После отмены свадьбы всех гостей вертолетом вывезли с острова. Бруклин усадил меня в один из них и попросил своего водителя отвезти меня к Кему. Сам он решил задержаться, чтобы побыть с Чейзом, и это была правда, но также я знаю, что он просто не хотел меня видеть. Хотел, чтобы я исчезла.

А он был слишком вежлив, чтобы произнести это. Но его хриплое «До свидания» практически сломило меня. Я ждала, что Бруклин обернется, уходя, но он этого не сделал.

Найдя спрятанный возле задней двери ключ, я открываю ее и захожу внутрь. В доме темно. Очень темно, и нигде ни единого источника света.

Зная, что и где находится, я обхожу миску Грейси, собаки Мэгги и Кина, которую они забрали с собой на выходные, и прохожу через кухню, не издавая ни звука.

— Что ты здесь делаешь? — раздаются из темноты гостиной слова, направленные ко мне.

Я сдерживаю крик. Бруклина на диване видно не было.

— Хочу объяснить, — отвечаю ему, включая свет на боковой столешнице в кухне.

В комнате полумрак, но мне удается видеть его.

— Не о чем говорить, Амелия. Возвращайся к брату до отъезда.

— Ты неправильно понял эти сообщения.

На кофейном столике перед ним стоят полупустая бутылка виски и пепельница с окурками. Бруклин держит полупустой стакан.

— Всё я правильно понял. Я был плохишом, в котором ты нуждалась, а он хороший, тот, которого ты рассматриваешь в качестве того единственного, — он цедит слово «единственный» сквозь зубы, как будто оно причиняет боль.

Чувствуя стыд, пустоту и боль в сердце, я сажусь рядом, не касаясь его.

— Бруклин, это неправда, и ты об этом знаешь. Просто ты это так видишь, и всегда видел. В этом и заключается твоя проблема.

Его волосы взъерошены, рубашка расстегнута, развязанная бабочка болтается вокруг шеи.

— Проблема, — говорит он яростно, — в том, что ты скрываешься, как будто я маленький грязный секрет, и я позволяю тебе это.

Меня начинает тошнить.

— Хрень собачья! — кричу я. — Ты сам не хотел, чтобы мой брат узнал, и я на это согласилась. Так что признай истинную причину, Бруклин. Ты знал, что не останешься со мной и не хотел иметь дело с последствиями. Вот это правда.

Его лицо перекашивает.

— Это, Амелия, и есть хрень собачья.

— Нет! Неправда. Ты ни с кем не остаешься надолго. Как будто одного человека тебе недостаточно, и ты знал, что со мной будет так же.

Бруклин проводит рукой по лицу и делает долгий вдох. Выдыхая, смотрит на меня. Я чувствую запах алкоголя и сигарет, когда он произносит:

— Ты, в самом деле, такого мнения обо мне? Что я простой Казанова, как меня называют наши братья? Потому что тогда ты меня совсем не знаешь.

Я смотрю на раненого человека. Я лишь хочу поступить правильно. И поэтому действую, не успев подумать. Приближаюсь к нему. Я нахожусь очень близко к его губам, когда произношу:

— Я знаю тебя, Бруклин, знаю.

Я всё ещё сомневаюсь.

Всё равно придвигаюсь ближе.

Потом ещё ближе.

Я на расстоянии выдоха.

И тут он с агрессией, которую так хорошо скрывает, атакует мой рот в сокрушающем поцелуе. Его губы неумолимо двигаются на моих, твердые и карающие руки блуждают по моему телу, а потом он толкает меня на диван.

Боже мой, как же я хочу этого. Мне это нужно. Не меньше, чем ему.

Бруклин лихорадочно снимает с меня штаны для йоги, раздвигает ноги и ныряет между ними.

Его рот оказывается на мне в одно мгновение, и я кричу, пока он вылизывает меня. Ощущения восхитительны, и, кажется, будто так было всегда, хотя эти мгновения исчисляются днями. Его мягкие губы касаются моего клитора, и я снова вскрикиваю. Когда он проникает в меня пальцем и стонет между моих ног, я не могу сдержать оргазм и кричу его имя от удовольствия.

В течение нескольких секунд его пальцы сражаются с ремнем, после чего его член на мгновение касается меня, прежде чем проникнуть внутрь.

Я не могу молчать и снова вскрикиваю от удовольствия, когда он заполняет меня.

