А три виртуозных мастера самсы, которые вечно конкурировали друг с другом, умело жонглируя завсегдатаями и туристами, забредшими на базар! Ни о какой гигиене, одноразовой упаковке и других подобных благах цивилизации там не задумывались. Как и о расширении бизнеса или создании и продвижении бренда. Они не были маркетологами, не слышали о воспитании лояльности потребителей и о правилах грамотного сервиса, но они были лучшими! Они жили сегодняшним днем, жили как дышали, по наитию, вкладывая душу в свое небольшое дело. Дело их жизни. Они получали удовольствие от готовки и искренне радовались вместе с покупателями, когда те приходили в восторг, не отходя от тандыра. Они знали, что дают людям много больше, чем та плата, которую они просили за свой продукт, но они никогда не заламывали цену, прося ровно столько, сколько это стоило. Ни больше, ни меньше.

Они готовили самсу так, как научили их в детстве их родители, а родителей учили их предки и так далее по Марианской впадине веков и поколений. И пусть сегодня этого рынка нет, я абсолютно уверен, что рецепты их живы. Для непосвященных поясню, что самса это убийственно вкусный пирожок (убийственно для тех, кто называет самсу пирожком), приготовленный в особой печи-жаровне – тандыре. Базовый ингредиент – любовь и уважение к традиции, а начинка похожа на ту, которой наполнены манты. Только вот тесто – результат целого ритуала. Его прикрепляют на стенки раскаленного на углях тандыра. Фишка в том, что самса не должна ни прилипнуть, ни сорваться раньше времени. А вот сочной и вкусной быть просто обязана. Настоящая самса никогда не вызовет отрыжку или дискомфорт. Вообще правильно приготовленная самса – опасная штука. Она вызывает привыкание, как наркотик класса А. Если подсесть на нее, то уже ничего больше не захочется: никаких гастроизысков, никакой новизны блюд – только добровольное рабство и поклонение золотистой богине самсе. Совет неофитам – пробовать самсу нужно надломив ее кончик и добавив туда немного лимонного сока. И вы обречены. На восторг!

Добить вас рассказом о других стритфуд-наркотиках – чебуреках и беляшах – или пощадить? А может, поговорим о шашлыках, лепешках из тандыра или цыпленке тапака? Лучше умолчу. Это только вершины айсберга богатой и щедрой восточной кухни, но даже каждое из упомянутых блюд заслуживает отдельной главы. Просто я не мог не упомянуть о них, ведь еда внесла важный вклад в формирование меня как личности. Именно еда, а не питание.

Гениальный иллюстратор Саша Похвалин передаст мои эмоции визуальными образами и штрихами, а я, пожалуй, ретируюсь, потому что пишу эту главу в самолете по пути в Мехико. Если я продолжу, то очень скоро борт попросит экстренную посадку и я побегу в кассу ближайшего аэропорта, моля продать мне за любые деньги билет до Душанбе. Пусть и с пятью пересадками.

Конечно, нужно было вас предупредить о том, что эту главу нельзя читать на голодный желудок. Ну, лучше поздно, чем никогда. Итак, из любви и сострадания к ближнему моя мини-экскурсия по Баракату моего детства объявляется закрытой.

Порой мне кажется, что походы в школу были только предлогом для прогулок по базару. Своеобразный платой за удовольствия, которым я предавался в его чудном мире. По-моему, за столиком в шашлычной я провел больше учебных часов, чем за партой. Не в школе, а на базаре я видел настоящую, «живую жизнь», от которой я узнавал больше, чем от любого школьного учителя. Там я предавался медитации, наблюдая за извивами дымка, поднимающегося от мангала. Мне бы уже тогда догадаться, в чем мое призвание, но одурманенный ароматами внутренний голос эгоистично направлял меня к лучшим мантам или самсе на рынке. Там я познал, что такое любовь с первого взгляда.

Раз уж зашла речь о школе, то гордо признаюсь – я всегда был крепким троечником. Именно гордо и радостно. Оценки никогда не огорчали меня, внутреннее ощущение, что где-то есть моя и только моя точка расцвета всех талантов и способностей и что я непременно найду ее, помогало тянуть школьную лямку. Отличники казались мне хладнокровными роботами, ведь нельзя же уметь и знать все! Нельзя бесстрастно познавать жизнь, отдавая одинаковое внимание и силы всем предметам. Да и не отличался я никогда особым послушанием и покорностью, вкладывать киловатты энергии в получение отличной оценки в дневнике мне уже тогда казалось непродуктивным, бессмысленным. К тому же я всегда внутренне сопротивлялся попыткам школьной системы всех ровнять под одну гребенку. Мне кажется, школа, заставлявшая следовать стандартам (всегда усредненным), выхолащивала детскую индивидуальность. И пусть точные науки так и остались непокоренными высотами, меня всегда грела мысль одного незаурядного физика о том, что если судить о способностях рыбы по ее умению взбираться на дерево, то она проживет жизнь, считая себя дурой. Эйнштейн фамилия того физика.

