Тщательно поразмыслив, Александр всё же решился написать анонимное письмо для отца и брата Адель. Он заставил написать текст письма своего личного секретаря, не рискуя писать своей рукой, ибо Мишель мог видеть его почерк раньше, когда Александр сделал пару записей в альбоме его сестры.

Письмо было немногословным, собственно, в нём была лишь одна фраза:

«Ваша дочь жива, князь, и скоро вернётся домой!»

Ни имени, ни адреса отправителя, разумеется, не было. Алексей должен был передать письмо Вяземскому лично, сказав, что мальчишка-посыльный принёс его в посольство. Шансы, что Алексея заподозрят в причастности к этому посланию, конечно, были, но искусством вранья и притворства Кубацкий обладал в совершенстве, а потому ни он сам, ни Александр не сомневались, что от него королевские констебли ничего не добьются.

После обеда Алексей покинул поместье в карете, которую уже успели очистить от грязи, а Александр занял свой бессменный пост у постели любимой девушки.

Когда граф впервые увидел, какой эффект оказывает снадобье Пако, он в ужасе вскочил и послал за индейцем, испугавшись, что у Адель начался какой-то страшный приступ боли или безумия.

— Успокойся! — невозмутимо сказал лекарь. — Пако говорил, что она будет много кричать, но это не страшно. Тьма не хочет так просто отдавать её, поэтому наберись терпения.

Увидев через некоторое время, как девушка успокоилась, Александр облегчённо вздохнул. По словам Пако, нужно было ждать, пока сознание вернётся к ней, а пока лекарь поил девушку настоем пять раз в день, и каждый раз лекарство вызывало кратковременные приступы, которые сопровождались криками и метанием по кровати.

Впервые она очнулась через четыре дня, рано утром. Александр так и не ушёл к себе и спал в большом кресле, укутавшись пледом. Услышав, как она застонала, молодой человек сразу же проснулся, привычка спать очень чутко выработалась у него ещё с юности, благодаря приключениям в Америке и Индии.

Поспешно протерев глаза, он увидел, что Адель села на постели и в панике огляделась по сторонам, явно не понимая, где она находится. Её дыхание, словно у загнанной лани, заставляло грудь отчаянно вздыматься, а пальцы судорожно сжимали края простыни, натянутой до подбородка.

Алекс поспешно вскочил с кресла и бросился к ней, готовый успокоить любимую, но она в ужасе отпрянула от него, уставившись безумными глазами, будто впервые увидела. Обескураженный её реакцией, он остановился в паре шагов от кровати и замер.

— К-кто ты такой? — хрипло выкрикнула девушка, трясясь, как в лихорадке, и Александр понял, что она не помнит его.

Взгляд её огромных глаз был полон не просто страха, а паники, животного ужаса, словно Адель очнулась в жутком подземелье в компании дракона.

К тому же, говорила она по-русски, а значит, не помнила, кто он и, вполне вероятно, ничего не помнила о себе. Молодой человек выставил руки вперёд, давая понять, что его не нужно бояться и постарался ответить, как можно спокойнее и тоже по-русски.

— Успокойся, Адель, всё хорошо! Я не причиню тебе вреда, не нужно меня бояться.

— Адель?! — повторила она, всё ещё трясясь от страха, — почему ты меня так называешь?

— Потому, что это твоё имя, милая, — ещё тише ответил граф, осторожно приближаясь к ней на шаг ближе. — Я — Александр, ты не помнишь?

— Нет… — прошептала она, облизывая пересохшие губы. — Я ничего не помню… Почему я ничего не помню?

— Успокойся, милая, ты всё вспомнишь, обязательно, — горячо пообещал граф, — просто ты сильно ударилась головой, это пройдёт, я обещаю!

— Кто ты? — снова повторила Адель. — Я тебя не знаю.

