Ким выгнулся и сдавленно замычал, закусывая губу от грубого первого проникновения. Шон не церемонился и не терял времени на растяжку, смазки от течки хватит и так, чтобы не порвать Ронвуда. Ведь в прошлый раз он быстро стал получать удовольствие и постанывать.

Ким говорил что-то, цеплялся за плечи и запястья, подавался навстречу Шону, то закатывая глаза, то опять впиваясь взглядом, словно ядовитыми иглами. Казалось, он попеременно то обожает, то люто ненавидит истинного. Но эти эмоции так быстро менялись на его лице, что Шон не успел улавливать их связь со своими действиями. Тем более, что полностью потерялся в собственных ощущениях. Ему было все мало, хотелось ускорить темп, входить глубже, сильнее, но это, кажется, уже просто невозможно. В Киме было так тесно и горячо, что Шон не мог держаться долго, всем весом навалившись на него и кончая внутрь. Помедлив пару секунд, пока по его телу волной прокатывался оргазм, сотрясая каждую клеточку, он опомнился и потянулся к члену Кима, чтобы помочь и тому с разрядкой, но сразу же понял — это не нужно. Ронвуд прокусил себе губу до крови и запрокинул голову, открыв шею и ключицы, его трясло не меньше самого Шона, и он сжимался вокруг него с такой силой, что казалось все — сцепка будет вечной.

Если и было место для вязки хуже, чем раздевалка, то именно этот долбанный лес. Когда жар между ними спал, и Шон опять смог мыслить, до него дошло — ведь они здесь как на ладони. За деревьями особо не спрячешься в феврале-то месяце. И к тому же, теперь становилось холодно, в кожу то и дело впивались ветки и камни, вся их одежда была в грязи, а наглые белки как-то слишком заинтересованно поглядывали в их сторону.

— Ты просто гений выбирать места, — фыркнул Ким, приподнимаясь на локте и едва не стукнув Шона в нос лбом. Он только смог отдышаться и осматривался, тоже понимая всю опасность их локации.

— Это у тебя течка начинается так вдруг, — парировал Шон. Он неловко, из-за их положения, снял куртку и немалыми усилиями сунул ее под голый зад Ронвуда. Его ненадолго выключило из реальности микрооргазмом, когда он выстрелил новой порцией спермы в Ронвуда и тут его осенило:

— Слушай! Мы истинные, у тебя течка, у меня гон… ты не залетишь? — испуганно спросил он, глядя на Кима с подозрением, хотя и понимал — того не порадует подобный расклад.

— Если я залечу, то оторву тебе член и заставлю сожрать вместе с эмбрионом, — зарычал Ронвуд, видимо тоже забеспокоившись об этом.

— Да ты будешь отличным анатэ, — хмыкнул Шон и тут же получил удар в нос. И правда! Давненько ведь Ронвуд его не сворачивал! Сучонок!

— Заткни эти свои тупорылые шуточки себе в зад, МакКензи! Если ты еще раз назовешь меня так, клянусь, я сдам тебя в Дельту на опыты, — резко выплюнул Ким, скалясь и глядя на Шона с ненавистью.

— Брось так реагировать, Ким! — поморщился Шон, отмечая, что в этот раз хоть не наглотается своей кровью. — Ты гамма, и если родишь, то…

— Я не собираюсь рожать! Никогда! Ни за что! — отрезал Ронвуд, играя желваками и сжимая кулаки. — Я альфа и останусь им навсегда для всех. Моих детей родит мне омега!

— Но ты не альфа, — рассердился Шон. Какой еще нахрен омега? Неужели Ронвуд ничего не понимает? Не чувствует, как Шон сходит по нему с ума? Или ему все равно, лишь бы сохранить свою сущность? Черт!

— Это не твоего ума дело! Гаммы могут решать, ясно! Если я буду жить с омегой, то со временем мой организм перестроится и прекратятся течки, альфа-гармонов станет больше, и ничего омежьего во мне не останется, — уверенно заявил Ким. Шон и сам знал об этом, тоже начитался в интернете.

— Вот только у нас реализованная истинность и я — альфа. Так что твой организм будет подстраиваться под меня, а не под какого-то там омегу! — заупрямился он. Шону бы этого хотелось. Чтобы Ронвуд изменился, стал мягким и более податливым. Ясно, что внешность никуда не денешь, но, может, он перестанет матереть, как бывало с альфами после начала гона, и сойдет за пару для Шона.

