Когда я был еще совсем юн, меня окружали лишь эльфы, мы минимизировали контакты с другими народами. Каждый эльф должен был быть идеальным. Как мой отец, как Геарлинд, как каждый, кто меня окружал. И я был идеальным. Боевые искусства, магия, манеры, внешность. Одна ошибка жестоко каралась наказанием. Поэтому мы оттачивали все до автоматизма. Сложнейшие движения танцев, после длительных тренировок, становились простыми, словно прогулка по лесу. Владение мечом в бою, все равно, что держать легкий прутик в руках. Я был безупречен, отец гордился мной, а я смотрел на тяжелые ворота и спрашивал себя «Что же там? Как там? Лучше ли там? Оттачивают ли другие расы свои навыки, так же, как мы? Такие же ли превосходные как мы? У них тоже мертвый взгляд?». Как ни странно, ответов не было, и мне оставалось только подчиняться приказам короля, наставлениям отца. По напутствию старших мой досуг скрашивала Геарлинд. Девочка такая же идеальная, как и все эллет. Отец говорил, что эта маленькая эльфийка станет моей супругой, этого не изменить, «чистота крови должна быть восстановлена». Тогда я не понимал, к чему были те слова. И оглядываясь на безупречную осанку и холодный взгляд ледяных глаз Геарлинд, меня лишь бросало в дрожь. Девочка улыбалась всегда надменно, эгоистично приказывая мне вести себя «как мужчина» и подавать ей руку. Я думал, что эта ледяная леди заморозит мое сердце.
Спустя семьдесят лет с моего рождения, я впервые столкнулся с проклятием. Это был хаос. Настоящий ад. Прекрасные эльфийки сходили с ума. Кидались на мечи, топились и резали себя кинжалами. Мужчины проливали слезы, не способные ничем помочь своим возлюбленным. Я был растерян, наблюдая за всем ужасом, который происходил вокруг. И тогда ко мне подошел отец, положив ладонь на мое плечо. Это был первый и единственный раз, когда мой папа с отеческой заботой в глазах что-то мне сказал: «Сейчас, сын мой, ты узнаешь, как ты появился на свет». Это был гром среди ясного неба.
Тогда, я впервые увидел человеческих женщин. И был поражен. Хоть, они были перемазаны грязью, грубы, и слегка неказисты. Девушки были очаровательны. В основном это были дамы с публичных домов, бездомные и простые крестьянки. Но их лица: они живые, в глазах плясали бесенята. Они пели прекрасные песни о доме, любви, дружбе. Я с упоением наблюдал за их танцами и хороводами. По меркам эльфов я был всего лишь юношей, и разговаривать с людьми не положено. Я украдкой, в тайне, разговаривал с девушками, слушал их истории. Девушек помещали в отдельные дома, выделяли небольшой участок земли, для выгула, словно скот. Милые дамы сами продавали себя на растерзание нашему народу, даже не зная, что их ждет. Ведь им обещали кров, вкусную еду и деньги. И их действительно хорошо кормили, давали теплую и чистую одежду, до тех пор, пока под сердцем не появлялся ребенок. Мужчины смотрели на них с отвращением, но проклятие обязывало прикасаться к ним. Беременную девушку помещали в отдельную комнату, будущая роженица с теплотой и любовью вынашивала близнецов. А после родов и мать и полуэльфа без магии просто убивали. Мое сердце разрывалось. Я представлял, как моя мать с заботой и лаской разговаривала со мной и моим близнецом, пока мы были в ее утробе. Представлял, ее внешность, кем она была. А потом в голову вбивался страх. Ее страх. С каким отчаянием она не отпускала, скорее всего, меня из рук, а мои сородичи с грубостью отнимали младенца у матери. Как она в дрожащих руках держит мою сестру или брата, умоляя не убивать ее, или хотя бы сохранить жизнь ребенку. Внутри сжимался ком, и я не понимал, почему мой народ так спокоен, ни одно сердце не дрогнуло от всего кошмара, который мы делали. Это угнетало. А мои попытки помочь оказывались тщетными, я лишь делал хуже. Даже был повинен в смерти одной крестьянки, я хотел помочь ей сбежать, но ее поймали и убили. Меня наказали, секли кнутом, морили голодом и жаждой, и прилюдно подвесили за ноги на площади на сутки.
