Брок пропустил Барнса вперёд, хлопнул его по заднице, велев занимать место поближе к блинам, а сам склонился над кофемашиной. Он ни разу не пожалел о том, что потратился и купил в бункер это чудо техники. Жрать консервы — не страшно, а вот плохой кофе способствовал плохому настроению.

Баки устроился, как и предлагал Брок, поближе к блинчикам, схватил бутылку с шоколадным сиропом и налил себе в тарелку, казалось, он хочет утопить там блинчики, которых положил себе меньше чем хотел, но тут были другие, кто хотел есть.

— А мне Брок разрешил вас погонять, когда пиздец схлынет, — улыбнулся Баки так, что здравомыслящий человек отошёл бы от него подальше, но кто сказал, что ребята Страйка были здравомыслящими?

— То-то Лаки обрадуется, — ухмыльнулся Глазго, перетащив себе на тарелку сразу четыре блина. — Счастлив даже будет.

Остальные согласно закивали, а стоящий рядом с кофемашиной Брок вздохнул. О Лаки-то, наивно и нежно влюблённом в Барнса, он и думать забыл.

Баки искренне подумал, что Лаки просто псих, раз может подобному обрадоваться, но он не знал всей подоплёки. Ну а кто из них не псих, раз выбрал такую работу?

Баки глянул на Брока у кофемашины, и попросил сделать ему тоже, только сахара побольше :

Вернувшись к столу сразу с двумя кружками, Брок сел рядом с Барнсом, поставил перед ним кружку со сладким кофе и подложил на его тарелку ещё с пяток блинчиков. Самому есть совершенно не хотелось, вчера наелся перед самым сном, да и завтрак — не его время.

— Так, заткнулись все и… приятного аппетита, — оскалился Брок.

Все заулыбались, а Баки погладил ступней Брока по ноге под столом, потому что руками гладить было неудобно — они все были в шоколадном сиропе. Баки обладал умением есть как воспитанный человек, но иной раз мог обляпаться едой по уши и сидеть облизывать пальцы. Сейчас был именно второй вариант. Но это еще полбеды: сироп кончился, и Баки разодрал бутылку, чтобы выковырять остатки.

— Я все уберу, — пообещал он Броку, хотя вчера и крошки не упало на кровать. А сейчас в сиропе были стол, обе руки Баки и ещё на пол накапало.

— Свинтус, — покачал головой Брок, сразу вспомнив использованный презерватив на полу своей спальни.

Хоть что-то не менялось со временем. Стало интересно, как аккуратист и педант Роджерс сумел ужиться вот с этим вот бардачником, или все искупали долгие годы дружбы?

— И ещё какой, — признался Баки. — Я правда все уберу, только не нуди.

Баки всегда был аккуратен наполовину, умудрялся уляпать то, что уляпать было в принципе невозможно, и оставался чистеньким там, где все другие угваздывались просто в хлам, и изменить это было невозможно.

Бойцы рассмеялись, толкаясь локтями и переглядываясь. И дураку было понятно, что про их отношения станет известно всей базе ровно в тот же момент, как тот же Глазго выберется из бункера, хотя скрывать им особенно было нечего, но Брок, к примеру, не знал, как на всё это отреагирует тот же Роджерс, не начнёт ли вставлять палки в колёса отряду? Хотя… вряд ли, слишком он честный и правильный, а дуэли, к счастью Брока, в Америке не практиковалось.

Барнс, как и обещал, отмыл стол, пол и всю посуду, несмотря на то, что кухонная повинность сегодня висела на Роллинзе.

— Пойдёмте наверх, а? — протянула Мэй. — Задолбалась в подземелье сидеть, в крота скоро превращусь. А так на шезлонгах полежим, на солнышке погреемся.

— Ты уверена, что хочешь этого? — нахмурился Брок, глянул в сторону лестницы.

— Да пошли, хватит девку подземельем мучить, будто ты дракон, — рассмеялся Баки, вытирая руки полотенцем. — Я сам уже тут заебался. Давай, Мэй, взяли командира на ручки и понесли.

Баки проделал процедуру один, вытащив Брока наверх, где светило солнце, дул ветерок и хотелось жить. Как никогда хотелось жить.

***

Разморенный на солнышке, Брок зевнул, потянулся и перевернулся на живот. Солнце припекало, облизывая и так смуглую кожу, пробираясь куда-то внутрь, отогревая. Пиздец все больше и больше казался похожим на отпуск, слишком спокойно было, даже можно было попробовать переместиться и вовсе в дом.

