— Ты пришёл, чтобы вызвать меня на поединок? — почти безразличным голосом спросил Александр.

— Не вижу смысла, — коротко ответил князь. — Твоя смерть уже ничего не изменит.

— Да, ты прав… уже слишком поздно, — горько усмехнулся Бутурлин. — Но ты всё ещё можешь отомстить мне и смыть пятно позора с рода Вяземских. Я даже не стану стрелять в ответ, обещаю.

— Решил трусливо покончить с собой и использовать для этого меня? — презрительно усмехнулся Михаил. — Не ожидал от тебя такого малодушия.

На мгновение в сапфировых глазах блеснул гнев, но тут же погас. Александр закрыл лицо ладонями и глухо, мрачно рассмеялся.

— Так зачем же тогда ты пришёл, Мишель? — вдруг спросил он, резко подняв голову. — Решил позлорадствовать?

— Хотел взглянуть тебе в глаза и спросить, хорошо ли тебе спится после того, как ты погубил доверчивую, влюблённую в тебя невинную девушку, — холодно ответил князь, поджимая губы от гнева.

— Я вовсе не хотел, чтобы всё произошло именно так… — пробормотал граф. — Я мечтал совсем о другом.

— Неужели? — саркастически усмехнулся Михаил. — Ах, да, я совсем позабыл: ты же хотел довести своё гнусное дело до конца и бросить мою сестру у алтаря! Слава богу, тебе это не удалось!

— Что? — тихо переспросил Алекс, потрясённо глядя на Михаила. — Ты действительно думаешь, что я собирался так поступить? И Адель тоже так считает?

— После всего, что Адель узнала из твоего дневника, трудно было предположить другое, — холодно ответил Михаил. — Разве ты не планировал обесчестить её и бросить?

— Но я же сам пришёл к твоему отцу просить её руки! — попытался возразить Алекс. — Неужели ты думаешь, что я отказался бы от своего слова?

— Как показывают факты, твои обещания часто расходятся с замыслами, — едко заметил князь. — Свой подлый план ты всё-таки осуществил — воспользовался беспомощностью моей сестры, чтобы изнасиловать её! О, ты не представляешь, как бы я хотел пристрелить тебя собственными руками!

На скулах Мишеля заходили желваки от охватившего его гнева, а рука непроизвольно легла на эфес шпаги, однако, его руки были связаны обещанием, будь оно проклято!

— Да, это мой грех, моя самая большая ошибка в жизни! — пылко выкрикнул Александр, вскакивая на ноги и хватая друга за плечи. — Но я сделал это не из мести, клянусь тебе, Мишель! Неужели ты не понимаешь?

— Я никогда не пойму мотива, побудившего мужчину воспользоваться беспомощностью девицы, каким бы веским этот мотив ни был! — отрезал князь, брезгливо сбрасывая со своих плеч руки Александра.

— Я люблю её, Мишель! — с отчаянием в голосе выкрикнул Алекс. — Клянусь тебе памятью моего отца, что оставил планы мести, как только увидел Адель после пожара!

Князь ответил красноречивым молчанием и полным подозрительной холодности взглядом карих глаз. Он не верил соблазнителю своей сестры, Александр ясно видел это. Внезапно Александру остро захотелось оправдаться, открыть Мишелю всю истину, чтобы он хотя бы попытался понять его.

— Ты любил когда-нибудь? — тихо спросил он, тяжело опускаясь обратно на стул. — До встречи с Адель я был уверен, что мне-то уж точно не грозит такая участь. Я прошёл через такое количество грязи, что моя душа зачерствела, как камень… я считал любовь глупой слабостью для идиотов и пустоголовых женщин. Я жил только ненавистью и местью, понимаешь? Это сильные эмоции, они заставляют постоянно быть настороже, вынуждают собраться. Благодаря этим двум чувствам я выжил и поднялся со дна, о котором ты — благородный князь — не имеешь ни малейшего понятия!

Голос Александра звенел от ярости и боли, видно было, что вспоминать своё прошлое для него до сих пор непросто.

— До встречи с Адель я воспринимал женщин, как способ снятия напряжения, как бокал вина или сигару… Да, я действительно строил планы, хотел соблазнить её, в то время я не задумывался о том, что будет с ней потом, о том, что планирую подлость, недостойную мужчины, я был поглощён лишь своей болью, обидами и унижениями, через которые пришлось пройти моей семье. Тебе не понять этого, Мишель! Ты никогда не был вынужден сражаться за жизнь в буквальном смысле слова! Тебя не унижали, смешивая с грязью, у тебя не выбивали почву из-под ног, когда весь привычный мир в одну секунду исчезает, когда на твоих глазах гибнет дорогой тебе человек!

Он говорил быстро, хрипло, жарко, спотыкаясь, потому что мысли опережали слова, сердце заходилось в стремительном беге, а в синих глазах вскипали непрошеные, скупые слёзы. Те самые слёзы, которые в последний раз он проливал над телом отца. Он поклялся себе тогда, что это были последние слёзы в его жизни, но потеря единственной женщины, которая внушила ему любовь, вызвала в его сердце такое же горе.

— Когда я впервые увидел Адель… — он вдруг запнулся и закрыл глаза, — она запала мне в душу с первого взгляда. Да, я всё ещё строил свои грязные планы на неё, но именно тогда начал сомневаться в том, что способен на такую подлость, — Александр понуро опустил голову, замолкая на какое-то время.

Мишель слушал эту исповедь, стараясь не сильно поддаваться эмоциям, выхватывая только факты. Он выслушал версию происшедшего, представленную Адель, и теперь хотел попытаться поставить себя на место Александра. Конечно, факты были против Бутурлина, но истина, как учил Мишеля опыт, всегда находилась где-то посередине.

— Когда я увидел её после пожара… — продолжил Алекс, вздрогнув от жутких воспоминаний, — она была бледна, как покойница, а доктора твердили, что шансов почти нет: либо она умрёт, так и не придя в себя, либо очнётся и будет до конца жизни не в себе. В лучшем случае, потеряет память… И тогда я плюнул на врачей, и доверил её своему старому лекарю-индейцу. Он и вылечил её, в конечном итоге. Но… когда Адель впервые пришла в себя, она ничего не помнила, Мишель! Понимаешь? Совсем ничего, даже собственное имя!

— Этим ты и воспользовался, не так ли? — Мишель снова сжал кулаки от гнева.

— Да нет же! — пылко воскликнул Александр. — Пако давал ей какое-то снадобье, оно вызывало галлюцинации… он сказал, что ей необходимо эмоциональное потрясение, тогда появится шанс восстановить память. Я сходил с ума от страха за неё… я так хотел, чтобы она меня вспомнила! Адель бредила под воздействием лекарства, кричала, словно сражалась с демонами… я хотел лишь успокоить её, понимаешь? В ту ночь… я совершенно потерял голову от того, что она была рядом…

— Избавь меня от подробностей! — гневно сверкнул глазами Мишель. — То, что ты рассказываешь, никак не оправдывает тот факт, что ты обесчестил мою сестру, воспользовавшись её бессознательным состоянием. Это называется насилием!

— Это не было насилием! В моих действиях не было злого умысла! — отчаянно крикнул граф. — Я мечтал, что мы обвенчаемся! Я любил её! И люблю до сих пор…

— В таком случае, где же ты был эти два месяца? — теряя терпение, спросил князь. — Если бы я так оскорбил девушку, я готов был мчаться за ней на край света!