раз задрожала и замерла, Драко осознал, что девушка уже пришла на место. Сев в центре комнаты около небольшой деревянной лестницы, он начал вслушиваться в происходящее вне вещи дамского гардероба.

***

Несмотря на то, что Малфой был достаточно зол на Грейнджер и её выдумки, ему всё же нужно было выполнять свою первостепенную задачу — найти их подопытных животных. Но внутри лаборатории было столько существ, что Драко даже растерялся и присел, поджав уши. Вокруг стояло пение и щебетание птиц, грызуны бегали по своим клеткам, а коты и другие млекопитающие. Как понял юноша, здесь «жили» только маленькие животные, большие, типа свиней и лошадей, о которых он тоже был наслышан, размещены в других лабораториях.

Шагнув вперед, Малфой твёрдо решил довериться интуиции и подошел к ряду с клетками слева. Сначала он даже не понял, к чему были надписи над ними, но до того момента, как не наткнулся на «Безупречность». Кот тут же остановился и осознал, что не сможет увидеть клетку, так как она находилась на втором ярусе. Осмотрев лабораторию и приметив для себя стол, что стоял недалеко от клеток, Драко запрыгнул на его поверхность и пристально начал наблюдать за существом, которое обитало внутри. Но клетка была пуста, хотя в ней хранились опилки и даже небольшое гнездо, что, видимо, служило для животного, на котором тестировали Безупречность, домом.

Малфой понимал, что существо, обитавшее там, было либо переведено в другую лабораторию, либо убито. Ведь зелье всё же на ком-то тестировали. Его же выдали спустя некоторое время другим людям.

Подняв морду вверх, Драко пробежался взглядом по другим этикеткам и заметил, наконец, «Быструю ненависть». Надпись была сделана между двумя клетками, в которых сидели птицы. Юноша подошел к краю стола, чтобы лучше видеть своих подопытных, и остановился.

В клетке сидели две очень похожие между собой птицы. Они имели блеклый окрас и вели себя довольно странно. Одна птица сидела на жердочке в самом дальнем углу, а вторая опустилась на железные прутья, что разделяли клетки, и пыталась что-то чирикать своему «собрату». Последняя выглядела очень подавленной и расстроенной, что выражалось в её жестах. Птица часто касалась когтями соседней клетки, жалобно чирикала, словно завывала от боли, и опускала голову.

Если бы Драко только мог использовать невербальную легилименцию, то он, возможно, узнал бы причину такого состояния его подопытных. Но это было нереально, не в том обличье, в котором он находился.