– Привет, Командир… Ты еще помнишь меня?.. Только посмей сказать, что не помнишь!
Перестает набирать.
– Стой, красавица… Убавь пыл… Давай сначала посмотрим, кто он и что у него…
Набирает. Ждет, не скрывая нетерпения. Наконец на экране появляется фотография седовласого мужчины. Снимок официальный, сделан в кабинете.
– Командир…
Пристально вглядывается.
– Ты уже седой… Но такой же… загадочный… И не мой…
Продолжает манипуляции с ноут-буком, и на большом экране появляется портрет женщины.
– Значит, ты женат, как и следовало ожидать… Интересно, первая?.. Вторая?.. Нет, скорее третья, явно моложе…
Смотрится в зеркало.
– А может это дочь?..
Набивает. На экране – портрет смеющейся девушки.
– Не будь дурой, дочь – вот эта… И, кстати, похожа… на него… И на нее…
На экране меняются фотографии мужчины, женщины, девушки. Порознь и вместе, в разных местах и ситуациях. Затем чередуются фотографии девочки. Маленькой, побольше…
– А это внучка… Значит, ты уже дед… Всего одна?.. Негусто мы с тобой посеяли…
Встает, выходит из комнаты и тут же возвращается с телефоном в руке. Начинает набирать номер. Спохватывается.
– Что я, дура, делаю… Второй час ночи… Да и неинтересно это ему. Ну, нашла, мать, ты свою первую любовь, а ему от этого ни холодно, ни жарко… А так хочется поделиться с кем-нибудь…
Устало садится.
– А то еще и приревнует… Я ему все уши прожужжала: «учись, как Командир»; «относись к девушкам, как Командир»… Одним словом, будь похож на моего Командира… Только не на отца… Хотя глупо ревновать к прошлому…
Смотрится в зеркало. Потом оглядывает комнату, о чем-то раздумывая. Наконец решительно пододвигает ноут-бук и начинает быстро набирать. Появляющиеся на экране буквы складываются в слова:
«Привет! Я тебя нашла! Как ты?.. Не забыл меня?..»
Он
В кабинет входит мужчина. Включает компьютер. Начинает просматривать папки. Что-то откладывает, что-то подписывает. Наконец, отодвигает их в сторону и смотрит на экран. Удивленно оглядывается по сторонам, словно желая что-то у кого-то уточнить или чем-то поделиться, потом касается клавиатуры.
На экране – Ее портрет.
– Да это же…
Увеличивает снимок. Разочарованно.
– Н-да, что с нами делает возраст…
Откидывается в кресле.
– Она ведь меня младше лет на… Нет, не намного, кажется, на четыре… или пять… Я был на пятом курсе, она – на первом…
Всматривается в портрет.
– Изменилась… Потяжелела… А глаза – те же… И улыбка.
Звучит мелодия «Yestaday». Он подносит к уху мобильник.
– Да, дорогая… Нет, я успел… Хорошо… Слушай, я тут зашел в «Одноклассники»… Вот знакомая из юности объявилась… Ну та, с которой до тебя роман был… После лавины. Да чего уж ревновать, что было, то прошло… Нет, она очень изменилась… А что, с возрастом кто-то меняется в лучшую сторону?.. Кроме тебя, конечно… Да нет, это чистая правда… Ладно, перестань… Сама посмотришь. Пока.
Кладет телефон перед собой. Смотрит на экран.
– Сколько лет прошло… Любопытно, как у нее жизнь сложилась.
Пододвигает клавиатуру.
На экране поочередно появляются фотографии. Она в саду. На фоне гор (явно не южных). На улице с надписями на каком-то языке. На знойном пляже, но на этой фотографии она еще стройная, молодая. Строгая и тоже молодая – с мальчиком. Уже сегодняшняя, улыбающаяся, рядом с высоким юношей, похожим на нее.
– Сын… «Мы с сыном»… А где же муж?
Теперь фотографии мелькают быстрее, но на них Она или одна, или в компании.
– Муж, судя по всему, объелся груш…
Начинает набирать, и на экране появляется текст.
«Привет. Я рад, что ты нашлась. Как живешь?.. У меня все нормально: жена, дочь, внучка. Работа. Ты уже пенсионерка?..»
Она
В комнату, продолжая на ходу говорить по сотовому телефону, входит женщина. Она в деловом костюме, только пришла с работы.
– Сынок, ты эгоистичен… Может твоя мать иметь если не платоническую любовь, то хотя бы виртуальное увлечение?.. Тем более со своим сверстником… Я же не пристаю, как некоторые старушки, к юнцам… И совсем не хочу быть злобной, хронически неудовлетворенной феминисткой… Да, если хочешь, я к нему отношусь, как Петрарка к Лауре, кстати, которого ты так и не осилил, поэтому не знаешь, какие у них были отношения… Да, в моей жизни немало всего и кого было, вот поэтому не стоит за меня беспокоиться…
Глубоко вздыхает, слушая.
– Ну да, ты талантливый программист, у тебя хорошая голова, но вашему поколению не дано чувствовать… Вы любите железки, головоломки и исключительно себя… А мы в твоем возрасте любили друг друга… Мужчины – женщин, женщины – мужчин… Не надо опошлять, я не имею в виду сексуальные извращения. Это сейчас эти отношения стали обыденной мерзостью… Да у нас не было вашего примитивного физиологического секса с кем попало, у нас была настоящая любовь… Вот ты сразу подумал о непристойном, а мы, как и положено нормальным людям, любили противоположный пол… Да, не отрицаю, я нетерпима, не толерантна по отношению к геям, бисексуалам и прочим извращенцам, называй их как хочешь, потому что я нормальная, настоящая, хоть уже и немолодая женщина…
Слушает. С раздражением.
– Вот доживешь до моих лет, может быть, начнешь понимать, в чем разница… Все, помолчи, иначе поссоримся…
Слушает.
– Нет, отец твой мне не звонил. И дай бог, чтобы никогда не позвонил.
С раздражением выключает телефон.
– Отчего родные дети так эгоистичны?.. Живешь для них, пластаешься, жилы рвешь – воспринимают как должное. Только для себя захочешь пожить, пусть самую малость, – сразу в штыки…
Раздевается и останавливается перед зеркалом в одном белье. Разглядывает себя.
– Грудь, конечно, великовата…
Приподымает ладонями.
– Хотя сейчас это модно… И мужикам нравится… Вон как Маркович заглядывает, через стол перегибается… Того и гляди, клюнет своим длинным носом и не разогнется…
Вздыхает.
