— Не-ет, красавчик. А вдруг ты маньяк и заманиваешь меня в свое логово, чтобы жёстко отыметь?

— Я — кто?! — Азирафаэль аж поперхнулся. — Ладно, скоро приду.

Кладу трубку и тяжело выдыхаю. Он скоро будет здесь. Аж сердце подпрыгнуло и заглохло в районе живота. Прости, Азирафаэль, я снова пользуюсь твоей добротой.

Светловолосый мужчина прибежал довольно быстро, пунктуален. Нечего сказать.

Зову его за свой столик, прежде, чем пройти через извилистые линии пути, поправляет пиджак и только после этого подходит ко мне. Мило улыбается, как и всегда. А вот в глазах прежний холодный свет, и это меня нервирует.

— Добрый вечер, — улыбается Азирафаэль, сверля меня взглядом. — Я пришел лишь отдать деньги за сумку. — я не слышу его мыслей, но и без них можно легко угадать, что засиживаться ему бы не хотелось.

— Ну, что ты так сразу, нормально же начали! Азирафаэль, да? Прикольное имя, — пытаюсь выглядеть максимально приветливой.

— Откуда… — он что, уже и забыл, что отдал мне ручку?

— Гравировка, дурачок. — вытаскиваю из закромов потасканной сумки искусную копию, на что мужчина смешно морщит, нос.

— Мисс… — достал со своим «Вы».

— Красавчик, давай вот без этого всего Мисс-хренисс. Мы живём в двадцать первом веке. Зови меня Майк. — как бы мне не хотелось полностью расслабиться, продолжаю тянуть резину и лицо доброжелательности. Меня бесит его взгляд, посмотри на меня, как на свои книги, а не вот так — отрешённо.

— Майк. Если ты не против, тогда я угощу тебя поздним ужином, можешь заказать, что захочешь. — ангел натянул на свое лицо улыбку. — И да, ручку можешь оставить себе. В знак нашего знакомства.

А последнее меня очень удивило, я даже оглядела ручку со всех сторон. Учитывая, что оригинал был изрядно потасканный, то определенно вещица ему нравилась, почему, тогда отказывается. Не мог же он догадаться, что это подделка? Это невозможно, я мастер своего дела! Ну ладно, хочешь быть щедрым. Пожалуйста!

— Хорошо стелишь, фраерок. Спасиб. Тогда… — я развернулась на стуле и подняла руку, всю обвешанную цветными ленточками, фенечками и всякими браслетами. — Официант! Шампанского! — весело продекламировала, широко улыбнувшись и показав розовый кончик язычка между зубов. — Всегда мечтала так сделать.

И это была не ложь. Раз мне дают шанс, ни за что его не упущу!

Азирафаэль вел себя не сказать бы скромно. Галантно. Жесты, манера речи. Но все это время мужчина был не со мной. Нет. Не подумайте, тело-то его находилось в пределах здания кафе, тут все хорошо. Но мысли витали далеко отсюда. Мне начинала надоедать игра. И я сдавала позиции.

— Хэй. Я понимаю, что оторвала тебя от любимых книг и прочего… Прости. Может, расскажешь про любимых авторов или произведения? — незаметно глянув на часы, понимаю, что недолго осталось мучить его, да и в принципе могла бы уже отпустить, но хотелось ещё немного попытаться вытащить из него настоящие чувства.

Ведь, ежедневно я знаю, о чем люди думают, даже если их слова разнятся с мыслями. А тут словно кроссворд подложили, и стало очень интересно, какое слово вытащит наружу подлинный ответ.

С удовольствием отмечу, что когда этот мужчина улыбается искренне, а не натянуто, он действительно мило выглядит, даже щеки розовеют.

— Оу. Да, книги можно назвать моей страстью. Вот только, к сожалению, не могу сказать, что мне нравится больше. Каждая по своему хороша. — ангел осторожно отламывает десертной ложкой кусочек мороженого и кладет сладость в рот, а я засмотрелась.

Мужчина наклоняется вперёд, чтобы достать салфетку и из нагрудного кармана выпадает маленькая книжка. Ангел «ойкает» и пытается ее достать, но вот будет делать это слишком долго, поэтому, быстро опускаюсь под стол и достаю книженцию.

— Чарльз Диккенс? — изгибаю брови, почесала под подбородком, чертово покраснение.

