Какого хуя?

Фред сглатывает.

Макс находит ручку на самом дне. На стол высыпаются несколько маленьких колокольчиков.

Фред смотрит теперь на них. В голове голос диктора новостей. Загадочные убийства по всей стране. Хаотичный выбор жертв: общее только то, что они — альфы. Нелепый способ и орудие убийства. Странные предметы, которые убийца оставляет, как визитную карточку.

Штопор.

Колокольчики.

Антиальфа**.

По затылку бьет кувалдой.

Макс колет его взглядом.

Улыбается.

Комментарий к V.

* Вольфганг Шульц — немецкий математик, создатель Формулы Истинности.

Разница в возрасте (https://ficbook.net/readfic/3694094) - Истинные пары встречаются не слишком часто. Альфы и омеги устают ждать своей судьбы и влюбляются, окунаются в океан страстей и заводят семьи с чужими истинными. Но бывает, что ожидание половинки становится смыслом жизни, а встреча - предсмертным подарком. Как быть, если разница в возрасте не десять или пятнадцать, а пятьдесят лет?

** Игроки (https://ficbook.net/readfic/4106261) - Первого убитого альфу нашли в мусорном контейнере без внутренностей. Вместо них в животе оказались разноцветные стеклянные шарики. Что это? Зашифрованное послание антиальфы? Или просто выходка безумного маньяка?

========== Шесть ==========

Лето для обычных школьников — лафа, жара и пляж. Лето для балетных — отчетные концерты, гастроли, репетиции, репетиции, репетиции.

Лоренс пинком распахивает дверь спальни, закидывает в нее огромную посылку и забегает сам.

— Успели! Получил! — он сияет счастьем, улыбка во всю щеку.

Эжен, Николе и Матье не подпускают его к коробке. Накинулись на нее, как стая голодных волков на оленя, уже разодрали упаковку, разрезали клейкую ленту, шуршат внутренностями.

— Твой кузен просто волшебник! Ты посмотри! Как влитые!

Для их компании задрать ногу выше головы — обычное дело, так что новенькая балетка Матье почти тычется Лоренсу в нос. Он кивает. Со смехом смотрит, как друзья переобулись и танцуют маленьких лебедей посреди спальни, напевая мелодию.

— Давай, янки!

Они зовут к себе. Им нужен четвертый. Нужен Лоренс.

Но Лоренс не торопится присоединиться. Он любит их. Иначе не стал бы выпрашивать у Фреда американские пуанты точно по их меркам, да еще и ныть, чтобы отправил очень-преочень срочной почтой — до того, как они уедут на гастроли.

Но Лоренс — не массовка.

И его интересуют не пуанты. В коробке письмо. Внутри фотографии.

Папа и анатэ. Анатэ почти прозрачный, улыбается с явным трудом. У него парик, похожий на те волосы, которые раньше были. Какие сейчас у Лоренса.

Лоренс закусывает губу и под топот и смех ребят за спиной подходит к кровати. Вынимает прошлогоднюю открытку родителей и ставит в рамку новую. Мягко проводит пальцем по осунувшемуся лицу анатэ. Закатывает глаза.

Смех стихает. На плечо опускается ладонь Николе. Ребята знают про болезнь анатэ, Лоренс рассказал им. Чего тут скрывать?

— Я в порядке.

Ладонь исчезает. Веселье продолжается.

Да. Он любит их.

Чутких и понятливых.

На второй фотографии Фред с семьей — омегой и мелким. Лоренс отрезает всех лишних. Ему не нравится Лесли. Какой-то он бесчувственный сухарь, а мальчишка страшный. Выбрасывает их в мусорку.

Подумав, убирает Фреда в фотоальбом, а не пристраивает в рамку к родителям, как делал это все время раньше.

Матье недавно притащил в спальню журнал с голыми альфами. Очень голыми. Совсем. Сперва смотреть на них было стыдно, но потом интерес взял верх над смущением. Каких там только не было! Но Лоренс все равно, глядя на них, почему-то вспоминал Фреда. То, как они ходили вместе на пляж или в бассейн.

А у него под плавками так же, как у этих красавчиков?

Лоренсу неловко от таких мыслей. И он прячет фото Фреда подальше. От себя. И от чужих глаз тоже.

*****

Лоренсу, Николе и Эжену повезло. Они попали в число счастливчиков, у кого течки задерживались. Весной половине старшей группы снесло голову, начались ночные побеги и влюбленные вздохи.

