все равно. Я собрался на войну, а что я буду делать в этом железном костюмчике? Демонстрировать свою красоту и грацию? А меня в это время будут убивать? – Включай оружейную панель или прибью гада!!!

Мрак заполнил меня всего, и искин снова заблажил:

– Обнаружено вмешательство в программное обеспечение, идет незаконная корректировка, ядро нестабильно, вскрыт архив, вводятся новые значения. Тревога! Тревога! Изменение параметров. Несанкционированное вмешательство! Прекращение работы дополнительных функций. Тревога! Изменение программного обеспечения, вносятся неверные параметры, убирается предохранительный блок. Опасность! Опасность! Опасность!

Он еще что-то блажил, но мне уже это было все равно, потому что и со мной стало что-то происходить. Неожиданно скафандр стал моей второй кожей, я его просто перестал ощущать, панель перед глазами исчезла, да и зачем она мне теперь, если я итак чувствую и ощущаю все свои возможности. Любой человек знает, на что он способен, сколько пробежит, как высоко подпрыгнет, чем может ответить на оскорбление и опасность. Это заложено в подсознании, и теперь в это же подсознание мне перенесли характеристики скафандра. И я стал огромным парнем трехметрового роста, спокойным, уверенным, сильным, с большими пушками в наплечных кобурах и ощущением безмерной силы.

– Веди, Ворк! –дал я мысленную команду лобастику. – Пора показать ампам, кто тут пища, а кто нет.

– А ты изменился, – одобрительно проворчал Ворк. – В тебе появилась сила, сейчас я уже не рискну тебя дразнить.

И вот вопрос – в чем сила, брат? Действительно в мышцах, или во внутреннем ощущении, что ты прав? Правильно говорил Бодров, вся сила – в правде! И на самом деле, во второй мировой войне у русских не было ощущения, что немцы победят. Наоборот, все знали, что фашисты не правы, значит вьюшкой умоются. И даже тогда, когда немцы стояли у Москвы, когда погибло много народа, русские все равно верили в победу. Понятное дело, не все. Трусы есть всегда и везде. И сдавались немцам пачками, потому

что испугались того, что можно победить правду. Но есть такое понятие –дух народа – так вот с ним все было нормально. Народ был уверен в том, что рано или поздно навешаем люлей фашистам, надо только потерпеть. И навешали, собрались, подумали чуток и начали немцам показывать, что такой русский дух.

Вам известно, что в сорок втором году Гитлер обратился в международный суд в Гааге с претензией на то, что русские используют страшное, ужасное оружие, которое убивает его танкистов. И знаете, что за оружие использовали эти варвары русские – коктейль Молотова! А чтобы им поджечь танк, нужно было пропустить бронированную машину через себя, чтобы бросить бутылку на вентиляционное отверстие двигателя, которое находится сзади. Только тогда это работало, и танк загорался. А пропустить танк через себя, который может чуть довернуть гусеницы и намотать твои кишки на траки, это я даже не представляю, какой храбрости человеку нужно быть. Знаете, что постановил международный суд? Он разрешил использовать немцам коктейли Молотова!! Так вот, когда наша армия вошла в Берлин, все подъезды жилых домов были забиты ящиками с этими коктейлями, и ни один наш танк не был подожжен!!! Смелости не хватило ни у одного немца. А русские эти танки поджигали, потому что знали, за ними правда.

Вот и у меня сейчас было ощущение этой внутренней правды. Нельзя убирать разумных, использовать их в качестве консервов. Просто нельзя и все. И дельфинов убивать нельзя, и китов, потому что они тебе не могут ответить тем же, у них стоит внутренний запрет на убийство разумных. Во всем мире пытались создать из дельфинов убийц, куча народа и стран старалась, большую гору денег потратили, а ничего не получилось. Придумали снаряжение, научили нападать на манекены в подводном снаряжении, а выпускают на людей –не убивают. Почему сейчас из военных никто с дельфинами не работает? Правильно –тупые они, разумных не убивают! А вот огромных акул, которые нападают на людей, убивают. И вообще в океане они могут за себя постоять и считаются одними из самых опасных хищников. А людей не трогают, наоборот спасают от акул и других хищников. А вот те, кто убивает дельфинов, сами не очень разумны. Такие сволочи слова не понимают, им нужно битие, ибо только оно прочищает сознание.