Учителя порой ставили мне натянутые тройки из уважения к деду и во избежание разговоров с директором о том, что нужно быть помягче с внучатами Нарзибекова. Зато на родительских собраниях они в один голос твердили мой диагноз: способный, но ленивый. Впрочем, они были правы, говоря, что стоит мне по-настоящему захотеть, а еще лучше разозлиться на себя, и я задам всем жару. Помните наш разговор о горящих глазах? Учителя не ошибались, когда говорили, что для отличной учебы мне не хватает самомотивации, но посыл их был неверен. Они полагали, что разжечь внутренний огонь можно злобой, в моем же случае нужна была страсть. Чувствуете разницу?

Я довольно быстро осознал, что я не только не вписываюсь, но и не хочу быть частью системы. Запрограммированность школьной жизни вызывала во мне стойкое отвращение. Я очень рано определил для себя, что мне интересно, интуитивно чувствуя, что мне может пригодиться на жизненной дороге. История, литература, география – вот что живо волновало меня, возбуждало воображение, жажду жизни. Математика же не была девушкой моей мечты, я присмотрелся к ней позднее, когда стал руководить первым рестораном. Пусть я не мог тогда четко представить себе свое будущее, мой внутренний голос нашептывал мне правильные ингредиенты и краски, которыми будет исполнена моя жизнь. Опасно быть глухим к себе, преступно затыкать свое внутреннее я, которое всегда мудрее и прокачаннее, чем кажется нам самим. Мы никогда не знаем и не узнаем себя на все 100, нам не дано предвидеть, кем мы можем стать и на что способны, поэтому умение слушать важно не только в беседе, но и наедине с самим собой. Без ложной скромности скажу: я горжусь своим абсолютным слухом. Не про музыку речь…

Не устану петь дифирамбы генетике и провидению. Генетический код – большая лотерея. Мне в ней очень повезло. Мой генетический код сопоставим с формулой атомной бомбы или рецептами алхимиков, стремящихся из разнообразия снадобий, пилюль и прочих полумистических ингредиентов добыть формулу золота.

Часто думаю, кем бы я был, если бы не было в моей жизни Бараката, всех этих блюд и их таинств? Что было бы, не родись я в Душанбе, в моем доме, моей семье? Конечно, это был бы уже не я. Родись я в семье дантистов, например, пошел бы по их стопам. Кстати, вы никогда не задумывались о том, почему стоматологов так много и они хорошо обеспечены? Да потому что семь миллиардов наших одноземлян любят вкусно поесть, а для этого нужны хорошие зубы. Вы уже поняли, что любой предмет и разговор я могу увязать со сферой гостеприимства, еды и напитков?

А теперь снова совершим финт и вернемся к началу. Нет, не на фазенду Нарзи и не на базар, а к началу этой главы, этого лонг дринка эмиграции, который мне пришлось испить сполна, началу новой жизни. Быстро повзрослеть пришлось не в аэропорту с билетом в один конец. Ничто не предвещало тогда, что он будет счастливым. Взрослость пришла, когда я столкнулся со взрослыми проблемами – разводом моих родителей. Те, кто пережил подобное в своих семьях, знают, что более всего от развода страдают дети. Мои мама и папа были прекрасной парой, но, как это порой бывает, в дело будто вмешалась нечистая сила. Теперь, годы спустя, я понимаю высокую себестоимость фразы «что ни делается, все к лучшему». Так нужно было. Нужно было из огня да в полымя, от развода до эмиграции – пройти эту полосу препятствий, чтобы достичь той точки, на которой я крепко стою ногами сегодня. Через тернии к звездам лежит путь любой истории успеха. Наверное, опыт переживаний и страданий жизненно необходим. Он навсегда отпечатывается в памяти и сознании. Разве я могу забыть тот день, когда, придя из школы, я был ошарашен новостью о разводе родителей? Наш крепкий дом словно сотрясался изнутри.