Он кивает, его язык быстро касается моей кожи, и этот жест вызывает мурашки по моей спине.

Рядом появляются фары. Мы были так увлечены друг другом, что не видели приближение машины, пока не опустилось окно черной Jetta.

— Ты Бруклин?

Бруклин берет меня за руку и подходит к машине.

— Да, ты Гэрри?

Парень кивает, и Бруклин открывает заднюю дверь, отходя, чтобы я могла залезть на заднее сидение.

Там достаточно места, чтобы я могла сдвинуться подальше, но я не делаю этого. Останавливаюсь на середине, на неудобном горбике, но не придаю этому такого значения, как в детстве, когда родители постоянно усаживали меня между братьями.

Бруклин садится следом за мной, откидываясь на спинку и вытирая несколько капель дождя с лица. На нем тоже есть блестки, и, когда я хочу вытереть их, он ловит мою руку и кусает за большой палец.

О боже.

Водитель делает радио тише, в то время как мое тело сотрясает дрожь.

— Так, Лагуна-Бич, да? Живете там?

Наши колени сталкиваются, когда машина сворачивает на главную дорогу. Бруклин отвечает на вопрос водителя, но я слишком увлечена наблюдением за ним, чтобы слышать, что именно он говорит.

Он берет мою руку в свою и кладет наши переплетенные пальцы мне на бедро. Водитель всё еще разговаривает, тема беседы сменилась на серфинг. Я внимательно слушаю, как Бруклин рассказывает о волнах, своей доске, восторге, который испытываешь от катания. Водитель только учится, так что Бруклин дает ему советы. Кажется, ему не известно, кто он такой, и, думаю, Бруклину это нравится.

С каждым произнесенным словом он поглаживает большим пальцем кожу моей руки. Мои соски затвердели, и я чувствую влагу между ног, особенно, когда наши руки поднимаются выше, под подол моего платья.

Бруклин осторожен и действует незаметно. Говорит, не привлекая внимания к тому, что отпускает мою руку и приближается пальцами к моим трусикам.

Я знаю, что парень ощущает, насколько я влажная, потому что его тело напрягается, и он резко втягивает воздух.

Помните, я сказала, что мне нравятся водители Uber, потому что они дружелюбны? Что ж, сейчас эта черта не очень мне нравится, потому что этот водитель не перестает говорить с Бруклином.

Уличные фонари бросают серебряные лучи мне на колени, но пиджак помогает скрыть то, что он делает, как и ночная тьма.

Приятное напряжение зарождается у меня в животе. Дыхание останавливается, когда Бруклин проводит пальцем по кружевному краю моих трусиков. Подразнивая меня легкими прикосновениями снова и снова, пока я едва не теряю рассудок.

Выдох вырывается из раскрытых губ, глаза направлены на лобовое стекло; надеюсь, мой тихий стон наслаждения не привлек внимание водителя.

Словно по сигналу, Бруклин заговаривает еще громче, будто беседа необходима, чтобы выполнить задание.

А может и так. Это не такси. Это чья-то машина. И можно было бы заметить его пальцы между моих ног на протяжении тридцатиминутной поездки, если бы не беседа между ними.

Так что беру свои слова обратно. Остаюсь при своем первоначальном заявлении, что водители Uber дружелюбны, и мне это нравится.

— Разве не так, Амелия? — голос Бруклина теплый, словно мед, что капает в чай.

— Да, — отвечаю я, понятия не имея, на что соглашаюсь.

Их беседа продолжается, я свою роль выполнила.

Потерявшись в прикосновениях Бруклина, я закрываю глаза и откидываюсь на спинку сидения, пока его горячая рука обжигает чувствительную кожу между моих бедер. Затем он накрывает меня рукой, основание его ладони прижимается к клитору поверх трусиков и мне приходится прикусить губу, чтобы не застонать.

Чувства, словно огонь, проносятся по моим венам, но я не открываю глаза, не способная посмотреть на него. Из-за страха того, что не смогу сохранить молчание, когда увижу охваченные страстным желанием глаза. Что захочу протянуть руку и коснуться Бруклина, коснуться его эрекции, которая, я знаю, рвётся наружу. Что захочу сделать намного больше. Так что вместо этого я решаю просто посильнее сжать пальцами ткань пиджака.

