Это было так здорово — совместные прогулки. Баки даже не знал, что это может быть так, когда идёшь и держишь своего мужика за руку, и единственное, что можешь получить — гневный окрик в спину. На таких, как Брок или Баки, могли напасть только какие-нибудь банды, и те, вооруженные арматурой или пистолетом.

Угукнув, Брок закурил с изумлением заметив, что даже руки не дрожат. Неужто уже привык? Притерпелся к постоянному ожиданию пиздеца и воспринимает его ожидание как должное? Очень может быть.

Брок обнял хмуро потиравшую ушибленный локоть Мэй, по-отечески потрепал ее по голове и передал с рук на руки к примчавшемуся Роллинзу, наказав накапать успокоительные двести грамм, усадить на диван и вручить пульт от телевизора. А сам дёрнул на себя Барнса и прижался губами к губам, вкладывая в этот поцелуй всё, что не мог сказать, что чувствовал и в чем сомневался.

— Все будет хорошо, — тихо сказал Баки, легко поглаживая Брока по пояснице. — Осталось чуть-чуть.

Он не знал, что сказать Броку. Он сейчас сам был в подобном состоянии. Сначала Таузига оттащил от торшера, теперь вот Мэй вовремя подхватил. Похоже, и ему не стоит отходить от Брока, а то ведь реально можно было не успеть.

— Куда ты там хотел меня везти? — переведя дыхание, с улыбкой спросил Брок.

Ему и самому осточертело просиживать внизу, особенно сейчас, когда хотелось находиться рядом с Барнсом хоть где-то, кроме чертового бункера.

— Тогда поехали в один ресторан, — предложил Баки. — Называется Krasniy bogatir’. Это неплохое место с условно русской едой. Мне там нравятся порции и недорого. Для меня недорого.

И Баки хитро подмигнул Броку.

— Водка, валенки и что-то там? — вскинул брови Брок и направился вниз переодеваться, не в шортах же пляжных пилить через половину Нью-Йорка до Брайтона. Любой другой район даже не представлялся. Все же русские старались держаться вместе.

Впрыгнув в тесные голубые джинсы и белую футболку, Брок с расческой и воском для волос завис около зеркала.

— Хочешь, я испорчу тебе причёску? — рассмеялся Баки, подходя к Броку и обнимая его. — Ты мой, зачем прихорашиваешься?

Баки уже был одет. На этот раз страшный Зимний Солдат надел непонятно откуда взявшуюся почти не мятую рубашку, чуть-чуть прикрывающую бедра, затянутые в такие же, как у Брока, обтягивающие джинсы. Сам он тоже причесался, собрав волосы в тугой хвост, но пряди все равно выпадали, обрамляя красивое лицо.

— Нет, валенок там нет, — Баки рассмеялся. — А что, нужны? Но водка обязательна. Если хочешь, можно обзавестись спиртом.

Фыркнув на «прихорашиваешься», Брок тщательно уложил волосы, как привык делать, очень сильно сомневаясь, что и впредь будет себе в этом изменять, повернулся в объятиях и обжег губы Барнса дыханием.

— Детка, мы или сейчас едем жрать, или трахаемся и едим то, что приготовит Роллинз. Выбирай.

— Тогда пошли, — Баки лизнул Брока в губы, прижал к себе и резко отпустил. — Роллинз не лучший повар.

Баки почти выволок Брока из бункера, сообщив всем, что вернутся они не скоро. Баки сел в машину Брока, устроившись за рулём, уже подгоняя его под себя, когда подумал, что это может быть опасно для жизни.

— Наглость — второе счастье? — только и сумел, что изумиться, Брок, даже сигарету прикурить не сумел, убрал ее обратно в пачку.

— Ты все равно не знаешь, куда ехать, — парировал Баки. — Ключи давай.

— Для этого есть навигатор, — в тон ему ответил Брок, но ключи все же дал.

К тому же упоминалась водка, а значит, обратно за рулём будет именно Барнс. Вот ведь не повезло человеку, не пьянеть. Иногда алкоголь давал возможность, по крайней мере, именно Броку, забыть о творящемся вокруг пиздеце, переключиться, погоревать. А тут как? Барнс не был похож на слишком открытого человека.

Заняв место пассажира, Брок надежно пристегнулся и насмешливо глянул на водителя.

— Вези.

Баки не стал тушеваться и провез Брока до ресторана, выбирая странные маршруты, на которых не было заторов, и проскакивал все это на предельной скорости.

