— У меня нет молока, — хмуро констатировал Учиха, размышляя о том, кого послать обратно в магазин.
— Замени сметаной! — посоветовал Тобирама, который балансировал на стуле, пытаясь прикрепить шары к потолку.
— Ты думаешь? — нахмурился Мадара. — По-моему так не делают.
— Делают-делают, — заверил Хаширама, в один миг очутившись рядом с ёмкостью. — Вот!
Не успел Мадара даже отреагировать, как старший Сенджу схватил банку со сметаной со стола и вылил всё в приготовленную смесь. Пальцем он подхватил жёлтую массу и отправил к себе в рот, пробуя на вкус. Хаширама придирчиво поджал губы, а затем причмокнул, пробуя ещё раз. Недовольный, он покачал головой, и прежде чем Учиха успел что-либо сказать, мужчина уже начал кидать в эту смесь всё, что видел на столе. Туда полетело масло, какао, бананы, а также и клубника. Попробовав ещё раз, он удовлетворённо кивнул головой, а затем кинул туда соль, а потом присыпал всё корицей.
— Ты уверен, что именно так делаются коржи для торта? — холодно спросил Учиха, подходя к этой гремучей смеси.
— Конечно! Это безумно вкусно, я попробовал. Пальчики оближешь.
— Но меня смущает, что ты добавил целую столовую ложку соли.
— А, так это чтобы не было так сладко. Всё нормально, доверься мне, Мадара. Теперь ты можешь всё это перемешать и поставить в духовку.
С этими словами Хаширама, довольный собой, отправился помогать своему брату, который в этот момент потерял равновесие и упал со стула, задев рукой стол, на котором стояла ёмкость со смесью для теста. Глубокая чашка подлетела в воздух от удара по столу, когда Тобирама упал на пол. Мадара словно в замедленной съёмке смотрел на то, как ёмкость вращается и стремится к стене, на которой уже висели шарики. В один прыжок он прыгнул за ней и вытянул руку, чувствуя, как кончики пальцев дотрагиваются до бортика. Его рука всё же смогла дотянуться до ёмкости и перехватить её прежде, чем та встретилась со стеной. Мадара приземлился на ноги, чуть не наступив на развалившегося на полу Тобираму, который смотрел на всё это с круглыми глазами.
Бурча себе под нос, что от Сенджу всегда одни только проблемы, Мадара отнёс ёмкость на столешницу и принялся веничком взбивать всё до однородной консистенции. Тобирама же тем временем поднялся на ноги и продолжил со своим братом всё украшать. Когда они ушли украшать гостиную и коридор, развешивая везде гирлянды и шары, Мадара со спокойной душой выдохнул и перелил готовую смесь в формочку, а затем отправил её в духовку выпекаться.
Настало время делать крем для торта, и он вылил в новую миску сливки, которые принялся взбивать. Прошла минута, две, а затем и пять, но злополучные сливки у него не сбивались. Злость начала закипать в мужчине и он начал неистово работать веничком, разбрызгивая сливки по всему столу. Как раз в этот момент, закончив с декором, на кухню вернулся Тобирама, который увидел всю эту картину и хмыкнул.
— Дай мне, — попросил младший Сенджу, отодвигая Мадару в сторону и убирая веничек. — Стихия ветра: Техника Урагана!
В чаше появился вихрь, который с невероятной скоростью стал взбивать сливки. Прямо на глазах они стали густеть и подниматься, увеличиваясь в размере. Пока этот маленький смерч внутри чаши взбивал сливки, Мадара добавил туда немного сахара, чтобы крем получился чуть сладковатым. Когда крем был готов, Тобирама довольно хмыкнул и вышел из кухни, предоставив Мадаре закончить уже торт.
В скором времени коржи пропеклись и были вынуты из духовки, а когда они остыли, то были разрезаны. Между ними Мадара аккуратно пытался нанести крем, а затем измазал кремом и весь торт. Он разрезал клубнику и украсил ею верхушку торта, выложив цифру два.
Смотря на это творение, мужчина был рад проделанной работе. Он поставил готовый торт на стол, а затем вышел в гостиную, смотря на всю красоту, которую навели Сенджу. Весь дом был украшен розовыми и белыми шарами, которые висели не только на потолке и стенах, но и лежали горкой на полу. Так же по всей комнате были развешаны гирлянды и объёмные шары из разноцветных салфеток, которые вырезал и склеивал Тобирама. В воздухе витал настоящий детский праздник, и смотря на всё это, Мадара думал, что его дочери понравится.
