Но привычка вставать на заре при любых обстоятельствах (кроме, может, сильного похмелья) заставила его открыть глаза в семь часов утра. Верный камердинер Степан, отлично знакомый с привычками своего хозяина, уже приготовил ему ванну и чистый костюм.

Этот пожилой, но все ещё бодрый слуга, был привезен Александром из России, он с рождения был крепостным Бутурлиных и служил ещё отцу Александра — графу Павлу Николаевичу. Несколько особо преданных своим господам слуг бежали тогда от нового владельца и последовали за Бутурлиными в Англию. Только этим слугам и мог полностью доверять Александр.

После плотного завтрака его состояние заметно улучшилось, и молодой граф устроился в маленьком кабинете, просматривая утреннюю почту. Стопка конвертов была весьма внушительной.

Множество приглашений от совершенно незнакомых ему людей ясно давало понять, что на вчерашнем балу его заметили. Видимо, вездесущие мамаши решили подстраховаться и ещё раз устроить ему свидание со своими очаровательными дочерьми. Как будто, он их вчера недостаточно разглядел!

Впрочем, это могло быть делом рук Алексея. Кузен ведь добывал ему как-то приглашения на самые многолюдные балы сезона, а значит ему пришлось разрекламировать таинственного графа Хантли, как своего друга. Да, тот факт, что Алексей состоял на службе в российском посольстве, открывал перед ним множество дверей, что было весьма полезно и для Александра.

С того времени, как Александр выкупил поместье некоего проигравшегося в пух и прах Эндрю Стоуна, немолодого уже английского землевладельца, и перевез в Англию семью, он жил почти затворнической жизнью. Поместье он покидал редко, все силы употребив к тому, чтобы превратить его из убыточного в преуспевающее.

Изначально, для всех соседей он был таинственным незнакомцем, явившимся в Англию из Америки, к тому же, сказочно богатым. Что дало соседям повод так думать, оставалось загадкой, ибо семья Бутурлиных, назвавшаяся, как семья Гордон, старалась не показывать своего истинного благосостояния. Кстати, никто не догадывался, что Гордоны были на самом деле русскими, так как английский их был превосходен.

Александр уже тогда вел переговоры с почти полностью спившимся графом Хантли о приобретении его поместья в горах Шотландии, вкупе с графским титулом. Но, до тех пор, пока старый граф думал, стоит ли продавать родовое гнездо, Александр держал семью чуть ли не под замком, к вящему негодованию Ольги, его младшей сестры.

Несчастная девушка изнывала от скуки в деревне, мечтая блистать в Лондоне. Она не переставая изводила старшего брата просьбами о выходе в свет. В сотый раз Александр терпеливо объяснял сестре, что никакие деньги не заменят ей титула в лондонском высшем обществе. Чопорные и надменные англичане быстрее примут бесприданницу со знатной родословной, чем богатую наследницу, не имеющую титулованных предков.

Он обещал сестре, что, как только титул будет у них в кармане, он тут же вывезет её в свет, обеспечив самым дорогим и модным гардеробом в Лондоне. Увы, Оленька, как и большинство её сверстниц, думала в основном о шикарных нарядах, драгоценностях и толпе поклонников, молящих её хотя бы об улыбке.

В этом году, наконец, желание капризной и упрямой Ольги исполнилось — она вышла в свет. Правда, времени, чтобы внести её имя в список дебютанток, представленных в Олмэкс, не было, но туда попадали далеко не все юные леди, списки подавались за год до бала.

Ольга, разумеется, была раздосадована тем, что лучшие женихи Лондона не увидят её в Олмэкс, и Александру пришлось пообещать сестре поездку в Париж по окончании сезона. На все остальные балы сезона, впрочем, юная леди приглашения получила, стараниями того же Алексея.

