Стас нарисовал на полу круг мелом, написал в нем знаки. Если раньше пол выглядел просто грязным, то теперь стало ясно — он грязный не просто, а хранит отпечатки прошлых ритуалов. Помыть его, конечно, не судьба.

И почему она придирается? Ее приютили посторонние люди, без возражений стали помогать, накормили бомж-пакетом, напоили растворимым кофе, даже обласкали — она бросила быстрый взгляд на Макса. За один день она узнала об иных больше, чем за последние полгода, и научилась осознанным сновидениям (хотя еще не точно, что она сможет это повторить). Ее включили в совершенно особенный мир с уникальной атмосферой. Тот, о котором Софи мечтала с детства. А она докапывается до окурков в пепельнице и тараканов. И правда, как ворчащая мамочка.

Макс притащил в круг мобильник, пачку сигарет, зажигалку и пару тетрадок. Зеркало поставил вертикально, опирая на бутылку с водой, сам сел напротив по-турецки.

— Вам необязательно меня караулить. Если что-то будет, я позову, — буркнул он, закуривая.

— М-может, т-тебя п-па-подстраховать?

Макс недобро покосился на Стаса, поджав губы. Этот взгляд Софи уже знала.

— Л-ладно-лладно. Если т-ты бы-будешь н-на мменя так смотреть, я з-за-заикаться н-начну.

Все заулыбались, и мимолетное напряжение было сброшено.

— Мы в-все равно нничего ббы не ув-видели, — успокоил Стас. Он замер на несколько секунд в задумчивости, осматривая кухню так, словно не узнавал ее. Потом обернулся на Софи. — Остав-вайся у н-нас жить.

— Не уверена, что вы сможете выдерживать это долго, — хмыкнула она. На самом деле, все, с кем она жила, были рады ее пунктику на чистоту, это они рано или поздно начинали ее бесить своим свинством настолько, что всякие личностные отношения сходили на нет и оставалось одно раздражение и постоянная слежка — не оставит ли кто-то что-то не на своем месте. Софи уставала от этого. После исчезновения Алекса она поняла, что жить одной для нее лучше всего. — Жаль, конечно, что мы не можем видеть в зеркале то же, что и Макс. Это должно быть интересно.

— Как и сн-ны.

— Сны бывают жуткими.

Стас улыбнулся с таким видом, будто именно это и хотел сказать. Он, зевая, заглянул в холодильник, с тоскливым вздохом закрыл его и поставил чайник.

— Значит, у всех иных разные способности, и если кто-то умеет одно, то не умеет другое?

— Ввообще, это семейное. В-вся родня М-макса п-пп-по отцу в разной степ-пени владеет од-дной и той же способ-бностью.

Софи задумалась о своей семье. Отец и братья едва ли умели хоть что-то и до последнего не верили в существование сверхъестественного. Маме иногда снились сны, которые, время от времени, с большим допущением, можно было трактовать, как почти вещие, и еще она умела гадать на картах. Она делала это нечасто, только перед важными событиями или в сложных ситуациях. Обычно это звучало так: «Карты нормальные выпали. Почти нет черноты. Сдашь, но, наверное, не с первого захода». Или: «Король — это, наверное, Алекс. Он смотрит в твою сторону» — «А я в какую?» — «А тебя в раскладе вообще нет».

Еще была Мари. Ей снились эротические сны, и она никогда не хотела просыпаться. Там были все самые крутые мальчики из двора, школы и музыкалки, с которыми после Мари начинала встречаться (точно, как ситуация с Максом). Но, взрослея, она почти перестала запоминать сновидения, и все, что у нее осталось, — связь с Софи. Но у всех близнецов есть что-то такое, от чего они знают, когда у другого болит голова, или какое настроение, или, живя в разных городах, делают одинаковые стрижки, или смотрят один и тот же фильм.

Мари позвонила через десять минут после того, как Софи заметила пропажу Алекса. И она уже знала, что что-то случилось.

Но тогда почему она сейчас не подает признаков жизни? Софи открыла ватсап, проверила скайп — ничего. Разве Мари не почувствовала ужас Софи, когда та проснулась и обнаружила тела? Она не знает, какие странные и удивительные вещи происходят вокруг сестры? Была в сети десять минут назад. Ну и хрен с ней. Они выросли и стали слишком разными, на месте прежнего взаимопонимания осталось раздражение и обиды. Даже лучше, что она не пишет. Софи никогда не умела находить общий язык со стервозными бабами.

