Синицын вздрогнул и пробормотал, запинаясь:
- Вчера я действительно не знал...
- А сегодня знаешь! - ехидно бросил Живцов. - Вчера на пустяковые вопросы не мог ответить, а сегодня даже рыб с зелеными костями назвал и не моргнул глазом. Да ведь этого даже старые кавээновцы-пенсионеры мне никогда не могли сказать!
- Сказки для второго-третьего класса! - поддакнул Лысюра.
Макар в отчаянии приложил руку к груди:
- Это правда, чистая правда! Я вот только объяснить этого не могу, поверьте... Честное слово, не вру!
Все возмущенно загудели:
- Он еще честным словом бросается!
- Бессовестный!
Но тут поднялся Лысюра и потребовал слова.
- Дело нешуточное, - он значительно обвел всех взглядом. - Давайте разберемся по порядку. Значит, вчера мы видели и слышали, что Синицын во время турнира - ни бум-бум. А сегодня он с пеной у рта доказывает, что может ответить на любой вопрос самого опытного кавээновца, - он кивнул на Зину Живцова, и тот покраснел от гордости. - Тут можно сделать один вывод: Синицын и вчера знал, но неизвестно из-за чего предал нас, наш класс, нашу команду... - голос его повысился до крика, - и сознательно подыгрывал нашим заклятым... товарищам "альбатросовцам"...
- Н-нет! - вырвалось отчаянно у Синицына.
- Он говорит, что нет, - продолжал староста. - И даже дает честное слово. Верите вы ему?
- Ни за что! - рявкнули все, как один.
- И правильно, - кивнул Лысюра. - Я бы сам не поверил, но...
Класс насторожился.
- Но однажды я был у Синицына дома и видел такое, что сейчас даже не знаю, верить ему или нет.
- Что ты видел? - крикнуло сразу несколько голосов.
- Пока говорить не буду, вы мне тоже не поверите, - промямлил Лысюра.
- Да что его слушать! - крикнул кто-то. - Он же друг Синицына, защищает.
Лысюра обиделся, покраснел.
- Я? Защищаю? - он ударил себя кулаком в грудь, но тут же почесал в этом месте. - Мои слова могут подтвердить еще кое-кто. Со мной были двое и...
- ...ели волшебное мороженое? - пискнул девчоночий голосок.
Лысюра медленно повернулся и уставился пронизывающим взглядом на Живцова.
- Ты?!
- Я ничего... я никому... - забормотал тот растерянно.
Лысюра величественно махнул рукой.
- Знаю. Ты крематорий. Это она разболтала, Поспелова.
- И не я! - подскочила Даша. - Это, наверное, Иринка, я ей по секрету только...
Но тут вмешался Черепанов.
- О чем затеяли разговор? Мы сейчас разбираем недостойное поведение Синицына. У кого какие предложения? Записываю.
- Постой, - не сдавался Генка. - Я же еще не кончил. Чего ты не даешь мне сказать?
- Говори, только про Синицына, а не про какие-то дела давно минувших дней.
- Я про Синицына и говорю, - огрызнулся Лысюра. - Не перебивай. Значит, так. Я Синицыну верю.
Класс заклокотал.
- Объясни! - потребовал Черепанов. - Может, ты его как друга защищаешь.
- Никакой он мне не друг! - вскипел Лысюра, но тут же спохватился. - То есть, конечно, друг, но я его не защищаю. А верю ему и требую, чтобы он искупил свою вину перед коллективом.
- Как же так? - вмешался Живцов. - Если ты ему веришь, значит, он не виноват. Тогда какую вину он должен искупать?
- Да, он не виноват, - замямлил Генка. - Но не так, как вы думаете. Поэтому я верю. А чтобы и вы поверили, что он не виноват, пусть он искупит свою вину тем, что за ночь укутает все деревья на нашем участке, - и добавил зачем-то: - У него есть для этого все резервы и возможности.
- Как?! - у Синицына даже пересохло в горле. - Все деревья?
- Сто штук! - ахнул кто-то.
- Да, сто штук, - твердо продолжал Генка. - И тогда вы поверите, что вчера он, допустим, не мог ответить ни на один вопрос турнира, а сегодня любого кавээновца заткнет за пояс.
- Как я укутаю сто деревьев? - заорал Синицын. - Ты хоть что-нибудь соображаешь, Лысюра?
- Действительно, - поддакнул Живцов. - Я тоже был тогда у Синицына и ел... гм... но при чем тут деревья? Не понимаю я что-то старосту. Тут целому классу работы на полдня, а он должен сделать один за ночь? И почему обязательно за ночь?
- А он знает почему, - подмигнул Лысюра. - И знает как...
Синицын во все глаза смотрел на старосту класса и заметил многозначительную ухмылочку, блуждавшую по его лицу.
- А так, - Генка подался вперед, глядя на Синицына, будто гипнотизировал его, - точно так, как он вдруг начал учиться на круглые пятерки, как за одну ночь изучил всю "Детскую энциклопедию"...
"Вот оно! - зазвенело в голове Макара. - Лысюра знает про мышонка Тик-Така... Но откуда? Я-то никому не говорил, даже маме".
- Неясно мне, зачем староста мелет тут разную ерунду, - недовольно брюзжал в это время Зина Живцов. - Наказать, конечно, мы должны Синицына за его недостойный поступок. Но требовать, чтобы он выполнил работу целого класса, да еще за одну ночь...
- Ха-ха! - крикнул кто-то.
- Надорвется!
Черепанов поднял руку.
- Есть у кого-то конкретные предложения?
- Общественное порицание! - раздался вдруг голос Зойки. Все повернулись к ней, и Зойка, смутившись до слез, опустила голову и принялась теребить передник.
- Еще будут предложения? Нет! Ставлю на голосование. Кто за?.. Единогласно!
Вскочил Живцов.
- Предлагаю также не допускать больше Синицына к турнирным соревнованиям.
- Не надо, я... - дернулся Макар.
- Справедливо, - пробасил молчавший до сих пор Пономаренко, и руки взметнулись вверх.
Печально плелся Макар с собрания домой. Эх, и не везет ему! Вот уж неудачник так неудачник - даже волшебство не идет ему впрок.
Сзади послышались чьи-то шаги и тяжелое дыхание.
- Синицын, погоди! - Макар узнал голос Лысюры и нехотя остановился.
- Ну чего? - спросил он хмуро.
Лысюра задышал ему в ухо:
- Ну так... что ты надумал? Обработаешь весь наш участок?
- Что ты снова мелешь? Да я пять деревьев еле-еле...
Лысюра пихнул его в плечо.
- Я ведь тебя на собрании защищал! А ты...
Он оглянулся по сторонам.
- Да ты не бойся. Никто не узнает.
- Про что? - тоже почему-то перешел на шепот Макар.
- Что ты на самом деле не Синицын, а... - Генка набрал в грудь побольше воздуха, - а волшебник по фамилии Кара-Чунг!
- Что еще за Кара-Чунг? - опешил Макар.
- Ну как же, как же, - засуетился Лысюра. - Ты ведь сам говорил, помнишь, когда мороженое ели?