— Детка, — обратился Брок к жрущему второе ведро мороженого Барнсу. — Хочешь, Роджерса в гости позовём вечером на барбекю?

— Нет, — промычал Баки с набитым ртом. — Пусть корпит над благом страны. Мы его потом позовём, а то он узнает, что у нас происходит — и пизда празднику.

На что Брок только хмыкнул.

Баки был уверен, что Стив узнает, захочет помочь, но все быстренько пустит по пизде, потому что не сможет внять гласу рассудка, ведь замешан его лучший друг.

— Я лучше тебя в один ресторанчик свожу вечером, — Баки облизал ложку и стукнул ею Брока по лбу, не сильно, но… — Там офигенная еда, ты, небось, такую и не ел.

— Даже страшно спросить, что за еда такая, — не стал обижаться на излишнюю фамильярность на глазах своих бойцов Брок, лишь отобрал ложку и черпанул себе немного фисташкового мороженого, отправил в рот и в очередной раз понял — такое не любит. — Как-то даже гусениц жрали.

Брок едва успел договорить, когда сверху обрушился холод, словно кто-то огромный дохнул на него морозом, сковывая движения, лишая голоса. Если раньше ограничения едва ощущались, и Брок мог даже немного двигаться, то сейчас даже дышать получалось с трудом.

И снова серый мир вокруг, подёрнутый мутноватой плёнкой, делающий его ещё более странным, неприглядным. Лишь только белый шезлонг и золотистая от загара кожа Мэй на нём резким контрастом резала глаз, привлекая внимание.

Кричать, дёргаться, не получалось. Брок слышал рёв двигателя, грохот ломаемого забора точно напротив шезлонга.

Веселиться с мороженым и ложкой можно было долго, потому что было ещё третье ведро — банановое, но тут Баки увидел Брока в трансе, и понял, что хрен его знает, откуда ждать беды.

Ничего не оставалось, как подхватить на руки Мэй и отпихнуть шезлонг с Броком подальше в сторону, должно было сработать, если только Мэй следующая. А если Брок ошибся? Или кого-то там не убило?

Множество вопросов, на которые пока не было времени искать ответы. Но в этот момент, сшибая собственноручно выстроенный Таузигом забор, на лужайку вылетела чёрная тойота, подминая под себя и белый шезлонг Мэй, и столик со стаканами и бутылкой содовой, и клумбу с какими-то маленькими цветочками.

Брок успел только выматериться, как инстинкты сработали сами собой, и он уже стоял возле остановившейся машины, распахивая дверь и выволакивая насмерть перепуганного водителя на перепаханную колёсами лужайку.

— В порядке? — спросил Баки у Мэй и, только дождавшись кивка, поставил ее на землю. Интересно, это ли увидел Брок, или это просто была случайность, или же он теперь вообще мог видеть все возможные смерти своих бойцов?

Подойдя к машине, Баки взял водителя за шкирку и приподнял над землёй.

— А теперь ты очень быстро отвечаешь, какого хуя? — потребовал Баки, хотя и знал, что Брок будет ещё менее ласковым, чем он, но водителя хотелось убить. Задушить, чтобы больше никто не пострадал.

— Я… я не знаю, — проблеял бледный до синевы водитель, огромными от ужаса глазами глядя на обступивших его хмурых мужиков. — Руль сам вывернулся! Я… я ничего сделать не мог! На тормоз жал! Ручник дёргал и вот…

Брок от души, но всё же сдерживая силы, двинул этому неудачнику в солнечное сплетение и, сплюнув, гаркнул:

— Чтобы через минуту ни тебя, ни твоей тачки здесь не было!

Идею с переселением в дом пришлось отбросить. В следующий раз это могла быть не машина, а что посерьёзнее.

Чтобы водила побыстрее убирался с их территории, Баки подхватил его под передний бампер и вытолкал на дорогу.

— Аккуратнее езди, — напутствовал он таким тоном, которым говорят “чтоб ты сдох”.

Ну вот. Теперь Мэй была в безопасности, забор они починят попозже, и можно было тащить Брока гулять, жрать и целоваться в Центральном парке под деревом.

— Ты спас Мэй, — улыбнулся Баки, — теперь можно погулять.