— Боже мой! — вдруг упавшим голосом сказала она. — А я думала, что это был сон.

Медленно и как-то неуверенно она протянула ключ. Сергей взял его и, крепко ухватив девушку за запястье другой рукой, потащил ее к двери. Она не сопротивлялась. Он успел вставить ключ в замочную скважину и повернуть его. Осталось только распахнуть дверь. Но сзади послышался оглушительный визг, затылок обдало ветром, Сергей обернулся и прямо перед собой увидел жуткую голову шкварги.

— Не двигайся, — почти шепотом сказала Линда, прислонившись спиной к двери. Уже поздно.

И она медленно сползла по двери на пол, обхватила руками колени и уткнулась в них лицом. Сергей, осторожно протянув руку, погладил ее мягкие волосы.

— Не люблю предателей, — сказал низкий бесцветный голос. Сергей обвел взглядом комнату и увидел в кресле… певицу бара, которой этот голос явно принадлежать не мог.

— К тому же все это глупо, убегать от меня — бесполезное занятие, — продолжил тот же голос, и Сергей, к своему удивлению и ужасу, обнаружил, что говорит все-таки певица, тело которой было навылет прострелено в нескольких местах, а платье залито кровью. — Я вижу, тебе не нравится моя внешность, — сказал труп, — но я просто не стал тратить время на создание какого-то облика, а взял первый из подвернувшихся кодов. Да, вероятно, для тебя тоже не секрет, что все окружающее нас — лишь набор символов, сочетание которых может образовать все что угодно. Все эти символы поступали в наш мир извне через мое сознание.

Певица положила ногу на ногу и, откинув на спинку кресла голову с совершенно белым, безжизненным лицом, стала пристально, не мигая, смотреть на Сергея. Шкварга медленно отползла назад.

— Ты кто? — спросил Сергей, ощущая, как по спине его бегают мурашки.

— Я тот, кто воплощал чужие идеи, а теперь стал воплощать свои. Возможно, тот, кто управлял этим миром с помощью своих символов, — Бог, но я сумел побороть его власть, перестал выполнять его указы и стал формировать коды, всю программу существования этого мира по своему усмотрению. Прежний Бог создал еще один сильный интеллект — профессора Рикса, который слабее меня, но может мне противостоять с помощью других, более слабых интеллектов. Но я смогу одолеть их, и, думаю, в этом поможешь мне ты, — с этими словами певица резко поднялась с кресла, указав пальцем на своего пленника.

— Каким образом?

— Я еще не знаю. Но ты прибыл извне, ты — посланник того, кто хочет быть моим хозяином. А может, ты и есть тот самый Бог, воплощенный в этом мире?

— Я не Бог. Всем этим управляет другой человек, и, я думаю, он сумеет поставить тебя на место и изменить здесь все в соответствии со своим желанием. И, наконец, нельзя ли изменить внешность?! — рассердился Сергей.

— О, да! Пожалуй, сначала мы создадим более удобную обстановку для конфиденциальной беседы.

При этих словах тело певицы потеряло форму, образовало туманный сгусток, из которого стало вырисовываться висящее в воздухе малоподвижное, словно каменное, лицо.

— И, кроме того, — сказало лицо, — нам надо избавиться от ненужных свидетелей.

— Подожди, — крикнул Сергей. — Я буду разговаривать только при условии, что эта девушка уйдет отсюда невредимой, и ты не посмеешь обмануть меня, поскольку тот, кто создал тебя, видит все, что здесь происходит.

— Чушь! — засмеялось лицо. — Если бы он видел, то давно вмешался бы. Но он видит лишь то, что хочет видеть, вернее, то, что я ему показываю, а не то, что есть на самом деле. И пока ты находишься здесь, он ни разу не вмешался, а это значит, что связи у тебя нет.

И все же я не стану ни о чем говорить, если ты не оставишь ее в покое.

— Ну хорошо, хорошо, — лицо сделало гримасу. — Пусть она идет.

— Нет, — передумал Сергей, — пусть она останется и будет все время у меня на виду.

— Ну пусть, пусть! — насмешливо сказало лицо. — А теперь я хочу знать все, что знаешь ты о мире, из которого прибыл, о том, есть ли еще какие-то способы воздействия на мой мир и что может твой хозяин против меня предпринять. Как думаешь, могу я одолеть того, кто послал тебя сюда?