Ещё два года назад он и представить не мог, что будет отмечать детский праздник, да и не какой-то там, а собственной дочери. Некогда злобный шиноби, привыкший к боли и ненависти, изменился до неузнаваемости. В его пустом сердце появился слабый лучик света, который делал его с каждым днём всё лучше и лучше. Этим светом в его тьме была Мизуки.
— Ты что, плачешь? — спросил Хаширама, который сощурил глаза и приблизился будто из-ниоткуда к лицу Мадаре.
— Это слёзы радости от того, что ещё каких-то пару часов и ты избавишь меня от своего присутствия, — буркнул Учиха, дотрагиваясь до своих глаз, проверяя действительно ли там стояли слёзы.
— Они идут! — крикнул из прихожей Тобирама, уведомляя их о том, что Мизуки вместе с Азуми подходят к дому. — Все по местам!
Хаширама как ошпаренный подпрыгнул на месте и побежал в прихожую к Тобираме, пытаясь отобрать у брата его огромный подарок. Мужчины стали возиться, пытаясь отобрать друг у друга гигантскую коробку, но в конечном итоге так и замерли, держа каждый за свой конец. Мадара же тем временем быстрым шагом отправился на кухню, где взял в руки торт и направился встречать свою дочь.
Он слышал, как входная дверь стала открываться, а затем услышал протяжное «Сюрприз» от Сенджу. Ускорившись, Мадара выбежал в коридор, чтобы вытянуть перед своей дочерью огромный торт, сделанный своими руками, но на своём пути встретился с препятствием. Его нога споткнулась об испорченный скомканный подарок Хаширамы, который он не убрал из коридора. Зацепившись об него, Учиха потерял равновесие и смотрел будто в замедленной съёмке за тем, как торт летит в Мизуки.
Его дочь смотрела на летящий в неё торт с невероятным восторгом, улыбаясь во всё лицо. Её ручки были сжаты в кулачки и притянуты к груди, а чёрные глаза широко раскрыты, воодушевлённые красотой, которую навели в коридоре Сенджу. Её детское личико было открыто к торту, а на лице Азуми был отражён глубокий шок, видя летящий торт.
Торт угодил прямо в счастливую моську Мизуки, припечатавшись со смачным звуком, а затем под своим весом медленно сполз вниз и упал на пол. Всё детское личико было измазано белым кремом, так же, как и дорогое розовое платье, которое Мадара лично выбирал с утра. Все взрослые застыли на месте, ожидая детской истерики. Но вместо неё чёрные глазки открылись, а спустя секунду Мизуки облизала свои губы, пробуя крем на вкус.
— Как вкусно! — закричала девочка, начав прыгать от радости на месте.
Она присела, чтобы взять в руки кусочек торта и отправить его в рот, смешно пожёвывая. Видя непреодолимый восторг на лице своей дочери, Мадара испытал облегчение. Мизуки прожевала торт, а затем бросилась к своему отцу, который тут же подхватил её на руки, не заботясь о том, что теперь также был испачкан в креме, как и его дочь.
— Спасибо, папочка! — поблагодарила его Мизуки, обхватывая своими испачканными руками мужскую шею. — Это лучший день рождения!
— С днём рождения, Мизуки, — улыбнулся Мадара, чмокнув ту в лоб.
Видя улыбку на лице вечно сурового Учиха, Хаширама потерял дар речи и боялся не найти свою челюсть на полу. Мадара отпустил свою дочь обратно на пол и к ней сразу же присели Сенджу, вручая той огромную розовую коробку с таким же розовым бантом, которая была по размерам больше самой Мизуки. Девочка поцеловала в щёку каждого из Сенджу, а затем начала неистово рвать коробку, пытаясь заглянуть внутрь. Мадаре пришлось присесть рядом с дочерью, чтобы показать, что сначала надо развязать сверху бантик, а затем открыть крышку, чтобы вытащить содержимое коробки.
Когда с бантом было покончено, Мизуки скинула крышку и вытащила оттуда сюрикен Фума, который имел четыре заострённых конца и был по размерам больше самой малышки. Детские глаза увеличились в несколько раз, а губы вытянулись в удивлённое «о», смотря на это смертельно опасное оружие. Детская ладонь прошлась по холодному металлу, а затем Мадара забрал у неё сюрикен, отложив его в сторону.