Ворк пометался по залу, потом остановился перед одной из стен, вопросительно поглядывая на меня. Я подошел и увидел трехпалый отпечаток на стене, приложил свою руку в скафандре, панель засветилась, стена отошла в сторону, открывая просторный лифт. Мы с Ворком спокойно разместились в нем, и еще место осталось примерно на два скафандра. Лобастик уставился на панель, и на ней стали меняться картинки, в потом лифт рванул вверх.

– Будьте осторожнее, мальчишки, – донеслась до нас мысль Мора. –Хорошей охоты.

– Не бойся, мама, я буду умным охотником, -ответил Ворк. –И очень осторожным.

– А я в танке, мне пофиг, – неуклюже пошутил я. – Но задачу понял. Тихо подползаем, быстро всех рвем, и шустро убегаем.

-Все так, древний, – послышался в голове голос Моры. – Присмотри за моим сыном. За тебя я не беспокоюсь, раз ты в танке.

И тихий смешок. И кто у из нас умный? Правильно –не я. Лифт остановился, дверь открылась, лобастик высунул голову в коридор, потом кивнул мне:

– Никого, выходим.

Вышли, пошли. На этом этаже я не был, впрочем, все они одинаковы. Разница только в назначении помещения, сумасшедший дизайнер строил эти станции.

– Запах крови впереди, – передал Ворк. –Сильный. Осторожно.

Мы прошли еще примерно сотню метров, и лобастик остановился перед очередной дверью.

– Здесь кровь и смерть.

Он толкнул дверь головой, она открылась, и мы оказались в том помещении, которое я видел на видео. Огромный зал, а в нем горстка людей,окруженная дроидами, с выдвинутыми шокерами, а у дальней стены разделочные столы, на которых разделывались люди. Амп был всего один, он ходил по залу, посматривая в планшет, видимо, определяя следующую жертву. И почему-то я не удивился, узнав в нем меда.

– Слышь, придурок! – взревел я, снимая поляризацию с бронестекла. –Сюда смотри!

А чего? Меня так во дворе гопники останавливали. Мне понравилось, сразу понятно, что сейчас тебя бить будут.

– А, это ты, чел, – спокойно произнес мед. – Куда ты пропал? Ты срочно нужен в доке, без тебя никто не может открыть твое яйцо, а оно нужно для эвакуации персонала. Немедленно отправляйся туда.

– А здесь что происходит? – я вдруг тоже успокоился. А чего? Гоп-стоп не получился, значит поговорим. – Что ты делаешь с этими людьми?

– Ты же знаешь, кораблей для эвакуации не хватает, – пожал плечами мед.

–Оставлять людей живыми для роя нецелесообразно, поэтому советом станции принято решение перевести их на мясо, я его исполняю. Так что, давай,

иди отсюда, не мешай мне работать, к тому же тебя давно ждут в доке. Кстати, где ты взял этот космический скафандр? Какова у него автономия? Сутки, двое?

– Трое, – с гордостью проговорил я. –Причем в космосе.

– Ну это понятно, – сказал мед. – Покажешь его в доке, если найдешь таких десятка три, то мы спасем немало ампов. Молодец!

– Скафандры есть, – ответил я. – Но я их, пожалуй, раздам этим людям, а не ампам.

-Этим то зачем? –удивился мед, чиркая ногтем по планшету, двое дроидов направили свои шокеры на сутулого человечка с испуганными глазами. – У них ай кью ниже плинтуса, этих можно только утилизировать, ни на что другое, кроме, как на мясо, они не годны.

Дроиды двинулись к человеку, и я яростно взревел. Но делать мне ничего не пришлось, видимо, реагируя на мое состояние с моего плеча слетела ветвистая молния, и дроиды разлетелись по сторонам металопластиковыми обломками. Человек не пострадал, впрочем, он был похоже, в каком-то заторможенном состоянии, потому что даже не вздрогнул. Вероятнее всего, им всем вкатили наркотики, причем разум работает, поскольку в глазах страх, а тело даже не дергается.