— Тебе серьезно все это интересно? — он вошел в комнату и стал переодеваться, поглядывая на Шона, закопавшегося в книгах, черновиках, расчетах и прочей, по мнению Ронвуда, лабуде.
— Вот конкретно это, — Шон развел руками, обозначая свою нынешнюю деятельность в полном беспорядке и хаосе, — не очень. Но в принципе — да, я люблю геологию.
— Я думал, ты будешь прогноз погоды по телеку вести, нет? — Ким уселся на край стола, небрежно приминая задом один из расчетов.
— Да… точнее, нет! Идиот! Но это тоже есть в моем курсе. Но я хочу получить максимально расширенный профиль, а не специализацию только на дожде, смерчах и ураганах.
— И правда, без цунами и извержений вулканов совсем скучно, — хмыкнул Ким.
— Почему ты никогда не пишешь никаких работ? — подозрительно спросил Шон, пытаясь подавить всплеск ревности и предположение, что некий симпатичный омежка делает все это за Ронвуда. Он быстро успокоился, вспомнив, что в потоке Кима нет ни одного представителя слабого пола: большинство альф и несколько бет. Для омег сейчас профессия инженера была совсем не модной, особенно при обилии всяких отделений художественных искусств, музыки и тому подобного.
— Потому что я не собираюсь получать ученую степень. Я вообще перевелся к тебе, только чтобы проверить свою теорию и насладиться твоей рожей, когда почувствуешь от меня запах гона, — язвительно пояснил Ким, перескакивая на самую неприятную для Шона тему. — Ты весь на нервах последнее время. Боишься? Можем попробовать до того, как у меня сорвет крышу.
Шон сцепил зубы и отрицательно мотнул головой, жалея, что не может провалиться сквозь землю. Это было еще одним пунктом, который коробил его. Ким со временем действительно поверил, что Шон согласится на смену ролей и просто страшится неизвестности и перемен. Иногда он предлагал поменяться, но не настаивал, и становилось еще противнее. Шон понимал, что таким образом Ким бережет его, не хочет давить и перегибать палку, ведь на собственном опыте знает — это непростой шаг.
— Я… не готов, — все же сдавленно ответил Шон, повторяя одно и то же всякий раз.
— Ладно, как знаешь, — Ким пожал плечами и отправился к ноутбуку, чтобы выбрать на сайте пиццерии для них обед.
Шон посмотрел ему в спину, тяжело и рвано выдохнув. Он жутко не хотел потерять его и любил каждый день, проведенный вместе. Даже их ссоры, которые заканчивались страстным и злым примирением. Ему было не сложно готовить и бесконечно бороться со свинством Ронвуда, мало-помалу приучая его к порядку. Их вечерние просмотры сериалов, когда они заваливались на диван, были так же естественны, как совместный утренний душ и оскал Кима, который тот выдавал за приветствие. А внутренний голосок издевался: «Цени, радуйся! Скоро это закончится!».
****
Шон искренне верил, что у них с Кимом гон начинается одновременно. И тогда все честно — победит сильнейший. Или не совсем честно, ведь у Шона не была травмирована рука и он изначально крупнее Кима. Но надежда не оправдалась. Нельзя жаловаться, потому что гон Шона совпал с течкой Кима и после, вспоминая неделю таходрома, они оба не понимали, как выжили, а потом еще столько же отлеживались, не в силах начать снова ходить на занятия. Ким принимал сильные противозачаточные, перестраховываясь, ведь резинки постоянно рвались, а порой они и вовсе забывали о них.
Но вот жизнь вернулась в прежнее русло, и неминуемый конфликт становился ближе и отчетливее. Шон передумал сотню вариантов, один из которых, как ни глупо, — бегство. Он мог бы уехать к родителям на время, пока у Кима будет гон. Но тогда по возвращении придется закрывать глаза на измены, а, возможно, он и не обнаружит Кима дома. Сколько бы раз мысли ни приводили к единственному правильному решению, Шон упрямо отвергал его. Нутро бунтовало против смены ролей, и никакие обещания или убеждения, что с истинным хороша любая позиция, не помогали. Это Киму хорошо — он гамма, ему, по сути, все равно! А Шону нет! Он альфа не только в своей голове, но и во всех остальных частях! Для него такой расклад противоестественный, и не о чем тут даже размышлять.
Но дурацкая совесть грызла, особенно рьяно — ночами или когда Ким был максимально близок и доверчив, что, вообще-то, случалось с ним нечасто. Шон ненавидел себя и сотню раз уже пожалел, что не придумал другой способ и причину, как им быть вместе.