Вот когда розги месье показались особенно страшными. Циркуль в этом был категоричен. Он пообещал, что отчислит из своей группы того, кто попадется ему с альфой. Невзирая на талант, количество спонсорской помощи от родителей и личное отношение.

Окончить школу они должны девственниками.

Точка.

Лоренс не интересовался альфами. Точнее, он убеждал себя в этом. И каждый раз, когда его незаинтересованность альфами вдруг становилась невыносимой, шел не в душ, а в зал — танцевать и прогонять наваждение. Прогонять из мыслей Фреда.

Эжен слишком боялся месье чтобы по доброй воле ослушаться. Не родился на свете еще альфа, ради которого он решился бы накликать на себя его гнев.

Николе был влюблен в самого Циркуля и альфы ему до фонаря. И чем старше становился Николе, тем больше Лоренс втайне сочувствовал месье.

А вот Матье оказался не таким счастливчиком, как они. Он попался.

Циркуль не бросал слов на ветер.

С понедельника в спальне на четверых их осталось трое.

*****

В гримерке душно, пахнет потом, тальком, театральной косметикой. На полу валяются пуанты, костюмы, бинты, Лоренс.

Он лежит на спине и улыбается. Плечи от одобрительных похлопываний болят даже больше, чем ноги после танца.

Он счастлив.

Эжен осторожно разминает его ступни.

— Месье улыбался, я клянусь! Я из-за кулис видел!

— Мне он сказал, что я — кривоногий бегемот, — растирая ладонями грим по лицу, ответил Лоренс.

Аплодисменты еще шумят в ушах. И да. Он тоже видел, как Циркуль улыбался. Он и сам знает, что танцевал хорошо. В гримерку заскакивает Николе. У него вороватая, но довольная улыбка. Он подпирает дверь стулом и садится на пол рядом.

— Тебя утвердили на завтра, — его голос дрожит от неподдельного восторга.

Эжен замирает, забыв о ступнях Лоренса, а тот резко садится. Молча смотрит Николе в лицо. Может врет?

Нет…

Не врет!

Лоренс вскакивает и тянет друзей за руки. Они начинают визжать и прыгать, как идиоты. Обнимаются, танцуют друг с другом. Посылают к черту тех, кто ломится в гримерку и хочет испортить им момент.

Завтра Лоренс впервые будет танцевать на большой сцене. А сегодня он сбегает после отбоя гулять по ночному Парижу вместе с Эженом и Николе. Они идут к башне. Там всегда людно, и никто ни на кого не обращает внимания. Лоренс любит смотреть, как башня сверкает в темноте. Он лежит на траве. И делает затяжку после Николе, но перед Эженом.

Завтра первый большой концерт.

Сегодня первая самокрутка марихуаны.

****

Все спали.

Николе и Эжен спали, Циркуль спал, Клаудио — вечный конкурент Лоренса на главные партии — спал. Чтоб ему провалиться! Все спали.

Или не все.

Лоренс открыл в малом зале окна, чтобы впустить с улицы больше света. И выпустить дым. Он переобулся в балетки и растягивался, закинув ногу на подоконник и стряхивая пепел наружу.

В голове Лоренса начинает звучать музыка. Сперва тихо, нарастая.

То, что нужно.

Он щелчком выбрасывает окурок в окно и встает посреди зала, ждет своего такта для вступления.

Вот еще, чтобы какой-то Клаудио был лучше него. Чтобы хоть что-то у него получалось более точно. Нет! Если нужно, Лоренс будет повторять это сто, двести, триста раз. Одно и то же, раз за разом. Каждую ночь. Пока не научится, пока тело не станет делать это так же просто и естественно, как дышать или моргать.

Время замедляется.

Лоренс движется быстро, но успевает заметить все, каждую деталь. Он словно следит за собой со стороны, как это сделал бы Циркуль. И так же жестко самого себя поправляет.

Ощущения становятся ярче и богаче. Это помогает. Он полон сил и энергии. Странно, что такую классную штуку называют дурью.

****

У Лоренса внутренний мандраж, а он привык доверять чутью.

Сначала Лоренс услышал шепот и смешки за спиной. Это давно не напрягало, но сейчас они казались необычными. Подозрение толкнуло его к распределительной доске. То, что больше всего интересовало — расстановка ролей в спектаклях. Если там все в порядке, на завистников можно наплевать.