- И ты туда же! - упрекнул его Макар. - Ну, что там потерял? Ополчились на маленького.
В коридоре раздался звонок.
- Это ко мне пришли! - сообщил Макар коту и фокстерьеру и бросился из кухни. И действительно, открыв дверь, он увидел Дашу Поспелову и Генку Лысюру. За ними топтался, поблескивая круглыми очками, Зина Живцов. Под мышкой у него торчал рулон белой бумаги.
- Заходите, заходите, - засуетился Синицын. - Вот вешалка, раздевайтесь.
Генка подскочил к Даше и помог ей снять пальто.
- Эх ты, хозяин! - упрекнул он Макара. - Надо же помочь даме раздеться.
"Дама" захихикала и стала поправлять перед зеркалом косички. Синицын покраснел так, что у него зачесалась шея.
- Ладно, раздевайтесь, - грубовато бросил он и вразвалку пошел в комнату.
Генка взял у Зины рулон и расстелил его на столе, а сам принялся бегать вокруг. Это у него называлось "творчески мыслить".
- Ты, Синицын, будешь рисовать заголовки и карикатуры, распоряжался он. - Помнишь, говорил, что умеешь рисовать? Поспелова пусть переписывает заметки - у нее почерк хороший, а Живцов будет давать темы для карикатур.
Синицын тоскливо съежился. Вот она, пришла расплата: прихвастнул как-то на собрании, что может хорошо писать заголовки, он, дескать, в свое время целые плакаты писал (в какое свое время, он не уточнил). Не успел и оглянуться, как его уже избрали в редколлегию, а теперь вот подошла пора выпускать первую стенгазету.
Макар неловко ухватил толстый синий карандаш и лег животом на лист.
- А ты что будешь делать? - ехидно спросила Даша Генку. Тот напыжился:
- Я, как староста класса, буду передовую статью диктовать. Значит, так... - он полистал блокнот. - Заголовок: "От каждого - по книге!"
- Это ты о чем? - не понял Макар.
- Как о чем? Ты что, не в курсе дела? Мы сейчас важную... - он снова заглянул в блокнот, - кам-па-нию будем проводить: собирать библиотечку на общественных началах. Каждый должен принести для нее свою любимую книгу. У тебя, например, какая самая любимая книга?
- У меня? - голос Макара дрогнул. - "Маленький принц".
- Вот ее и принесешь, - решительно махнул рукой Лысюра.
- А другую нельзя? Это ведь моя самая-самая любимая...
Лысюра заложил руки за спину.
- Значит, любимую книгу хочешь оставить себе? А другим отдать то, что тебе не нужно? "На тебе, боже, что мне не гоже?" Живцов, запиши для карикатуры.
Макар взъерошился:
- А ты-то сам какую принесешь?
- Я? - Лысюра вытащил опять блокнот из-за спины и по складам прочитал: - "Роль профсоюзных организаций в развитии горнодобывающей промышленности". Один рубль пятьдесят копеек.
- Что?! - Макар даже задохнулся. - Это твоя любимая книга? Да врешь ты все! Мы же знаем, что ты только про шпионов читаешь.
- Про шпионов - это я так читаю, - Лысюра отвел глаза. - Когда нечего делать. А вот эта книга стоящая. Рубль пятьдесят.
- Да что ты заладил: рубль пятьдесят, рубль пятьдесят, - Макар метнулся к полке с книгами. - Вот! "Кулинария"! Два рубля семьдесят! Могу отдать вместо "Маленького принца", мама купила, а все равно в нее не заглядывает.
Послышались глухие всхлипывания. Это смеялся Живцов, потом захихикала и Даша.
- Вы чего? - оторопел Синицын.
- Ой, не могу... "Кулинария"! Кто же ее читать будет?
- А кто будет читать эту... как ее? - Синицын наставил палец на Генку. Тот послушно снова прочитал по бумажке.
- Эту-то? Еще как будут! Вон Живцов уже изъявил желание, забил очередь. Правда, Зина?
- Твою книгу тоже никто читать не будет, - спокойно сказал Живцов, прочищая кисточку. - Не ври, пожалуйста, ничего я не забивал.
Генка скрестил руки на груди и раздул ноздри.
- Ага! Значит, подводишь друга? Ну ладно, попомнишь меня, Зиновий. Твое мнение какое, Поспелова?
- Мое мнение такое, - звонко сказала Даша. - Чтобы все было без обмана, каждый пусть приносит хорошую книгу. Не обязательно любимую.
- Но ведь понесут ерунду всякую! - схватился за голову Лысюра. Кампания провалится. Нет, надо объявить, чтобы приносили именно любимую. А?
- Тогда ты тоже приноси любимую, - вмешался Живцов. - "Секретный агент на чердаке". Идет?
Генка грозно вытаращил глаза. Очевидно, он думал, что глаза его сверкают. Но потом сник и деловито сказал:
- В общем так! - он зачем-то постучал ногтем по столу. - Каждый пусть приносит самую любимую книгу. Точка! - и, скрипнув зубами, добавил: - Я принесу "Секретного чердака", - тьфу! - "Секретного агента на чердаке".
Пока шла перебранка насчет книг, а потом Лысюра диктовал передовую, Синицын совсем забыл, что заголовок придется рисовать ему. Он смотрел, как старательно выписывала Поспелова статью Лысюры. "Отличница!"
- Не дыши в затылок! - передернула она плечиками, и Макар передвинулся к Живцову. Тот быстрыми движениями карандаша набрасывал карикатуру. На бумаге появился испуганный толстый человечек, который, озираясь, прятал в шкаф книги.
- Кого это ты рисуешь?
Вместо Живцова ответил Генка:
- Это пока без фамилии. А потом подпишем фамилии тех, кто будет кампанию срывать, - тон его был зловещим.
Наконец передовая статья и еще несколько заметок были написаны, карикатуры готовы, наступила очередь Синицына рисовать в верхней части газеты красочными буквами: "Пионер".
С тяжелым вздохом Макар подошел к газете, вооружился фломастером и, согнувшись, застыл над листом бумаги. Тут он заметил под острием какую-то соринку. Отложил карандаш и принялся сметать с бумаги незримую пыль.
- Намусорили, понимаешь... Не могут аккуратно работать.
Он поднял голову и встретился взглядом с Поспеловой. Подперев кулачком подбородок, она внимательно следила за его движениями. Ох, лучше бы она не смотрела!
- Ну, чего тянешь? - не выдержал Генка. - Рисуй, а то уже поздно. Стенгазету нужно завтра вывесить.
- А вы чего смотрите? - взвился Макар. - Не могу рисовать, когда все вокруг стоят и глазеют.
- Ну, ладно, ладно, не будем, - успокоил его Живцов. - Давайте лучше, ребята, почитаем свежий номер "Пионерки".
И он вытащил из кармана газету.
Синицын понял, что его уже ничто не спасет. И вдруг вспомнил про мышонка.
