С Броком было хорошо, спокойно и уютно. Баки бы хотелось жить с ним, но предложить подобное он боялся, вдруг Брок не согласится, или у него вообще на их отношения другие планы. Но он же сказал, что любит. Хотя… мало ли что можно сказать. Нужно было подождать, у них и так все закрутилось очень быстро, вот только Баки этого “быстро закрутилось” очень долго ждал.

— Говори, почему нет? — пожал плечами Брок, подхватил с пола джинсы, оглядел комнату в поисках белья, хмыкнул, обнаружив трусы Баки на подоконнике. — Мои все и давно, похоже, в курсе моих трепетных чувств к одному модифицированному снайперу. На Мэй, к примеру, глянь, какая довольная ходит, косится в нашу сторону.

— Я только понять не могу, чего она такая довольная, — Баки попытался поискать свои шмотки, раскиданные везде. — Они вообще все подозрительно довольные. Думают, ты их меньше ебать будешь?

Бросив одежду, Баки снова притянул Брока к себе, провел руками по сильной спине, сжал задницу и с сожалением вздохнул.

— Нам правда уже пора? — возвращаться в бункер не хотелось, но и не возвращаться было нельзя. — А ты будешь со мной жить?

— Пора, — с сожалением ответил Брок, погладил Баки по волосам, ласково коснулся губ лёгким поцелуем. — А насчёт жить, — он немного грустно улыбнулся, чувствуя, как резануло за грудиной, там где билось и любило сердце. — Давай ты спросишь ещё раз, когда мы переживём весь этот пиздец.

Так сильно хотелось ответить «да, конечно буду», но он не был до конца уверен, чем закончится эта неделя, переживут ли ее все.

— Хорошо, — Баки погладил Брока по щеке живыми пальцами, провел по губам, а потом приник к ним своими, подхватил под затылок металлической ладонью, прижался к Броку всем собой. Поцелуй вышел какой-то горчащий безнадегой, словно Баки прощался. — Спрошу.

Одевались быстро. Брок только хмыкнул, обнаружив на Баки свои носки. И снова в бункер, где их, словно птенцы родителей, ждали страйковцы.

У самого дома Брок затормозил, припарковался, но из машины выходить не торопился, задумчиво глядя на починенный кем-то из его ребят забор.

Два дня. Два чертовых дня до того момента, когда он может не успеть что-то сделать. Два дня до предполагаемой смерти самого дорогого человека на свете. Два дня до момента, когда все может рухнуть. Было бы проще без признаний и самого отвязного секса за всю жизнь? До того, как он узнал, что Баки тоже к нему неровно дышит? До вопроса о совместном жилье? Нет, проще не было бы. Собственные же чувства не вырвешь, не спрячешь от самого себя.

— Пойдем, — Баки чувствовал в Броке что-то … беспокойное, какой-то надрыв, и даже отчасти мог понять, почему, но спрашивать не стал. И так уже наговорились сегодня. — Мы булок не купили, мне кофе пить не с чем.

Баки выбрался из машины, хлопнул дверью и пошел поухаживать за Броком как-то машинально, даже не подумав, что Брок может обидеться.

Каково сейчас Броку, который практически держал в руках жизни своих бойцов, Баки не представлял, он просто хотел принять на себя хоть немного того бремени, которое сейчас нес на себе его любимый человек.

— Тут недалеко пекарня есть, — машинально ответил Брок, никак не отреагировав на распахнутую Баки дверь. — У Мэй спроси адрес. Не дело это — кофе без булок.

Шутить не получалось.

Брок и сам понимал, что не дотягивает и где-то отчаянно фальшивит, но банально не мог по-другому. Ему нельзя было показывать слабость перед бойцами, страх, отчаянное желание спрятаться от всего происходящего. Они привыкли, что командир сильный, все может, со всем справляется, а он… он не справлялся.

— Сладкий, все будет хорошо, — Баки встал рядом, на пару мгновений прижав голову Брока к своему животу. — Мы все справимся.

Баки вытащил Брока из машины и потащил к бункеру. Нужно было собраться, и хер с ними, с булками, потом сходит. Нужно было поддержать Брока, написать Стиву, что у него все хорошо, построить детский сад, чем-нибудь его заняв, хоть в настольную игру поиграть, Баки видел там Ужас Аркхема, Монополию и Алиас. А Броку имело смысл поспать. Просто поспать, чтобы уложить в голове все мысли.