Слёзы отчаяния ручьём хлынули из её прекрасных глаз, снова делая их похожими на глаза испуганного оленёнка, и сердце Алекса болезненно сжалось. Он присел на край постели и мягко притянул плачущую девушку к себе, сжимая в кольце своих сильных, тёплых объятий.

А она даже не попыталась отстраниться, безудержно рыдая и прижимаясь головой к плечу Александра. Так они просидели несколько минут, пока рыдания Адель не перешли в короткие всхлипывания, а потом и вовсе не стихли. Когда она задышала ровно и спокойно, Александр понял, что девушка уснула на его плече, видимо, слишком мощное эмоциональное потрясение стоило ей многих сил.

Осторожно опустив её голову на подушку, Александр накрыл Адель одеялом и послал за Пако. Индеец выслушал о том, что девушка очнулась, но потеряла память и совершенно спокойно ответил:

— Ты должен помочь ей вспомнить. Духи сделали своё дело и вернули её тебе, но теперь только терпение и любовь помогут ей вспомнить тебя.

Но Александр был до сих пор в ужасе от того, что только что увидел. Как бы он не готовил себя заранее к такой реакции девушки, в итоге оказался не готов. Адель настолько сильно испугалась, что походила на умалишённую. А вдруг её рассудок не выдержит? Александр пытался представить себе, что должен чувствовать человек, лишённый каких-либо воспоминаний, но в голове подобное никак не укладывалось. Он очень боялся за любимую и готов был на всё, чтобы помочь ей, но не представлял, каким образом.

Напряжение последних дней, вкупе с бессонными ночами у её постели, привело к тому, что Александр решил снять напряжение с помощью алкоголя. Он расположился в своей спальне и молча пил, один, погружённый в свои мысли, обдумывая мрачные перспективы грядущего.

Мало-помалу, его разум затуманивался выпитым виски и настроение становилось всё мрачнее. Он метался, раздваивался надвое. С одной стороны, он ничего так не желал, как выздоровления Адель, он хотел, чтобы она пришла в себя окончательно, чтобы всё вспомнила и узнала его, но…

С другой стороны, в этом случае ему придётся вернуть её отцу и брату, да ещё и объяснить им вразумительно, каким образом девушка оказалась в его руках и главное — с какой целью. И тогда он должен будет всё рассказать им, с самого начала. А узнав эту самую правду, Адель может отвернуться от него и не поверить в его чувства. Подобная перспектива не могла радовать графа, поэтому он так старательно пытался заглушить тревогу с помощью старого шотландского виски.

Выплеснув остатки виски в стакан и захватив его с собой, он направился в её комнату. Ещё немного, и он доведёт себя до нервного срыва своими страхами потерять Адель навсегда.

Во хмелю граф всегда был крепок и даже сейчас, когда выпил он довольно много, походка его была тверда, почти как у трезвого человека. Войдя в комнату, он присел на край кровати и печально поглядел на спящую девушку. Она выглядела такой беспомощной, невинной, хрупкой…

Княжна бормотала что-то во сне, периодически мечась по подушке, причём бормотала опять по-русски. Слов разобрать Алекс не мог, он просто сидел рядом и смотрел на неё остекленелым от выпитого виски взглядом синих глаз. Адель опять была во власти своих демонов, мучивших её, а он ничем не мог помочь ей.

Видимо, Пако недавно дал ей новую порцию лекарства, и сейчас Адель переживала его побочное действие, находясь между сном и полузабытьем.

— Алекс… — раздался вдруг её приглушенный шёпот, заставивший графа вздрогнуть от неожиданности.

— Адель, милая, — тихо позвал он, но внезапно понял, что девушка всё ещё спит.

Лекарство вызывало у неё галлюцинации, это Александр уже понял, но то, что она назвала его имя, было хорошим знаком. Значит, где-то, в глубинах своего сознания, она начинала вспоминать его. Как же помочь ей вспомнить, как спровоцировать её вспоминать дальше?