Шон перестал делиться своими страхами и переживаниями с Мелом. Тот давно записал друга в непроходимые идиоты и с попкорном ждал развязки. По его словам, он запасся носовыми платками, чтобы утирать Шону слезки, когда Ким его кинет. А сам Шон просто не представлял, как будет выкручиваться на этот раз.
— Ты скоро привезешь еду? Я голодный, как три собаки, — сердито рычал Ким в трубку. У него не было никаких дополнительных занятий, поэтому он всегда возвращался с университета раньше.
— Я уже в лифте. И мог бы сказать, что соскучился, а не позвонил потому, что проголодался, — и ноткой обиды укорил Шон. У него в руке был пакет с лазаньей и парой коробок пиццы из итальянского ресторана неподалеку.
— Я соскучился, — неожиданно заявил Ким. Раньше он говорил только, что Шон ему надоел, и такие слова невероятно поразили. Но спустя мгновение Ронвуд поправился: — По еде. Давай быстрее!
Шон тихо посмеивался над манерой Кима отрицать привязанность и чувства к нему, но продолжал подыгрывать. Зачастую было забавно и мило, особенно, когда расходилось с действиями. Ким, например, мог легко заявить, что его тошнит от Шона, одновременно с этим делая ему массаж или удобно усевшись в его объятиях перед телеком и подкармливая своим мороженым.
В квартире Шон сразу же почувствовал неладное, но не смог быстро сообразить, что именно. Ким вышел к нему, отнимая сумки и мельком коснулся руки. Но оба ощутили это, словно разряд тока. Шон звучно и резко втянул носом запах Кима и опешил. Горькие, тяжелые нотки, характерные для гона, были легко различимы. Но, судя по всему, сам Ким только сейчас понял, что с ним происходит, когда Шон оказался рядом. Он забыл о еде и выронил пакет, плотоядно глядя на истинного.
— Ким, спокойно, — полушутливо проговорил Шон, еще не чувствуя большой опасности. Ну что, в сущности Ким, мог ему сделать? — Ты сказал, что голодный, чего еду тогда разбрасываешь…
— Я теперь понял, что это был голод другого рода, — отозвался Ким, растягивая рычащие звуки и медленно, словно хищник к добыче, приближаясь к Шону, который успел отойти на пару шагов. — Чего это ты убегаешь?
— А ты чего наступаешь?
Дверь из квартиры была за спиной и стоило только решиться выскочить. Но момент был упущен. Ким резко оказался рядом, схватив Шона за запястье и дернул к себе. В голову неожиданно пришла мысль, что альфе интереснее охотиться и когда добыча убегает, автоматически в мозгу что-то переключается на желание ее догнать. Вот только Шон раньше не чувствовал себя жертвой. А теперь — да.
Он вдыхал запах Кима, перемешанный с возбуждением, и видел его почти безумный, блестящий взгляд, слышал тяжелое дыхание и понимал — на этот раз он и не подумает лечь под Шона, тут предполагается секс другого рода.
— Эй, не сходи с ума, Ронвуд, — попытался одернуть Шон. Он чувствовал, что поцелуи и прикосновения Кима слишком настойчивые и наглые. Он уже добрался до брюк Шона и быстро расстегивал их, желая поскорее стащить.
— Пришло время исполнить обещание, МакКензи, — как-то зловеще произнес Ким.
Шон собирался возразить, что-то сказать, но вот благодарных слушателей не нашлось. Ким подставил ему подножку, заваливая на пол и навис сверху, рывком стянув штаны и занявшись собственными.
— Ким, не горячись! Я не хочу…
— А я хочу! — зло зарычал Ким в ответ, тут же приникая губами ко рту Шона, затыкая его таким образом, стуча зубами о зубы и то и дело прикусывая.
Шон почувствовал прилив паники и решил, что самое время начать вырываться, потому что его уже наполовину раздели, дело осталось за малым. Вот только с чего он думал, будто сильнее Кима? Утверждение казалось неоспоримым, ведь ни разу Ким его и не победил. Но теперь стало ясно, что лишь по причине стечения обстоятельств. Вырваться даже из хватки левой здоровой руки Ронвуда оказалось непросто. Конечно, альфа-гормоны, которых вдвое прибавилось в организме из-за гона, добавляли Киму сил, но Шону от знания этого не становилось легче.
