— Всё… — с облегчением выдохнула Голубка, стряхивая руки. — Теперь осталось только обезвредить рану.
— Спасибо тебе большое, — ослабленным голосом едва прошептал Пёс, вдыхая в себя побольше сладкого воздуха. — Мне очень жаль, что тебе пришлось…
— Я рада, что хоть чем-то могу помочь, — перебила русая девочка. — Я… не хочу быть бесполезной.
Главарь банды, опираясь на дрожащие ладони, привстал, бегло осматриваясь. По большей части пола текла его же кровь, рядом всё ещё спал Змей. Но почему-то на душе стало более спокойно.
— Ты чуть не убил себя, идиот! — неожиданно подала голос Кошка, всё ещё не отошедшая от шока.
— Ты хотела сказать: «Ты чуть не убил нас?» — усмехнулся Пёс, слегка приподняв уголки рта.
— Я сказала то, что я сказала! И вообще… как ты додумался до такого?! Ты хотел угандошить себя? Молодец, у тебя это получилось! — Кошка сжала руки, резко опустив голову, пытаясь сдержать слёзы. — А если бы я не успела? Ты бы мог… ты мог бы…
— Уж извини, я лучше плана не придумал, — пожал плечами Пёс, пытаясь придать своему голосу беззаботность. — К тому же, это хорошо, что пострадал именно я. Я получил по заслугам. Главное, что вы вчетвером невредимы.
Рука парня прошлась по щекам Кошки, вытерев её слёзы. Девочка только кивнула, больше не в силах продолжить диалог.
Спустя пару минут, превратившиеся для троицы в томную вечность, Алиса наконец вернулась назад с несколькими бинтами и парочкой маленьких баночек с лекарствами. Как раз процесс очищения крови был завершён Голубкой, и оставалось только обезвредить рану. Оберегающая села на колени, расставляя всё необходимое.
— Уверена, что это поможет? — недоверчиво спросил Пёс, смотря на препараты непонятного цвета. — Мы же не врачи. Откуда мы знаем?..
— Моя мама сказала, что это помогает для лучшего заживления, — отрезала Алиса, открывая банку с белой смесью, похожую на порошок, — к тому же, это помогает. Мне это тоже мазали, когда у меня была рана.
— Но ты же видишь, какая тут рана? — бойко вмешалась Кошка.
— Не такая она и длинная, — отмахнулась Алиса. — Просто глубокая. У меня была почти такая же после операции. Голубка, попробуй её залатать.
Русая девочка немного потупилась, смотря на Пса. Того до сих пор пробивала мелкая дрожь. Сразу было видно, что каждый участок кожи выл от нестерпимой боли, оставшейся после дезинфекции.
— Дальше будет только больнее, — покачала головой девочка, — намного…
— Так не проще ли будет вырубить меня? — спросил Пёс, слегка улыбнувшись. — Я же в таком состоянии и убить ненароком могу. Всё лучше, чем получить болевой шок потом…
— Он прав, — кивнула Алиса, — лучше действительно так поступить.
Пёс закрыл глаза, пытаясь расслабить всё своё тело. Постепенно волна облегчения захлебнула мальчишку с головой, пытаясь предать его в объятья Гипноса. Новая судорога охватила существо, нагоняя старую мысль о том, что в памяти парня действительно что-то помутнело. Пол начал будто проваливаться в недра Земли, прежняя лёгкость подхватила тело. Перед глазами испарилась комната, начали появляться очертания до боли знакомых местностей, начали мелькать видения, пробуждающие забытые воспоминания.
Девочка с едва поседевшими волосами стояла возле края скалы. Внизу беспощадно бились волны, редко из-под воды выглядывали острые камни. Если нечаянно отступиться, то можно навсегда попрощаться со своей жизнью. Выжить при падении было просто невозможно. Небо заслонили собой хмурые тучи, ещё больше накаляя атмосферу.
«Больно! Больно!» — девочка слышала голоса своих друзей. Пусть они уже и мертвы, но эти крики ужаса навсегда отпечатались в её мыслях. «Почему лишь она, она, носящая синий камень, лишь она выжила?» — кричали дети, обвиняя в своей смерти несчастную хранительницу амулета в форме собаки.
— Фрида! — заорал встревоженный голос.
Девочка, что стояла возле пропасти, обернулась. К ней бежала тёмно-русая девушка. Её зелёные глаза были наполнены слезами.
— Фрида, опомнись! — кричала она. — Зачем тебе это?
