С большими затруднениями добрался я до «Пенькова».

— Как Ки… то-есть Медведев, как Николай Иванович, здоров? — были мои первые слова…

— Здоров. Только уж очень занят работой, так утомляется… Теперь у него есть помощник швед Гендсен — тоже симпатичный юноша. Вчера они ушли после обеда в лабораторию и просили их не беспокоить… А что ты так неожиданно приехал?

— Потом расскажу, тетушка.

Дверь была заперта на ключ.

— Работают, — промелькнула у меня мысль.

Я тихо постучался — ответа не было. Я постучал сильнее — все то же гробовое молчание.

Напрягая все свои силы, я пытался сломать дверь. Она трещала, начала поддаваться, еще одно усилие — и я ворвался в лабораторию.

Глазам моим представилась ужасная картина. Около стола сидел Кипарисов, его череп был разбит сзади страшным ударом топора. Видимо, смерть наступила почти мгновенно… Все приборы были разломаны, исковерканы, сделаны совершенно неузнаваемыми.

Я не мог выдержать ужасного зрелища, опустился на стул и зарыдал.

Прошло около часу, прежде чем я окончательно успокоился.

Я начал исследовать труп моего друга и убедился, что смерть наступила сутки тому назад. Если бы мы не сбились с дороги — я застал Кипарисова живым. Я проклинал зиму, везшего меня крестьянина, лошадей, волков и, главное, свою беспечность! Отчего я не приехал раньше!..

Мне представились последние минуты моего друга. Вот он наклонился над прибором, в его мозгу роятся новые, гениальные мысли. Он зовет своего помощника, а тот предательским ударом сзади убивает великого человека…

Моей первой мыслью было дать знать о несчастий уряднику и принять срочные меры к задержанию шпиона, но я вскоре раздумал.

Если полиция наведет справки о Медведеве, то может выясниться, кто на самом деле скрывался под этим псевдонимом, раскроется мое участие, и я могу очутиться под судом… Кипарисову это не поможет, да и шпион вряд ли будет пойман…

Я обстоятельно взвесил все «за» и «против» и решил скрыть происшедшее.

Я сжег в печке все, что могло сгореть, собрал осколки битого стекла и ломанные металлические части в два больших мешка, которые нашел внизу в спальне, а в третий — бережно завернул труп моего друга.

Ночь была совершенно темная. Узкий серп луны слабо освещал однообразно-белую пелену, окутывающую землю.

Когда в соседнем флигеле потушили огонь, я вышел из дому и тихо крадучись, как вор, пробрался в сарай. Встретившие меня собаки, замахали хвостами, узнав старого знакомого, и начали ласкаться.

Мне никогда не забыть тех кошмарных минут, которые я пережил, идя по дороге от «Пенькова» к озеру — верстах в полутора от нашего дома, с ужасным мешком на спине. Я ежеминутно попадал и сугробы, все казалось, что меня кто-то преследует, чудились за спиною таинственные стоны и шорохи.

Вот, наконец, озеро… Я разгреб снег и прорубил лед. Затем развязал мешок, еще в последний раз поцеловал друга и опустил в прорубь.

Тихий всплеск, и вода вновь сомкнулась, поглотив труп. Я был уверен, что мешок не всплывет, так как к трупу был привязан тяжелый кусок железа.

Дальнейшее я делал, как во сне… Невыносимо тяжелым сном и представляется мне теперь все это.

Я возвратился два раза в дом, снес и потопил в той же проруби оба мешка с остатками трудов Кипарисова.

Спи спокойно, мой друг! Человечество еще очень несовершенно и не умеет справедливо ценить великих людей…

Рано или поздно наступит то счастливое время, о котором мечтал ты, во имя которого работал и умер… Прекратятся нелепые войны, сотрутся ненужные границы. Труд человека, облегченный работающими за него машинами, будет направлен к научным достижениям, о которых мы не смеем теперь и мечтать… Спи спокойно!

