****

Тео не истерил, безучастно наблюдал за действиями врачей. Покорно выпил успокоительное, оно сработало на отлично — успокоило. Из отчаяния Тео перешел в состояние полумертвой апатии. Что-то подписал, отвечал на вопросы. Ничего из этого не запомнил.

Он вышел на улицу и сел на ту скамейку, где они разговаривали вчера с Аргосом. В сердце поселилась боль и пустота, в голове царил хаос. Вольф никогда не носил метки, не был женат, не испытал радости рождения детей, видел свою половинку раз в жизни.

Его истинный умер.

Тео достал из нагрудного кармана сигарету. Покрутил в пальцах и сунул в губы. Поблизости не было людей, чтобы спросить у них огонька. Тео огляделся и заметил на краю скамейки зажигалку Аргоса. Перевернул и встряхнул как следует. Казалось бы, за полтора года можно и забыть все эти резкие движения. Но тело помнило. Появилось даже предвкушение легкой боли в пальце от рифленого колесика.

Что же, раз он сорвался, то можно пуститься во все тяжкие. Восемнадцать месяцев в помойку, и опять спички и сигареты, жвачки по карманам.

Искры, но нет огня.

Тео нахмурился и выбросил зажигалку. Глубоко вдохнул и выдохнул, представляя, как из него выходит вся боль и тоска. Размял сигарету в руке, растрепал в ничто. Поднес ладонь к лицу и нырнул в табачный запах, наполнил им легкие.

Тео поднял взгляд и увидел Аргоса у окна. Друг помахал рукой.

****

В самолете ему снился Вольф. Живой и приветливый, каким был весь их единственный день. Как и тогда в воображении Тео, теперь во сне, он молодел: морщины разглаживались, кожа светлела, а губы становились пухлыми и розовыми.

Он превратился в Мило, сонного и чуть уставшего.

Привычная обстановка в афинском аэропорту: туристы мешались с местными и работниками, создавали суету. Тео медленно шагал сквозь толпу, следил, как люди прощаются, встречаются, смеются, рыдают — все краски эмоций. И Тео — серый и опустошенный.

Он вошел в зал ожидания и остановился.

Мило сидел в одном из кресел, закинув ступню на колено, подперев ладонью подбородок, и читал. Делал карандашом пометки на полях. Он почувствовал на себе взгляд и поднял глаза.

Тео подошел. Он ступал будто по иголкам, каждый шаг отдавал в затылок. Ему было страшно, потому что сейчас придется объяснить, какого черта он не звонил и выглядит, как жертва сумасшедшего исследователя.

— Привет.

— Привет, — Мило отложил книгу и встал. От него пахло мятной зубной пастой и кокосовым шампунем. — Мне позвонил Аргос.

— Что?

— Да. Попросил меня не волноваться, сесть и сообщил, что у него есть две новости, — Мило слегка улыбнулся.

— Идиот. Хотя… скажи мне, кто твой друг…

— Не говори ничего, Тео.

Мило положил ладонь ему на грудь, в область сердца.

Они соприкоснулись лбами и постояли молча.

Тео понимал, что Вольф никогда не выйдет у него из головы и навсегда останется в прошлом, сперва сильной болью, а потом светлым и радостным воспоминанием. Время вылечит то, что покалечило. Тео в это верил.

А у Мило будет альфа, и свадьба, и дети. И они будут вместе не один день, а каждый. До самого конца.

Тео сдвинул ворот рубашки Мило и прокусил нежную кожу на шее.

Он не купил кольцо или ошейник. Но это уже не важно.