Мое тело содрогается, когда его плоть соприкасается с моей, а пальцы проскальзывают под скудные трусики, чтобы прикоснуться к моим складочкам.

Из горла Бруклина вырывается низкий стон, который он скрывает за кашлем. Это заставляет меня улыбнуться, но когда его пальцы прекращают дразнить и начинают ласкать мой клитор, улыбка исчезает.

Его прикосновение пронзает меня до самой сердцевины, и мне приходится отпустить пиджак рукой, которая дальше от него, чтобы упереться в кожаное сидение и удержаться на месте.

Другой рукой я хватаю его за штанину.

Имея теперь опору для поддержки, я наслаждаюсь чувством погружения его пальцев в меня, после чего Бруклин принимается вырисовывать круги на моем напряженном бугорке, размазывая влагу.

О боже.

Каждый поворот колес по тротуару заставляет мою киску набухать. Повернув голову в бок, я смотрю на парня. Его лицо красивое в лунном свете. Он бросает на меня взгляд между словами. И оно там, как я и думала — всеобъемлющее желание, обещание грешной ночи, горячего секса и оргазма за оргазмом.

Не могу дождаться.

И чем темнее становится ночь, тем больше я концентрируюсь на этом мужчине. Его руках. Глазах. Губах, которые он облизывает, когда его пальцы вновь погружаются в стенки моей влажной киски.

На этот раз, когда Бруклин проводит ими по моему клитору, он пульсирует под его прикосновением.

Словно удивившись, его тело вздрагивает, и я никогда не видела такого волнения у мужчины. И это еще одно обещание того, что грядет впереди.

Мое дыхание сбилось, все нервные окончания накалены, тело жаждет освобождения, и я не способна сконцентрироваться ни на чем, кроме удовольствия, растущего между моих ног. Чувствую, как начинаю пересекать грань, но пытаюсь сдержаться.

Хочу продлить это невероятное чувство... дольше, дольше и еще дольше.

Он произносит что-то еще. Продолжает разговор с водителем, но затем у того звонит телефон.

— Не против, если я отвечу? Это моя жена, — сказал водитель.

— Конечно, без проблем, — отвечает Бруклин.

Пока водитель объясняет своей жене, почему он что-то там сделал, Бруклин уделяет всё внимание мне. Волшебные пальцы обрабатывают мой клитор, вознося меня выше и выше. Я без сомнения кончу ему на руку из-за его пальцев; вопрос только в том, как долго продержусь.

Его дыхание обжигает мою кожу, когда он наклоняется к моему уху.

— Расслабься, Амелия.

И я слушаюсь. Пока водитель Uber спорит с женой, я отключаюсь от всего вокруг. Имя Бруклина срывается с моих губ, и я рассыпаюсь под его прикосновением с такой силой, что мне приходится прикусить губу, чтобы сдержать крик, рвущийся из моего горла.

Его пальцы не прекращают двигаться, мой клитор сжимается от спазмов снова и снова, каждая волна оргазма становится сильнее предыдущей.

Чистое блаженство распространяется по моему телу, я дрожу и чувствую, как окунаюсь в темноту, заполненную бесконечным количеством блесток. Потеряв контроль, я царапаю ногу Бруклина и кожаное сидение рядом, чтобы сдержать крик. Я переживаю это удовольствие в тишине, не желая, чтобы оно заканчивалось.

Вероятно зная, что мне сложно сохранить молчание, Бруклин достает руку из моих трусиков, обнимает меня и притягивает ближе. В темноте он целует мою челюсть и шею.

Я пытаюсь восстановить дыхание, находясь так близко к нему. Мое тело расслабленно и удовлетворено, но из-за его чистого, свежего запаха мне буквально приходится заставлять себя вдыхать и выдыхать.

Если водитель и знает, что здесь происходит, виду он не подает. Он слишком занят извинениями перед женой.

Бруклин проводит пальцами руки, которая только что была у меня между ног, по моим губам. Слова «я чувствую свой вкус на нем» не должны быть сексуальными, но это так — я и вправду чувствую свой вкус.

Пульс отдается в вене на шее.

Словно электрический заряд.