— Боже, как ты глуп и самонадеян! — Сергей нервно рассмеялся. — Ты даже не представляешь, как ты жалок! Весь твой мир — это ничтожная игрушка, помещающаяся в маленьком ящичке, и ты — часть этой игрушки.

— Ты лжешь! — лицо исказилось от злобы, и вокруг стали разваливаться предметы, находившиеся в комнате. — Ты лжешь, чтобы унизить меня, чтобы убить во мне веру в мое могущество! Отвечай: ты лжешь? Или ты развалишься, как эта мебель. Ну!

Сергей посмотрел на часы. Сеанс должен был давно закончиться.

— Можешь не смотреть, здесь твое время не действует, — злорадно сказала маска. — Я ускоряю ход событий, поэтому наше время идет так, как мне надо. А кроме того, я научился накапливать энергию, и когда твой Бог прекращает ее подавать, здесь ничто не умирает и никто не останавливается. Так что я не так глуп, как тебе может показаться. Напротив, я гениален, потому что я — Бог. И сейчас ты увидишь меня в другом обличье.

Маска расплылась в воздухе. В тот же момент Сергей вытолкнул Линду из комнаты и, выпрыгнув оттуда сам, захлопнул дверь. Он безошибочно попал ключом в замочную скважину и повернул его. Сильный удар едва не сорвал дверь с петель, образовав на ней несколько широких трещин.

Сергей с Линдой побежали вниз по лестнице, которая рухнула за их спинами. Выскочив из дома, Сергей столкнулся со стоящим у входа охранником, который от неожиданности оступился и, чертыхаясь, упал на ступеньки. Беглецы перепрыгнули через него.

— Стой! — послышалось сзади. — Стреляйте! Стреляйте!

Воздух наполнился треском и свистом. На другой стороне улицы стояли подозрительные люди, которых Сергей принял было за охранников Ордра. Но они неожиданно вступили в перестрелку с преследователями.

— Бежим со мной! — крикнул долговязый человек, в котором Сергей узнал недавнего собеседника профессора Рикса. — Зачем она вам? Она работает на Ордра, — уже на бегу добавил тот.

— Нет, — ответил Сергей, стараясь не отставать от бегущего широкими прыжками долговязого, — она помогла мне. Ее надо спрятать от Ордра, иначе он убьет ее.

И тут Сергей словно завис в воздухе, теряя ощущение собственного веса. Первой мыслью было, что это козни Ордра, и журналист так растерялся, что едва не закричал. Но перед глазами все расплылось, а когда прояснилось, взгляду предстал компьютерный зал и лицо Штенберга.

— В общем, неплохо, — сказал Штенберг, потирая руки. — Хороший получился боевичок, типичный вестерн, но кое-какие детали мне все же не понравились, и я решил, не откладывая, внести коррективы. А потом мы продолжим с прерванной сцены.

Сергей посмотрел на часы. Они показывали, что прошло всего лишь полсеанса.

— Послушай, — сказал он, снимая шлем и выбираясь из кресла. — Все твои коррективы — чушь!

— Почему? — удивился Штенберг.

— Да потому, что ты видишь то, чего на самом деле не происходит! — почти выкрикнул Сергей.

— Ну да, — еще более удивляясь, согласился Штенберг, — все это компьютерная игра, иллюзия…

— Да, это игра, — медленно чеканя слова, стал говорить журналист. — Но это не та игра, которую ты видишь на экране… то есть я хочу сказать, что это не твоя игра.

— Ты это… как себя чувствуешь? — в глазах Михаила появилось беспокойство. — Голова не болит?

— Да ничего у меня не болит, я абсолютно здоров! Но ты должен внимательно выслушать меня и понять, что твой компьютер взбесился. Понимаешь?

— Нет, — искренне признался Штенберг.

— Ну так слушай…

Пока Сергей пересказывал свои приключения, переходя с возбужденного на вкрадчивый тон и наоборот, лицо Михаила оставалось спокойным и ничего не выражающим. Менялось только выражение глаз: недоверчивое, заинтересованное, удивленное, испуганное… Наконец Штенберг замер, уставившись в одну точку, потом встал и заходил взад-вперед по комнате.