Детский сад, как ни странно, не самоубился без пригляда, не разнёс к чертям бункер. Они даже порядок навели от нечего делать под чутким руководством Мэй, душевую отдраили, оружейный склад перебрали, пять коробок пиццы сожрали.

— Вместе с коробками что ли? — спросил Брок, не найдя на кухне следов преступления.

— Коробки выкинули, — попробовал обидеться Глазго.

— Молодцы! — за Брока похвалил Баки и потащил его в койку, чтобы закутать в одеялко, обнять и сидеть рядом, пока не заснёт. Или можно было поговорить. А ещё можно было сделать Броку минет, чтобы тот хоть немного расслабился, раз сумасшедшего траха оказалось мало, чтобы успокоить мятежную душу солдата.

— Хочешь, я тебе какао сварю? — предложил Баки. — Я видел, оно есть.

Баки не знал, какие ещё пляски с бубнами устраивать вокруг Брока, чтобы того попустило.

— Уймись, детка, — немного устало попросил Брок. — Не надо надо мной прыгать. Стреляться не собираюсь, и не надейся. Все наладится, сам же говорил. Я посплю немного и приду кино смотреть. Вы пока решите, какое конкретно, пожрать организуйте. И вообще, — Брок привстал на локтях. — Поиграй с детками на правах второго родителя.

Чмокнув Брока в щеку, Баки пошел развлекать “деток”. С пожрать было не так просто, как хотелось бы, но и с этим, Баки был уверен, они справятся.

— Так, будем играть в Ужас Аркхема! — объявил Баки, представления не имея, что это за игра такая, но название ему понравилось. Монополию он не любил, потому что вечно проигрывал, а для Алиеса нужны были мозги и словарный запас, чем не обладала половина из собравшихся, хотя должно было быть весело.

— Барнс, ты правила эти видел? — спросила Мэй.

— Ща разберемся, — уверенно сказал Баки, но взяв в руки правила, понял, что эта игра тоже не для плоских умов. В итоге играть принялись в Алиас.

Разбились на три команды и каждая угадывала слова по объяснениям одного из ее членов. Надо сказать, заигрались так, что чуть не забыли про ужин, но Баки вспомнил, что на правах второго родителя можно не только играть, но ещё и раздавать задания. Так что ужин соорудили за час, под чутким руководством Баки даже чуть не сварили компот, но не хватило ягод, а бежать за ними никто не захотел.

— Накрываем на стол, — скомандовал Баки, — а я позову командира.

А вот Броку совершенно не спалось. Он минут двадцать покрутился на постели, ткнулся носом в пропахшую Баки подушку, по-девчачьи пообнимался с ней, а потом бросил дурака валять и взялся за планшет.

Только сейчас он подумал, а что станет с нажитым непосильным трудом добром, если он все же не переживет эту неделю? Кому оно отойдёт? Государству? Ну уж нет. Брок был сыт по горло этим государством, а потому через скайп связался со своим юристом и, всё то время пока Баки развлекал детишек один хрен знает чем, обсуждал собственное завещание, распределяя добро среди отряда. Даже Баки — и тому перепала машина, уж очень он хорошо смотрелся за ее рулем.

— Брок? — позвал Баки, краем уха услышав отрывок разговора о завещании. По телу прокатилась ледяная дрожь, а Броку захотелось дать в морду. Но Баки умудрился сдержаться, взять себя в руки и даже постучать.

— Жрать, — коротко сказал он. Брок мог как угодно распоряжаться своим имуществом, это было его дело и его право, но от этого почему-то было очень горько, словно он не планировал выжить изначально. — Твои “детки” знают больше слов, чем я думал.

— На то они и мои детки, — попрощавшись с адвокатом, с улыбкой сказал Брок, выскользнул из комнаты, поймав Баки в объятия, потискал его с тихим стоном, погладил по спине и выпустил. — А чем кормить будете?

— Едой, — улыбнулся Баки. Негодование как рукой сняло. Сильной, властной, нежной рукой. — Жареное мясо и печёные в духовке овощи. Ну и салат, а ты чего хотел? Лобстеров в белом вине?

— Лобстеров я не люблю, так что с мясом ты в самую точку.