— Что ж, будет заебись, если ты сдохнешь! — выплюнул Ким, неуютно ерзая на месте. — Мой организм чуть пострадает и снова станет прежним.

— То есть ты даже согласен, чтобы я умер, лишь бы можно было продолжать себя обманывать, так?

Ссора в сцепке — всегда плохая идея. Во-первых, легко словить подачу, это Шон уже не раз ощутил. А во-вторых, на вопросы неизбежно приходится отвечать… или получать ответы. Нельзя уйти и остаться в блаженном неведении.

— Это ты виноват! Полез на меня тогда в раздевалке и сейчас тоже. Если бы не это…

— Если бы не это, тебя ебал бы какой-то неизвестный, — прервал его Шон. — Раз течка началась, то ты не сможешь справиться с ней один. А я… я…

— Что? Вдруг открылось заикание, МакКензи? Не замечал в тебе робости, — фыркнул Ким, ежась от холода и стискивая зубы в новом стоне.

Узел опадал, но расцепиться они пока еще не могли. Шон мысленно ругал себя за свою нерешительность. И правда! Чего это он так скис? Ведь они почти вместе, переспали второй раз, и теперь Ким явно был согласен, хоть и возмущался. Шон резко выдохнул и притянул его к себе, борясь с сопротивлением, обнял и положил подбородок на плечо.

— Не делай так, МакКензи! Я не хочу нежностей и…

— Я хочу. Не капризничай, — одернул Шон, только сильнее сжав в объятиях и поцеловал в скулу. — В этот раз я не позволю тебе пропасть непонятно с кем на три дня.

Ким не ответил, рыкнул, пихнул Шона ногой в голень и медленно, нерешительно расслабился в его руках. Пару минут назад Шон был уверен, что ничего между ними не будет. Утром, когда проснулся, он думал — никогда Ким не позволит интимной связи после инцидента в раздевалке. Полгода назад Шон хотел прибить Ронвуда, как следует расквасив ему наглую рожу, или утопить в бассейне. А теперь, лежа с ним вплотную в лесу на земле, кутаясь в одну куртку, и чувствуя, что их сердца и дыхания звучат в унисон, словно они общие на двоих, стало понятно — ничего он не сможет предугадать, и судьба в любой момент подкинет такой выверт, от которого волосы встанут дыбом. И то ли еще будет!

========== 10. Дышать ==========

======== Десятая глава ========

========== Дышать ==========

Иногда у Шона случалось нечто схожее с состоянием забытья. В голове крутилась мелодия любимой песни, а любая погода казалась уютной и приятной. Он ощущал себя так, будто он в титрах фильма с хорошим концом. И оттого, какими редкими были эти моменты, в сознании Шона они становились еще более ценными и желанными. А когда все возвращалось в прежнее русло, было обидно и жалко, что сладкая и добрая сказка закончилась. Ему казалось, он готов перевернуть мир, только бы найти способ, чтобы продлить расположение Ронвуда к себе, подольше сохранить его хорошее настроение, которое приносило короткие, но невероятно приятные воспоминания.

Совместные тренировки сблизили их, как ничто другое. Сперва они часто ругались и рычали, порой прыгали в полном рассинхроне и после впрямь под крики и протесты тренеров норовили утопить друг друга. Соревнования приближались, и каждый понимал — они должны выкладываться на полную катушку и стать командой.

— Давай останемся, когда тренера свалят, — как-то предложил Ронвуд, поднимаясь рядом с ним на вышку для очередной попытки. — Меня нервирует их постоянный страх, что мы подеремся. Потренируемся в спокойной обстановке.

— Хочешь попытаться прикончить меня без свидетелей? — усмехнулся Шон, внутренне ликуя от такого предложения. — Или постой… ты назначаешь мне свидание?

— Я тебе сейчас, блять, назначу свидание! — резко бросил Ким. — Со стоматологом!

Шон быстро свернул в свою сторону. Его мысли путались, и было страшно поверить, будто сам Ронвуд стал инициатором их сближения. Пусть он выдает это за желание победить на соревнованиях. Но черт побери! Шон знал — это нечто большее. Оставшееся время он прыгал вполсилы, занятый совсем другими размышлениями и планами, а заодно бесил Ронвуда многозначительными улыбочками и даже предполагал, что тот взбесится и передумает задерживаться.