Ким помолчал, переваривая слова Шона, а тот затаил дыхание. Он опасался, что все испортит и то шаткое перемирие, которое установилось между ними, рухнет. Ему казалось, если будет нужно, Ким откажется и жрать, лишь бы не принимать никакой помощи от него. Тишина становилась звенящей и напряженной. Зря он это сказал! Вот дурак! Шон судорожно придумывал, что такого еще выдать, чтобы сбить у Кима впечатление от последней фразы.

— У нас бы все равно не получилось. Ни тогда, ни сейчас, — произнес Ким, на удивление спокойно и твердо. Шон посмотрел на него и встретил холодный и уверенный взгляд, такой бывал у Чарльза. — Даже если бы не было Уилли, то я нашел бы другого омежку. А ты точно так же бесился и ревновал.

— Мне никогда не казалось, что тебе плохо со мной, — тихо ответил Шон. У него не было аргументов на этот счет, только собственные чувства. Да и он сотню раз получал ответ. «С тобой неплохо, но со всеми остальными — лучше». И он боялся услышать это опять.

— Я хочу оставаться альфой.

Шон несколько раз мысленно повторил эту фразу, расшифровывая ее для себя, ведь никаких пояснений от Ронвуда можно не ждать. В принципе, понятно. Ким не признает свой пол и, тем более, не желает афишировать его. Он не сторонник однополых отношений, боится, что его осудят родители, если узнают, не хочет такой за собой славы и, наверняка, его тянет к омегам. Шон еще помнил это чувство, когда мимо пробегал симпатичный омежка в обтягивающих шортиках и голова сама поворачивалась за ним вслед. Но теперь у Шона это прошло. А у Кима, видимо, нет.

— Как же другие нетрадиционные пары? Не те, где один из них гамма, ушедший в отрицание, а оба альфы. Они же уживаются! — спросил Шон. Самое сложное — обработать руку Кима. Очень осторожно, стараясь не шевелить его пальцами, но при этом заняться глубокими порезами, которые никак не хотели заживать.

— Видимо, один из альф уступает, — пожал плечами Ким, отворачиваясь.

— Ну хорошо! Давай я уступлю! — вдруг вспылил Шон. Им овладело негодование. Он и правда готов на многое ради шанса остаться с Кимом. — Что я должен делать? Каких уступок ты хочешь?

— Ты смешной, МакКензи. Не ожидал, что ты такой романтик и фантазер, — беззлобно хмыкнул Ким. — Высокопарные слова — это круто. Но что ты предпримешь весной, когда у меня начнется гон? Тогда в школе, когда мы встречались, у меня его еще не было, только течки. А теперь есть. И ты знаешь, что это такое. Как ты в своих мечтах справляешься с этим? Ты же дохрена ревнивый, завести мне омегу не дашь. Скажешь, пить подавители?

Шон молчал. Нет, он не мог заставить Кима принимать таблетки — это против его желания оставаться альфой. Но и насчет ревности Ронвуд прав. Шон сойдет с ума от мысли, что Ким с кем-то другим, это коробило и вынуждало совершать ужасные вещи. Шон не сможет побороть свое собственничество. Но что остается? Смена ролей? Самому оказаться под Кимом? Раньше Шон не задумывался над этим, а сейчас, глядя в лицо Кима, вдруг понял, как сложно тому было считать себя альфой и трахаться с Шоном. Ведь все нутро против этого бунтует. Шон понимал — именно к этому Ким и клонит, но даже вслух произнести не мог, словно боялся, что слова материализуются.

— Я не знаю, — тихо проговорил Шон, делая вид, что очень увлечен обработкой ладони. — Может, мы могли бы…

Но он не смог продолжить фразу и затих. Крайне сомнительно, что есть сила, которая заставит его позволить даже Киму себя трахнуть. А предложить услуги проститутки или вроде того казалось пошлым, неуместным и нечестным по отношению к Киму. Почему Шон в свой гон будет спать с истинным, а Ким — со шлюхой?

— Нет, МакКензи. Видимо, не могли бы. Хватит мечтать. От этого только хуже, — вздохнул Ким, откидываясь назад и прикрыв глаза. — Что там еда? Я скоро сдохну с голоду.

— Не сдохнешь, — буркнул Шон, поднимаясь. Он был рад, что этот разговор прервался, и понятия не имел, как его продолжить. Теперь ему добавилось сложных и запутанных мыслей, которые нужно передумать, отсортировать и вывести хоть какое-то решение. Он был убежден, что хочет остаться с Кимом, но теперь наиболее ясно понимал — это сложно. Почти невозможно.