— Приехали, — объявил он, паркуясь у ресторана, на вывеске которого был белобрысый лоб в шлеме-маковке и кольчуге. — Тут довольно атмосферно.

— Человек-пиздец, — качнул головой Брок, выбрался из машины, радуясь только тому, что Барнса никогда не пускали за штурвал джета. И Роджерс был на удивление против, хотя обычно всё и вся позволял своему корешу, а тут такая неожиданная категоричность удивляла.

— Пойдем, — Баки схватил Брока за руку и повел внутрь полутемного помещения.

Внутри было безлюдно, только сидел за роялем музыкант, наигрывая что-то совершенно Броку незнакомое. Столы были застелены бордовым скатертями, из-под которых виднелись углы белых, накрахмаленных. Стулья были одеты в белые чехлы с бордовым бантами.

Увидев Баки, к нему кинулся немолодой мужчина, заговаривая с ним по-русски, но тут же исправился, видя, что Брок не понимает ни рожна.

— Прошу, ваш любимый столик, мистер Барнс.

Они прошли к уютному угловому столику, из-за которого было очень хорошо отстреливаться от нападающих.

Когда принесли меню, Брок наконец оторвался от разглядывания чересчур, по его мнению, помпезного интерьера, заглянул в толстую книжицу в обложке из теснённой бордовой кожи с вензелями.

— Странное заведение и набор блюд тоже… интересный. Закажи на свой вкус.

Брок видел, как на них искоса глянул хозяин заведения, заметив переплетённые пальцы, когда они вошли в ресторан.

— И геев здесь не любят.

— Здесь любят меня, — гордо сказал Баки, — потому что я их от кредиторов и русской мафии отмазал, проломив пару голов и сломав много костей.

Заказывал Баки по-русски, и Брок мог оценить только объем жратвы, но не то, что ему принесут..

Стол ломился от тарелок, мисочек, плошечек, содержимое половины из которых опознать было совершенно невозможно, и Брок был не особо уверен, что все это можно есть, даже если Барнс рекомендует. Его-то желудок и гвозди переварить сумеет за здорово живешь.

— Ты мне сначала объясни, что тут что и как это всё есть надо? — попросил Брок с недоумением рассматривая что-то похожее на оранжевое морковное пюре, но даже на вид холодное.

— Смотри, — Баки улыбался, подвигая к Броку некий красный, даже бордовый суп, плошечку с чем-то белым и тарелку с хлебом. — Это borsch, его едят со сметаной, — Баки указал на плошечку. — И с хлебом, но ты можешь хлеб не есть. Давай начнем с горячего. Или хочешь с закусок. Кстати, это самогон.

На столе стояла запотевшая бутылка с прозрачной жидкостью. Этикетки не было.

Мда, еда русских. Как и они сами, была очень своеобразной, и Брок не мог однозначно сказать, что ему вот так вот всё понравилось. Икра, например, и чёрная с красной, и кабачковая (хотя такое ел он действительно впервые) заинтересовали, как закуски, да ещё и с бородинским ароматным хлебом. Борщ и жаркое даже порадовали, а вот окрошку Брок не понял, долго размешивал в тарелке, принюхивался, не решаясь попробовать, а когда отважился… короче, вкусно ему не было совершенно.

— Как ты это ешь?

— Легко, — улыбнулся Баки. — Мне вкусно. Но ты окрошку бы лучше квасом залил, а не кефиром.

Брок сморщился. Квас не понравился ему ещё больше, какое-то недопиво.

— Да, ты был прав — такого я ещё не ел никогда.

— Ещё скажи, что тебе ничего не понравилось, — рассмеялся Баки. — Давай ещё выпьем чаю с кулебякой или расстегаем?

— Нет уж, — Брок откинулся на спинку стула и положил ладонь на живот. — А я ещё с булок разожраться боялся. Всё остальное твоё, наслаждайся.

Баки взял расстегай и откусил от него неслабый кусок, запил горячим чаем из поданного специально для них самовара, набитого сосновыми шишками и раскуренного сапогом, так что чай приятно пах дымом костра.

— Точно не хочешь? — спросил Баки.

Он бывал в этом ресторане не часто, ещё реже приводил сюда Стива, которому русская кухня совсем не нравилась, но каждый раз его встречали как родного, подавая все по себестоимости, а по сути, даром.