Маленькая девочка с голубыми глазами не шелохнулась. Она спокойно стояла, смотря на острые скалы, куда собиралась вскоре спрыгнуть.
— Я лишь хочу умереть, чтобы меня не называли предательницей! — прошептала она, сжавшись. — Они умерли…
— Они умерли из-за Агонии! — яростно кричала Львица, пытаясь остановить единственную выжившую. — Тут виноват лишь камень змеи, но никак не камень собаки…
Девушка запнулась. Она увидела, как глаза Фриды стали заполняться слезами, а уголки рта слегка поднялись. Но она плакала не от душераздирающей боли, а от… счастья.
— Почему ты называешь меня и Агонию камнями? — невозмутимо спросила девочка. — Потому что после смерти наши души станут частью амулетов? Потому что я должна стать частью камня собаки?
— Так и есть! — Львица рванула к хранительнице камня, чтобы остановить её самоубийство.
— Тогда…
Фрида подошла к самому краю скалы, смотря на небо. Ветер развивал её поседевшие волосы, лаская.
— Тогда я хочу, чтобы те, кто будут носить камень собаки, были счастливы! — закричала девочка. — Я не хочу, чтобы они повторяли мою судьбу!
Она улыбнулась, обернувшись на Львицу. А потом девочка сделала шаг вперёд… «Почему лишь она, она, носящая синий камень, лишь она выжила?» — не переставали карать её голоса погибших детей. Почувствовав, что она падает, хранительница камня собаки на миг увидела их… Семь друзей, которым она была всегда предана. А теперь к ним присоединится восьмая…
— Дура! — завопила Львица, но она не успела схватить девочку за руку. Было поздно.
Следующее видение привело к той самой темнице, в которой недавно был Пёс. Только она была в целости и сохранности, а по коридорам шествовали незнакомые люди. Но одного из них парень узнал безошибочно. На человека был накинут длинный белоснежный халат, такого же цвета, как и кожа. Она была настолько бледной, что учёного нельзя было назвать живым. То сказывались многодневные часы в подземной лаборатории без солнечного света и нормальной еды. На усталых опухших глазах красовалось старомодное пенсе. Блуждающий ветер развевал седые от старости волосы, доходящие аж до плеч профессора.
За одной из решёток сидел тощий мальчишка в сером костюме. Волосы полностью закрывали потухшие глаза. Несмотря на свою обессиленость, парень яростно посмотрел на пришедших, громко зарычав. Все стены были изрисованы перечёркнутыми чёрточками, как обычно это любили делать тюремьщики. В углу стояла миска с водой и маленький кусок хлеба.
— Ну что, Эрик, — засмеялся пронзительный голос старика, — готов лишиться ещё одного пальца?
Мальчик без тени страха удосужил чести учёного узреть его серые глаза, яростно смотрящие на это безвкусное пенсе. На правой руке самозванца уже не хватало указательного и большого пальца, на левой — мизинца. Но тщетно было уже просить о помиловании.
— Скажешь правду, и я отпущу тебя, — опять повторил уговор Сергей Куликов, отпирая дверцу, — отпущу с деньгами, у тебя будет крыша над головой и еда. Только скажи правду.
— Сколько раз мне вам говорить, что я являюсь М.С.2? — слабо прохрипел русый мальчик осипшим голосом, громко закашляв. — М.С.1 погибло на церемонии даров, я ничего не знаю!
— Как только у тебя не останется пальцев, тебе отрубят голову, — ухмыльнулся профессор. — Ты же знаешь, что, отрубив голову, тело может прожить несколько секунд? Это будет очень больно.
— Ты чёртов демон, — только и прошипел самозванец, но это было уже не так грозно, как было месяц назад.
Профессор пожал плечами и, развернувшись, зашагал прочь от продукта эксперимента, оставив своё порождение в гордом одиночестве. Теперь только музыка тишины будет играть в этих туннелях вместе с завыванием заблудившегося ветра. Разбросанные кости стали для мальчика новыми друзьями. С ними хотя бы можно было поговорить, а они тебя никак не ранят.
Но это гробовое молчание стен прервал появившийся из неоткуда щуплый мальчишка с яркими золотыми волосами. На шее красовался коричневый амулет лисы, который так высокомерно расценивал его владелец. Разноцветная пляжная футболка, джинсы, порванные в некоторых местах по последнему писку моды. Но только камень на шее отличался от остальных… он был весь в царапинах, осколок в форме задней лапы животного был отломлен, как и ухо.