В следующий раз выбравшись из дома за продуктами, Шон понял, что не в силах больше оставаться наедине со своими мыслями, и позвонил Мелу.

— Как там дела в горячей точке? — весело спросил Мел, который был в курсе всего происходящего и знал, где пропадает Шон.

— Мел, реши задачу пятью вариантами. Альфа и гамма вместе…

— Задача из отдела фантастики, — не удержался от подкола Мел и прокашлялся.

— Да, блять! Дальше еще лучше. Вот у гаммы начинается гон. Что делать?

— Эм-м… Наебениться блокаторов — вариант раз. Запустить его в бордель — два. Запереть в подвале на неделю — три. В этот вариант можно щедро добавить всяких игрушек и резиновую куклу. Пристрелить или самому застрелиться — четыре. Поменяться ролями — пять, — перечислил Мел. — Тебе какой больше всего понравился?

— Третий, — грустно хмыкнул Шон, представляя, что и как именно после такого ему отрежет Ким.

— А мне четвертый. По моему, это вообще все проблемы альфы и гаммы решит.

— Самоубиваться нужно было в школе. Теперь поздно.

— Ну, ты же вроде хотел перейти на сторону зла. Я сам не верю, что говорю это, но… может пятый варик не такой плохой?

— Я планировал сохранить свою позицию, просто встречаться с альфами, — сердито рыкнул Шон, недовольный тем, что друг предполагает такое. Как он может оказаться снизу? Это же уму непостижимо! Он же альфа! Вот дерьмо! И Ким думал так же, наверное. Каждый раз, когда был с Шоном. Черт! — Просто… у нас же может и одновременно гон начаться… — попытался смягчиться он.

— Ну тогда сверху будет тот, кто сильнее, — хохотнул Мел. — Слушай, если бы я не знал тебя, его и вообще все, что было, то посоветовал бы бежать, сверкая пятками, сам бы нашел бабла на операцию и заставил удалить все ваши парные гены, а потом ебнул бы тебя по темечку, чтобы ты еще и забыл Ронвуда.

— А еще заодно — как меня зовут, — усмехнулся Шон такой перспективе.

— Да, именно. И что тебе не четыле годика, — поддержал шутку Мел. Но почти сразу снова стал серьезным. — Так вот, беда в том, что я все это знаю, а заодно — и тебя, как облупленного. Будешь терзаться, мучиться, ныть, ночами не спать, жалеть, что все испортил. А в итоге, если повезет и по неведомой странной причине Ронвуд опять к себе подпустит, ты согласишься на все, что угодно.

— То есть… ты считаешь, я должен… ну…

— Дать себя трахнуть.

— Блять! Это даже звучит отвратительно! — поморщился Шон, останавливаясь перед входом в дом, где они жили с Кимом на втором этаже. Его передернуло от омерзения и первобытного страха. Ведь для гамм это нормально, они рождены, чтобы быть гармоничными и с альфами и с омегами. Но Шон — нет! Он не только психологически воспринимал себя как альфу, как Ким, но и физически им являлся. Он не представлял, как можно переступить это.

— Да все, что касается тебя и Ронвуда, звучит, мягко говоря, гаденько. Но ты мой друг и я готов терпеть и платить эту цену, даже общаться с тобой-пидорасом.

— Хватит-хватит! Не могу слушать, — рыкнул Шон. Он скомкано попрощался с Мелом, не зная, о чем еще поговорить — никакие идеи не лезли в голову. Но и эта тема его коробила.

— Я купил чипсов и пива! — крикнул он от двери, поднявшись в квартиру. Но тут же напрягся, когда не услышал привычного огрызания или ворчания в ответ.

Шон вошел в гостиную, но диван, на котором обычно валялся Ким, был пуст, на кухне и ванной — никого. Шон тяжело и долго вздохнул, направляясь к кровати, и заглянул под нее, чтобы, как он и ожидал, не найти там сумку с Халком.

Ким сбежал. Только чуть оклемался, стоило им немного более доверительно поговорить, и все — гонки на выживание продолжаются.

Шон стоял посреди комнаты и чувствовал в душе точно такое же опустошение и, одновременно с этим, как ни мерзко признавать, облегчение.

========== 22. Славная традиция ломать носы ==========