— Ребят, вы сейчас совокупляться начнете? — встрял Андрей.

Я прикрыл веки. Ради всего святого. Только он мог отпустить шутку в подобный момент.

Тяжело вздохнув, я обогнул Кирилла и посмотрел на своих товарищей.

— У нас есть враги. Их список растет с каждым днем. Клэр должна быть начеку, так же, как и мы.

Вчетвером мы организовали корпорацию «Грэймор Кристэйн», названием которой стала комбинация наших фамилий. Клэр настаивала, что хочет быть равноправным деловым партнером и частью группы.

Значит, ей стоит научиться справляться с любой угрозой.

Кирилл повернулся ко мне, качая головой.

— Дэвид исчез.

— Нет, Дэвид затаился, — поправил я. — Ты не задумывался, почему? — я бросил взгляд на Андрея, после чего опять посмотрел на Кирилла. — Почему в Сети нет его фотографий? Почему у детективов не получается найти Дэвида или следить за его передвижениями, как мы им поручили? Они не нашли данных об операциях с его кредитками, а его паспорт не использовался весь прошлый год.

То есть, если предположить, что Дэвид жив, почему он ни с кем не контактировал?

— Дэвид никогда не прятался, — продолжил я. — Так почему же он прячется сейчас? Ему известно, что мы не будем его преследовать. Почему он не кутит в барселонских клубах, не сливает деньги, не прохлаждается в Мадриде, Валенсии или в Малага? – мой голос зазвучал громче, более требовательно. — Почему он стал невидимкой?

Задумавшись, парни помолчали несколько мгновений. Затем Андрей наконец ответил:

— Потому что не хочет, чтобы люди знали, где он?

— Именно, — я встретился взглядом с Кириллом. — А почему Дэвиду вдруг понадобилось скрывать свое местонахождение?

Опустив глаза, Кирилл тихо произнес:

— Потому что он там, где ему не положено находиться.

Я кивнул. Эго Дэвида в сотню раз больше круизного лайнера. Он не стал бы прятаться от нас, не имея на то серьезных причин.

— А вдруг паспорт, который мы отследили в Испании в прошлом году, был прикрытием? — спросил я, не ожидая получить ответ. — Что, если Дэвид ближе, чем мы думали? — после этого я подошел к Кириллу и продолжил шепотом: — Что, если он никуда не уезжал?

Голубые глаза моего друга снова сузились, желваки заиграли, когда винтики в его голове закрутились.

Столько времени спустя, после стольких неудачных попыток отыскать Дэвида, меня наконец-то осенило. Он умышленно залег на дно. Не из чувства вины или стыда за свои действия. Голову даю на отсечение, Дэвид прятался, потому что был у нас прямо под носом.

— Стоп, стоп, стоп, — встрял Андрей. Краем глаза я увидел, как он поднялся. — Мать вашу, невозможно! Он не мог провести здесь целый год, скрывая это от нас. А если и так, то чего он ждет, черт побери?

Я обернулся к нему.

— Ночи Дьявола, — и, переведя взгляд на Кирилла, сказал: — Нам нужно идти. Сейчас же.

***

Дорога до Саратов заняла меньше часа. Клэр, учившаяся на предпоследнем курсе университета, все еще была на лекциях в Москве, поэтому Кирилл отправил ей смску, сообщив, что мы вернемся через несколько часов. Уверен, она бы с радостью к нам присоединилась, чтобы навестить свою мать, но её жених не дал ей возможности выбирать. Вероятно, потому, что он не собирался и близко подпускать девушку к дому Дэвида или его отцу. Но, что бы я ни говорил в сауне ранее, в этом не было его вины. Уилл Торренс – настоящий кусок дерьма.

Мы сидели в новом внедорожнике Кирилла, припарковавшись сбоку от подъездной дорожки Торренсов и оставив двигатель на холостом ходу.

— Давайте я схожу, — предложил я, выпрямившись в пассажирском кресле и глядя на каменный особняк. — Хочу поговорить с ним с глазу на глаз.

