Они все-таки встали на мою защиту.

Я бросила нож на пол и взяла со стола салфетку, оставшуюся после ужина Уилла. Кровь струилась из носа по губам, капала на пол, стекая с подбородка. Вытерев её, ощутила солоноватый металлический привкус во рту.

Затем, обернув другой салфеткой порез на ладони, подошла к мужчине, валявшемуся у ног Дамира, и схватила за волосы.

— Забирай его и проваливайте отсюда, — сказала я тихо, подтолкнув охранника к Майклу.

Я и дня не проживу, если обращусь в полицию.

Но правосудие восторжествует, уж я-то позабочусь об этом.

Лев отпустил второго мужчину. Подхватив Майкла, нетвердой походкой они вышли из кабинета.

Шмыгнув носом, я вновь сглотнула кровь и подошла к парням в одной футболке и нижнем белье. Пропитавшиеся кровью пряди волос липли к лицу. Лев и Дамир с опаской смотрели на меня, так, будто не узнавали.

Черт, не уверена, что сама себя узнала бы.

Но, как ни странно, я ничего не имела против. Именно такой я и должна быть.

— Найдите Марину, — приказала я Дамиру, пройдя мимо него к двери. — Мне нужно платье.

***

Я стояла в притворе перед дверями собора, вытянув руки в стороны, чтобы Марина могла заниматься своим делом. Она тянула мое тело то вправо, то влево, пока подкалывала и ушивала платье, которое подарила мне на шестнадцатилетие. И которое я ни разу не надела. Ничего другого мы не нашли за столь короткий срок.

Мой взгляд был прикован к закрытым дверям. Ненавижу его. Только почему я не нервничала? Почему не боялась?

Я не ощущала ничего, кроме злости. И драйва. В данный момент мне было плевать на свою дальнейшую судьбу. Пусть делает, что хочет.

— Можно я накрашу тебе ресницы? — спросила Алекс.

— Почему нет? — пробормотала я, сжав губы, чтобы она могла нанести на них красную помаду. Мне хотелось выглядеть красиво, но не для Курта. Я изменилась и больше не думала о том, какой должна быть.

Мне просто нужно громче заявить о себе.

Алекс занялась моими глазами, накрасила ресницы и добавила немного подводки, после чего выдернула из розетки утюжок, закончив завивать мои волосы в крупные локоны.

— У меня есть для тебя цветы, — улыбнулась Марина и вручила мне букет.

Глядя на белые розы, я лишь удивленно вскинула бровь. А потом отбросила их в сторону на обшитую бархатом скамейку. Это был милый жест, но Марина прекрасно меня знала.

Я не слышала, что происходило внутри собора, если не считать отзвуков скрипучих скамеек, когда кто-то из немногочисленных прихожан опускался на колени или вставал. Алекс еще раз припудрила мне нос. Наверное, он до сих пор оставался красным после сегодняшней драки.

Мои нервы все еще были на пределе из-за случившегося. Я не видела ни отца, ни Майкла, ни охранников, потому что, накинув свои вещи, унесла ноги из дома прежде, чем до него дошел слух о потасовке. Я боялась не за себя, а за Дамира и Льва, которые нарушили приказ Уилла, защитив меня. Мы втроем нырнули в машину и уехали. Вскоре после этого Марина встретилась с нами здесь, захватив с собой платье.

Если честно, я была благодарна за наряд и за то, что Алекс помогла мне с макияжем. Я чувствовала себя во всеоружии. Мне хотелось быть яркой, а не незаметной, как раньше. Хотелось выглядеть не так, как обычно, словно я, мать вашу, извинялась и старалась загладить вину за свое существование. Я существую, и пошли все к черту.

Отмахнувшись от Алекс, я приподняла свою юбку и направилась к дверям.

— Что у тебя за обувь? — воскликнула она.

Оглянувшись, я заметила, куда был направлен взгляд девушки, и тоже опустила глаза, пытаясь понять, в чем проблема.

На мне были армейские сапоги со сбитыми мысками и распущенными шнурками, как обычно.

— Они подходят, — отрезала я и отвернулась.

Сзади послышался её тяжелый вздох.

Опустив юбку и не дожидаясь сигнала, я распахнула двери. Ненавидела формальности. Если Курт так сильно хотел помучиться, почему бы просто не зарегистрировать брак в мэрии?