Но я все равно очень тепло относился к человеческим девушкам и когда за мою жизнь, в третий раз началось проклятие, король объявил войну людям. Девушки, которые продавали себя, зачастую оказывались больны и немощны, умирали. В человеческих народах обосновались чума и голод. Урожая не было больше пяти лет и для короля это стало шансом беспрепятственно захватить земли людей. Так поступили все три государства эльфов. Только лишь восток остался неподвластен, из-за сильного правителя, Людвига. Он собрал всех способных сражаться и отбил этот небольшой участок материка, сделав город Морлок столицей и по совместительству торгово-портовым городом. Я понял, что нужно действовать. Я не потерплю рабства. Должен быть мир и согласие! Вот если бы люди и эльфы могли объединиться. Тогда бы эльфы не страдали каждый раз, когда наступало проклятие. А люди не будут в рабстве. Поэтому, узнав, что Принц Вэон в скором времени должен занять престол, а король Людвиг женится, я молил всех богов, чтобы людская королева породила на свет девочку. А тем временем, тайно связался с контрабандистами и спустя пять лет познакомился с их главарем Бакстером. Бандиты не чурались денег, и этого мне было достаточно. Это был мой подпольный мир шпионов, подсобных и солдат.
Эльфы ликовали, подмяв под себя главную свою слабость и силу — людей. Мне разрешалось выезжать в городские человеческие поселения. Я надеялся увидеть жизнь, свет. Но мой народ сломал эту расу, сделал из них озлобленных и отчаянных существ. Я был подавлен. Жалел, что родился эльфом.
Лес, где только Мать — природа, которая примет всех, не важно, кто ты. Природа подарит ласковые прикосновения лепестками деревьев, словно шелковые пальцы. Она накормит и напоит и всегда выслушает каждого, кто бы к ней не пришел, молча, не перебивая.
И я пришел в лес поведать о своей боли и беспомощности. Но звонкий девичий смех перебил мои мысли, направив взор на ручеек, увидел ее. Среди своих подруг она была нимфой, маленькой прекрасной принцессой. Девочки молили реку о своих желаниях, пуская венок по течению. Каждая из малышек с печальным взглядом просила то, чего ей не хватает сейчас. Это были красивые платья или сладость. Но черноволосая бестия, взмахнув спутанной копной волос, строго посмотрела на подруг и громко закричала.
— Дуры! Вы такие мелочные! Вот я вырасту, стану красивой, сильной и буду жить с прекрасным принцем! И вот он будет в красивой одежде, у него серые глаза, и он мне подарит море сладостей! А вы сейчас получите свои мелочевки и будете мне, потом, завидовать! — Она пустила венок по течению, гордо вздернув носик. Подружки начали возмущаться, что малышка посмеялась над искренними желаниями, но девочка их не слушала. Мне хотелось подойти ближе, получить капельку уверенности этой малышки, света, которым она лучилась. Одно движение и ветка хрустнула. Я выругался про себя и с испугом посмотрел в сторону девочек, они закричали.
— Эльф!
- Бежим! Он нас убьет!
— Элли! Беги от него!
Мне было стыдно, что нарушил эту детскую радостную магию. Девочки разбежались. Но лишь эта маленькая Элли смотрела на меня без тени страха. В ее глазах лишь интерес, немного осторожности и безмерная сила. Я боялся пошевелиться. Девочка легко улыбнулась. Ни одна из эллет не может так улыбаться. А ведь малышке не больше десяти лет, какой же прекрасной она станет, когда вырастет. Элли почетно поклонилась мне и медленно ушла вслед своим подругам, я так и стоял на том самом месте, не способный даже вздохнуть.
Она стала для меня лучиком солнца в беспроглядной тьме. С каждым годом малышка становилась лишь прекраснее, но блеск в лазурных глазах не угасал.
Моей лечебной магии недостаточно и я всю жизнь изучал травы. В очередной день, когда я собирал листья для снадобий, заметил ее. Прекрасную черноволосую юную особу, в длинном потрепанном платье. Но платье лишь подчеркивало ее божественную красоту, она ласково собирала в корзину лесные ягоды с куста. Время замерло, невозможно было отвести взгляд от ее легких движений. Девушка посмотрела на солнце, лучи которого, пробивались между листьями огромного дуба, приложив ладошку ко лбу. Она улыбнулась, словно эта улыбка была подарена самому богу. Элизабет на секунду прикрыла глаза и посмотрела на меня. Я надеялся, что она снова подарит мне ту улыбку, как пять лет назад, но в ее глазах прочитал удивление. Она в растерянности открыла рот, не мигая, разглядывая меня с ног до головы. Я подумал, что это мой шанс, наконец, рассказать ей о моем существовании, сказать, какая же она прекрасная. Но стоило мне открыть рот, Элизабет бросила корзинку на землю и побежала прочь.