Горячо.

Дико.

Сумасшедше.

Беззастенчиво.

Бруклин зарывается лицом мне в шею, и я откидываю голову. Зубами прижимаясь к коже, он кусает ее. Жгучее ощущение, которое доставляет больше удовольствия, чем боли.

Мы неистово движемся вместе. Словно животные. Сейчас нет ничего важнее нашей нужды друг в друге.

Желая проникнуть глубже, Бруклин перемещает руки под мою попку и толкает меня к себе. Я наклоняю таз, чтобы доставить удовольствие ему и себе.

Диван протестует, когда мы сотрясаем его.

Обычно мы бы оба рассмеялись.

Но сейчас не до смеха.

Бруклин трахает меня жестко и быстро, я впиваюсь пальцами в его спину, прижимая парня к себе.

Это его прощание со мной, и я могу только попрощаться в ответ.

Он произносит мое имя, кончая. Потом снова, но тише. Мягче. Он замедляется, толкаясь еще раз. Потом снова. Этот последний толчок отправляет меня через край к оргазму, но в этот раз никаких радуг или единорогов.

Тяжело дыша, Бруклин прижимается лбом к моему. До меня доносится запах виски. Когда он выходит из меня, я сразу чувствую пустоту.

Он передвигается на другую сторону дивана, даже не глядя на меня. Мои ступни всё ещё слишком близки к нему, но это маленькое расстояние сродни гигантской пропасти.

Спустя несколько мгновений он надевает брюки, а потом ждет, пока я натяну свои штаны для йоги.

Я делаю это, подтягивая ноги к себе.

Хочу, чтобы Бруклин остановил меня. Заполз сверху и посмотрел на меня. Хочу, чтобы он назвал меня своей. Чтобы сказал, что хочет меня больше Земли и Солнца. Что я — его всё. Что мы вместе расскажем о нас моему брату, и всё будет в порядке. Что это не конец. Что это наше начало.

Конечно, он этого не делает.

Вместо того чтобы посмотреть на меня, Бруклин смотрит вниз, наливая себе еще выпить. Потом ставит стакан на кофейный столик и встает.

Я тоже встаю.

Он идет к кухне.

— Тебе стоит уйти.

Он стоит ко мне спиной, когда я следую за ним, вытирая слезы с глаз костяшками пальцев. Вытирая руки о штаны, я смотрю, как Бруклин открывает дверь. Мне приходится сдерживать крик, когда наблюдаю за сильным, уверенным мужчиной, которого не смогла сделать своим.

Меня окутывает холодный воздух, и я дрожу.

Бруклин тоже, хотя сомневаюсь, что он осознает это, стоя в дверях в ожидании, пока я уйду. Уберусь из его жизни.

Приподнимаясь на носочки, целую его в губы.

— Мне жаль, Бруклин, — говорю я тихим хриплым голосом. — Хотела бы я, чтобы ты это увидел.

Он легонько качает головой.

— Не сожалей. Мы оба знали, как это закончится.

Конец.

Вот что это.

Да, мы оба знали, что конец... будет тяжелым.

И он действительно такой.

Глава 34

СПЕШИ ЛЮБИТЬ

Амелия

Аэропорт Джона Уэйна находится всего в девятнадцати минутах от Лагуна-Бич, но оттуда нет прямого рейса до ЛаГуардиа.

Когда я бронировала билет, мне не понравилось, что Кему придется везти меня пятьдесят девять минут до аэропорта ЛА Интернешнл и потом столько же времени тратить на возвращение в Лагуну.

Но сейчас я благодарна за дополнительное время.

Руки Кема крепко обхватывают руль.

— Я убью его нахрен, Амелия.

Я делаю рваный вдох.

— Ты не можешь. Ты обещал выслушать меня и проявить понимание.

Он вздыхает и проходится рукой по волосам.

— Я выслушал тебя до конца. И услышал только то, что он воспользовался тобой, когда ты была в замешательстве.

Я качаю головой.

— Тогда ты не слушал меня, Кем. Я гонялась за ним. Я хотела его. Хотела испытать то, чего у меня не было, чего-то плохого, и он утолил мое желание. Так же, как делаешь ты, как делает папа и, черт возьми, даже мама, когда скрыла от меня правду. Для тебя и всех вокруг я — принцесса. Что ж, у меня для тебя новости: я больше не хочу быть той девочкой.