Дементьев замолчал, долго вновь переживая минувшее.

Затем он заговорил:

— Я прибрал в спальной и наверху, замыл следы крови. На другой день утром сошел я к тетушке и сообщил ей, что цель моего приезда была срочно вызвать Медведева в Петроград, и что он уже уехал рано утром, достав лошадей из ближайшей деревни, так как боялся опоздать на поезд.

С ним уехал и Гендсен. Я извинялся за то, что они не вышли попрощаться, но им обязательно нужно было вечером разобрать и сложить приборы, а в 8 часов утра уже выехать пока все спали. Я врал так искренно и красноречиво, что мне поверили…

— А изобретение? — воскликнул Петров, — что стало с Гендсеном, или как там звали проклятого шпиона?

— На нашей бедной планете, пока еще очень малокультурной, иногда все-таки действует закон справедливости, — продолжал Дементьев. — По возвращении в Петроград я прочел кипу газет, накопившихся за время моего отсутствия. Вы помните взрыв, происшедший на одном из русских пороховых заводов на юге, в ноябре 1916 года? Завод был уничтожен почти дотла… Читая описания взрыва, я обратил внимание на следующий факт: на расстоянии полуверсты от завода был найден труп молодого человека с большим ящиком за спиною и каким-то странным прибором в руках. Труп был сильно изуродован, прибор совершенно приведен в негодность, а ящик разбит вдребезги.

Предполагали, что это шпион, взорвавший завод и не успевший достаточно далеко отбежать от места катастрофы. Я не сомневаюсь в том, что это именно и был Гендсен, пожелавший лично испробовать действие «Омега-лучей». Однако, он, вероятно, не умел достаточно хорошо обращаться с прибором… Смерть Кипарисова не осталась не отомщенной!

Поздно ночью молчаливо разошлись мы тогда.

Теперь, по-прежнему встречаясь у Петрова раз в неделю, мы никогда не вспоминаем рассказанного Дементьевым. Но я знаю, отчего у него всегда такое печальное лицо и он никогда искренно и бурно не веселится.

ГРЯДУЩАЯ ВОЙНА

Вечер… Я сижу за письменным столом и просматриваю новые заграничные журналы. Мое внимание особенно привлекают многочисленные статьи, посвященные успехам авиации.

«Новый воздушный крейсер» — читаю я заголовок. Интересно, посмотрим, в чем дело…

Помню, как десятка полтора лет назад, я запоем читал фантастические романы: «Электрическая жизнь», «Адская война», «Воздушные бои будущего»… Что же!.. Действительность, оказывается опередила самые смелые измышления романистов… Современные военные воздушные суда уже теперь значительно совершеннее тех, которые описывались в романах.

Из журналов я узнаю о постройке воздушных бомбовозов, покрытых толстой броней и могущих брать с собой до 500 пудов бомб, начиненных взрывчатым веществом страшной разрушительной силы. Снабженные пулеметами и орудиями, они представляют из себя настоящие «летающие крепости».

Вот сведения об истребителях, имеющих новейшие орудия, которые, выстрелив один раз, продолжают обстрел автоматически до тех пор, пока сам летчик не пожелает остановить их действия.

Я содрогаюсь от ужаса. Мне представляется страшная картина разрушения — результат налета эскадры воздушных крейсеров. Ведь у одной только Франции уже до 30.000 самолётов, среди которых несколько тысяч военных…

Бум… бум… Громко бьют часы. Неужели два часа ночи?.. Но сон бежит от меня.

Я жадно продолжаю читать. Статья об удушливых газах… Оказывается, есть вещества, одна капля которых мгновенно убивает все живое.

Население города безмятежно спит мирным сном. Ночью с аэропланов сбрасывают бомбы, начиненные обращенным в жидкость ядовитым газом. Страшная коса смерти сметает тысячи жизней. Рождается утро, солнечные лучи освещают город мертвых. Ужасные газы сделали свое дело…