— Его семья — единственные, кто умеет это делать? Других таких нет?

— М-может и есть, н-но, думаю, не так м-много, как всяких ттелепатов, шам-манов и колдунов.

— Ты сказал, его старший брат умеет больше, и про то, как Макс потерялся в отражении. Как это вообще работает?

— Самый м-мелкий уровень — этто случайно зам-мм-метить что-то в отражении и не пон-нять, что это и откуд-да. Макс м-может смотреть ч-че-ч-, бля, сквозь свое супер безопасное ззеркало в ддругие отражающие п-поверхности. Выббирать рад-ддиус и направлять взгляд в н-нужную сторону. Как если бы он п-появился в зеркале рядом с ттобой и мог рассмотреть к-комнату у теб-бя за спиной, а если бы в н-ней были ддругие зеркала или стекла, п-перепрыгнул в них, чтоббы увидеть еще б-больше.

— Офигеть! Если бы я была парнем, то постоянно присматривала бы за девчонками, — хмыкнула Софи.

Стас заулыбался и слегка покраснел. Видимо, Макс не без греха. Хотя Софи тоже не отказалась бы устроить тотальную слежку за кем-нибудь.

— А Л-лекс умеет п-проходить их насквозь. Вошел в зеркало здесь, а в-вы-вышел на другом континенте. И не т-только! Но и через лужу, например.

— Как в корпорации монстров?

Полезная способность. Бесплатные путешествия по всему миру. Софи задумалась, есть ли отражающие поверхности в банковских хранилищах наличных. И можно ли только проходить самим или еще унести что-то с собой? Это важная деталь. Возможно, она заставит Макса забить на свою фобию, и они втроем сколотят бандитскую группировку грабителей банков! Или… выставки драгоценностей! Там полно стекол! Бери — не хочу.

— Именно! Т-только чуть больше затрат собственной энергии.

— А что насчет Зазеркалья?

— Отец М-макса и Лекса м-мог зад-держиваться там. Это странный и запутанный мир, где н-никогда не знаешь, что существует н-нна самом деле, а что нет. Он п-почти как мир сновидений, т-только не подчиняется сновидцу, а живет п-по собственным законам.

— Зачем в него лезть?

— Из-за П-пустых. Они живут т-там и скользят м-между отражениями. Они любят проникать в чужие т-тела, заполнять их и ппроживать жизнь в н-нашем мире, а потом возвращаются к себе и пприсматривают новую жертву.

— Жуть какая! — Софи понаблюдала, как Стас залил лапшу и принялся есть ее, еще не совсем растворенную, чуть похрустывая. — А куда девается хозяин тела?

— П-пустые кормят тело, чтобы д-дольше в нем продержаться, а хозяина м-медленно ппожирают. Если л-ловец успеет в-во-вовремя, хозяина еще можно в-вернуть. Он не б-будет помнить, что п-произошло, но и ппрежним не станет. Зависит от того, как д-долго Пустой в нем просидел. П-появятся всякие ф-ф-фо-фобии, неврозы, н-навязчивые состояния. Т-такие как бы сббои.

Софи неуютно поежилась и задумалась, но быстро успокоилась. Никтофобия у нее с детства — она из нее просто не выросла и продолжила верить, что в темных углах подстерегают опасности. Небезосновательно, как оказалось.

— Вас этому всему в школах учат?

— В общих ч-чертах. П-подробности М-макс и Л-лекс рассказывали.

Что за дурацкая идея называть братьев и сестер похожими именами? Макс — Лекс. София — Мария. Если бы у Стаса был брат, как бы его звали? Анастас? Кирогас?

— А ты? У тебя какой-то замут с энергетикой? Но ты же не вампир?

— Н-нет, — засмеялся Стас. — Я как б-бы транзистор. И м-моя энергия очень ощуттимая, ее д-даже оббычные люди могут ул-лавливать. Н-нно если ме-м-меня об-бнять, то я мо-могу и под-делиться.

— Объятия — это не по моей части, — хмыкнула Софи. Прикосновения она скорее терпела, чем любила.

— Д-даа, я так и п-понял, когда нашел на пполу везде одежду Макса, - что у н-него случился п-приступ страст-тной себялюбви.

Софи спрятала усмешку в чашке с кофе.

— А чтение мыслей? Я же слышала твой голос в своей голове.