— Благодарю, — Азирафаэль осторожно берет из моих рук книгу, и его взгляд теплеет. — Прекрасный писатель. Считаю, что не зря его прозвали основоположником нового реализма в европейской литературе. Ведь сам Лев Николаевич Толстой учился у него некоторым приемам. А ты как думаешь? — серо-голубые глаза смотрят на меня, не утратив свою теплоту, после взгляда на книгу, и я наслаждаюсь ею.

Мозг пытается максимально быстро найти нужную информацию, чтобы не упустить момент. Эврика!

— Диккенс склонен к гиперболизации. Он прям пичкает в свои работы огромное количество бытовых деталей, создает свой особый и причудливый мирок с элементами пиздостраданий и мягкого морализаторства, который, хотя и очень близок к долбанной реальности, но всё же немного от неё отличается. — я даже запыхалась выдавая такое.

Азирафаэль мягко улыбается, теплота в глазах осталась, и это для меня показалось утешением, даже поощрением! Словно старалась впечатлить любимого преподавателя.

— Возможно, ты права. Однако, считаю, что без мелочей не складывается история. Именно из деталей можно выискать много интересного, иначе все будет казаться пустым. — Азирафаэль жмёт плечами, убирая фолиант в нагрудный карман.

Мужчина зевает, теперь мне становится стыдно, смотрю на часы и понимаю, что мы проторчали тут очень долго.

— Ой! Мне пора! Надо бежать-бежать! Спасибо за вечерок, блондинчик! — хватаю свою сумку и замечаю облегченный выдох. Даже обидно стало.

— А деньги за сумку? — он сейчас серьезно?!

Ах, ну да, забыла. Пресловутая вежливость, он же именно за этим сюда и пришел.

— Забей, я ручку себе же оставляю. Всё отлично!

Такси все же вызвал именно Азирафаэль. В глазах вновь появилась ледяная стена, огораживающая его и этот бренный, но такой занимательный, мир.

В голову вновь прокрадываются чужие мысли, наркотик принятый за несколько часов, начинает ослабевать. Кто-то недалеко ноет, что жена его домой не пускает. На пару этажей над нами угарает с тупости своего бойфренда какая-то недалекая телка. Бесят, они все меня бесят.

И ты меня бесишь, ангел. Кажешься таким добрым, милым. Уверена, что есть что-то, что бы ты не показал другим. Только своим чертовым книгам!

Честно, вот не хотела. Но когда наркотики ослабевают и в голову лезет столько всего, я становлюсь раздражительной и прям перед такси резко обняла ангела, прижимаясь к тёплому мягкому телу. Черт, он действительно сладко пахнет. Но цель была: выкрасть книжку. Я же заметила, что издание дорогое. Вот возьму и продам на аукционе! Мужчина густо покраснел и как можно быстрее постарался от себя отстранить, застеснявшись моего порыва к телесной близости.

Натянула на лицо самую любезную улыбочку и мило помахала ручкой на прощание, прежде чем сесть в такси.

Уже в машине я любовно гладила по корешку, впитывая тепло владельца издания. Он интересен, слишком интересен, и я хочу узнать, что скрывается под этой чертовой любезной маской!

Надо валить из города, как можно быстрее, пока этот демон снова не объявился. А ещё хорошенько так надраться.

***

Я знала, что сестрёнка уже вернулась, и, похоже, эта прыткая сучка многое уже поведала обо мне своему хахалю. Смазливые парень, но недалёкий какой-то. Их легко обмануть, обскакать, выкинуть в подворотне, и это только за один день.

А ещё мне не понравился Ньют с первых секунд нашего знакомства, потому что он назвал меня полным именем! За это я пишу в морду всем, ну, только если вы не высшие силы или парень моей сестры!

Анафема тоже была не очень мне рада, закрывая собой своего паренька, скорее всего, боясь, что я и правда вдавлю его нос в череп, и не на чем будет носить эти дурацкие очки.

Сумка тут же летит в сторону дивана, а я растопыриваю руки. Какой бы сучкой не была Анафема, мы же сестры!

— Анафема! — прижимаю девушку к себе, не замечая, что меня не обнимают в ответ.

— Майк, что ты делаешь в Лондоне вообще? Я думала…

— Что я укачу обратно в Индию, как только узнаю, что ты свалила из страны? — стучу пальцем по голове, намекая, что прекрасно знаю, о чем она думает. — И нет, Ньют, я не убью тебя. Может быть. Скажи спасибо, что трахаешься с моей сестричкой, иначе уже бы вылетел из окна. И да, я могу читать твои мысли, правда, под всем тем порошком, что я приняла утром — слабо, но слышу. — мой курс был точно намечен на кухню. Есть хотелось неимоверно.