Александр глубоко вздохнул, вспомнив в очередной раз о своем плане по похищению княжны Вяземской. Выход в свет Ольги смешал ему все планы: теперь ему придется подождать до конца сезона, а после срочно вывезти семью в Париж, от греха подальше. Если князь Вяземский не исполнит его требований и поднимет скандал, семьи Александра не должно быть в Лондоне, иначе они могут стать заложниками и пострадать.

Взгляд молодого человека упал на конверт, подписанный именем Мартина Стивенсона. Это его новый управляющий шотландского имения, на самом деле звавшийся Григорием Платоновым. Дерзкий малый, отчаянный и смелый, и тоже бывший крепостной. Беглый крепостной, которому Александр купил паспорт на новое имя.

Не далее, как две недели назад граф отправил своего помощника осмотреть имение Хантли и прислать ему подробный отчет.

Вскрыв конверт, Александр удовлетворенно улыбнулся: Гришка явно в точности понял его приказ, ибо отчет действительно был подробным. Если бы ещё этот сорвиголова также хорошо владел пером, как шпагой и пистолетом, было бы просто замечательно! Александр сам научил его грамоте, но ученик из Гришки был весьма посредственный: письмо изобиловало грубыми ошибками и прочесть его было непросто.

С трудом вникая в каракули своего помощника, Александр нахмурился. Поместье оказалось в ещё более плачевном состоянии, чем он предполагал.

Дом заброшен и нуждается в ремонте, в нем сыро и холодно, мебели почти не осталось. Учитывая, что зданию почти триста лет, остается только удивляться, как оно ещё не развалилось. Хотя, Григорий заверяет, что это скорее замок, чем дом, и простоит он ещё, как минимум, триста лет. Нужно только хорошенько отмыть и отремонтировать его, особенно протекающую крышу.

Александр взял чистый лист кремовой бумаги и начал бегло набрасывать смету на ремонт поместья Хантли. Он показал себя рачительным хозяином в Стоун-Хаус, справится и в Шотландии. Погруженный в мир подсчетов и смет, граф даже не услышал легкую поступь шагов в коридоре, сопровождавшуюся шорохом нижних юбок.

Внезапно дверь распахнулась и на пороге показались две дамы, одетые в нарядные прогулочные костюмы и улыбающиеся. Одна из них была дамой среднего возраста, иными словами, ей было около пятидесяти лет, другая же, напротив, оказалась юной девушкой, очаровательной, русоволосой и голубоглазой.

Александр встал и, улыбаясь, протянул руки навстречу матери и сестре.

— Доброе утро, мой дорогой! — Мария Александровна поцеловала сына в лоб, словно ему все ещё было пять лет. — Надеюсь, ты сегодня хорошо выспался? Ты выглядишь уставшим.

— Доброе утро, матушка, — ответил он, склоняясь над материнской рукой. — Благодарю, я спал отлично. Но слишком мало.

— Ольга, — улыбнулся граф, целуя сестру в щечку. — Как же рано ты нынче поднялась! Или случилось что-то, о чем я должен узнать безотлагательно?

— Доброе утро! — прощебетала довольная Оленька, — У нас для тебя сюрприз! Закрой глаза!

— О, только не сюрприз, — простонал Александр, — я вас умоляю, просто скажите мне, что вы задумали, без всяких там сюрпризов. Я до сих пор не могу забыть, как ты заставила меня искать подарок с завязанными глазами в мой прошлый день рождения! И твой издевательский смех, когда я запнулся о ковер и грохнулся посреди комнаты. И как я пошел у тебя на поводу, до сих пор не пойму?

— И не надейся понять это! — заявила сестрица, победоносно улыбнувшись. — Просто ты никогда не мог ни в чем мне отказать.

— Итак? — Александр, вздыхая, все же закрыл глаза. — Я жду сюрприз.

— Входите! — повысив голос, весело скомандовала Ольга, и Александр услышал шаги и шелест юбок.

— А теперь — открывай! — снова раздался голос младшей сестры.