В глубине практически пустой церкви собралась небольшая группа людей. Несколько случайных прихожан сидело на скамейках ближе к выходу. Все присутствующие уставились на меня.

Надеюсь, мое черное платье само по себе бросало вызов этому мероприятию. Узкий корсет угольного цвета оставлял руки и плечи полностью открытыми, а под прозрачной черной юбкой лежало несколько пышных слоев белого фатина.

Курт стоял у алтаря вместе с Кириллом, но тут же повернул голову ко мне. Понадеявшись, что выгляжу красиво в этом сказочном платье, я не стала дожидаться вступления музыки, устремила взгляд вперед и промаршировала к алтарю. В зале повисла тишина. Я чувствовала обжигающие взгляды дюжины пар глаз.

Отец сидел в первом ряду. Я знала, что он придет. Илья нашел меня задолго до церемонии, чтобы подписать брачный договор.

Кирилл держался сбоку от Курта, Андрей и Клэр расположились слева.

Были и другие гости, полагаю, со стороны отца. Успокоившись и перестав винить себя за то, что не избавился от меня раньше, он, должно быть, понял самое важное: хоть я и вступала в брак без гроша в кармане, в случае его расторжения могла по закону получить половину имущества Курта.

Или все, если вдруг моего муженька преждевременно переедет автобус.

Заметив меня, с амвона спустился седовласый священник в очках. Он быстро преодолел маленькую лестницу и занял место в центре перед алтарем, после чего нервно посмотрел на Курта, вероятно осознав, насколько ненормальной была эта «церемония».

Курт опустил скрещенные на груди руки и со скептическим выражением лица смерил меня взглядом. Подойдя ближе, он кивнул, и мы оба подошли к священнику.

— Ты надела платье, — едва слышно произнес парень. — Я удивлен.

Сволочь.

Я мило улыбнулась высокому мужчине, стоявшему перед нами, рассматривая его роскошную белую ризу с золотой отделкой.

— Никогда не носила платья, — ответила я тихо. — То есть вечерние платья. А так как замуж я выйду всего один раз…

— О, выйдя замуж за меня, ты получишь массу поводов для вечерних платьев, — уверил он. — Я планирую сделать этот брак максимально мучительным для тебя.

Вздернув подбородок, я парировала:

— Валяй, пока есть возможность. Уверена, вскоре я овдовею.

Курт тихо засмеялся, но не продолжил нашу перебранку.

Священник окинул взглядом жалкую кучку приглашенных.

— Внемли молитвам нашим, Господь, — провозгласил он, разведя руки в стороны. — И в милости Своей благослови рабов Твоих, Курта и Никову, представших перед алтарем Твоим, дабы поклясться в любви друг к дру…

— Переходите к клятвам, — процедил Курт.

Священник осекся и с растерянным видом посмотрел на него. Я едва не прыснула от смеха. Бедняга. Хотя было странно слышать свое полное имя. Никто его не использовал, кроме мамы и Дэвида, да и те называли меня просто Ник.

Отцу мое полное имя не нравилось, поэтому я привыкла к «Бэнкс» – оно отражало то, кем я теперь являлась.

Святой Отец прокашлялся и сделал глубокий вдох.

— Курт и Никова, хотите ли вы вступить в брак без всякого принуждения, по доброй воле и взаимному согласию?

— Да, — ответил Курт.

Я замешкалась, но кивнула, ощущая гнетущее присутствие Уилла.

— Да.

— Готовы ли вы любить и уважать друг друга до конца дней своих?

— Да, — нетерпеливо прошипел Курт. — Готов.

Сердце екнуло. Боже, это действительно происходит?

— Да, — ответила я.

Кирилл замер. Реакции Андрея у себя за спиной я не уловила, зато слышала, как слева беспрестанно ерзала на месте Клэр.

— Готовы ли вы с любовью принять детей, посланных вам Господом, и воспитывать их согласно учению Христа и Церкви Его?

Что? Мой взгляд метнулся к Курту. Тот смотрел на пастора, приподняв бровь.

Черта с два. Пусть мы оказались здесь под ложным предлогом, только это уже перебор. Я даже вид делать не буду, что согласна.

— Продолжайте, — сказал Курт, и мне стало ясно – он тоже на такое не подпишется.