— Мы пойдем вместе, — подал голос с заднего сиденья Андрей.

— Нет, — я обернулся к нему, прищурившись. — Ты останешься здесь.

Отвернувшись обратно, мимолетно встретился взглядом с Кириллом. С тех пор, как Дэвид исчез, Андрей совершал одну глупость за другой, словно это стало его привычной обязанностью. Я сомневался, что будет разумно привести его в этот дом. Кто знает, Дэвид вполне мог прятаться где-то внутри.

Откашлявшись, я открыл дверь, выскочил из машины и оглянулся назад.

— Передайте моей матери, что я умер, не мучась, — саркастично бросил я в открытые окна, но потом перевел взгляд на Андрея: — Нет, вообще-то, лучше ты передай. Кириллу больше не позволено приближаться к моей маме.

Развернувшись, я услышал за спиной смешок Кирилла. Надеюсь, вся та ерунда, которую он нес, была выдумкой, ради его же блага.

Я направился к входной двери, изредка поглядывая на башню, возведенную в фасадной части дома. Особняк Торренсов был выполнен в стиле шато из светлого камня, но три смотровые башни делали его похожим на замок. Одна из них прилегала к спальне Дэвида, откуда винтовая лестница, расположенная напротив кровати, вела в маленький альков с одним окошком. В его комнате я был всего раз, и он не позволил мне задержаться надолго. Это единственное место, которое Дэвид жаждал оставить личным.

Моя рука потянулась к звонку, однако дверь внезапно открылась, и я опустил руку.

— Курт, — Илья, лысый мужчина в простом черном костюме, поприветствовал меня. — Пожалуйста, проходите.

Замешкавшись всего на мгновение, я переступил порог. Так как нам пришлось объявить о своем приезде у ворот, они знали, что я приду, но из-за быстрого развития событий у меня в животе затянулся тугой узел. Несколько минут отсрочки перед нежеланной встречей с Уиллом не помешали бы.

Дворецкий закрыл дверь. Не проронив ни слова, я последовал за ним в глубь особняка. Отец Дэвида большую часть времени проводил дома, ведь здесь он был в наибольшей безопасности.

И хотя Уилл прикрывался работой в медиабизнесе, инвестируя в телесети, новостные и развлекательные программы, я знал, что это всего лишь капля в море его доходов. Честные люди не меняют русские фамилии на английские, чтобы скрыть свое прошлое. К тому же только скользкие типы нанимают команду бойцов для круглосуточной охраны.

Илья проводил меня на террасу, выложенную мозаикой из серого камня и окруженную рядами кипарисов, где собралась группа людей, изобилующая шикарно одетыми девушками. Каждая из них держала бокал с шампанским, несмотря на то, что был только полдень.

По правую руку располагался шведский стол с закусками, неподалеку за столом сидело несколько мужчин в костюмах. Они разговаривали и смеялись. Уилл, одетый в черные брюки и рубашку, стоял чуть в стороне со своим ротвейлером, удерживая его за ошейник.

Увидев Торренса, я остановился. Он схватил пса за загривок. Золотое кольцо в виде головы льва на его среднем пальце практически впивалось в череп животного. Ротвейлер заскулил, слегка прильнув к полу, но все равно стараясь устоять на лапах. Боевой дух его не покинул.

Я стиснул зубы и грозно посмотрел на Уилла. Сукин сын. Его губы изогнулись в омерзительной улыбке, пока он продолжал давить и сильнее сжимать цепь на шее собаки, норовя её задушить.

Шагнув вперед, я замер, когда увидел двух хаски, бигля с окровавленными ранами на боку и питбуля, ребра которого проступали под кожей.

Как бы я ни ненавидел Дэвида Торренса – учитывая то, что он пытался убить меня в прошлом году, предал Андрея и Кирилла и хотел навредить Клэр, – я никогда не забывал, кто был настоящим монстром.

Наконец пес сдался и, дрожа, упал на живот.

Уилл подхватил маленький кусок мяса с тарелки, стоявшей на столике, и бросил ротвейлеру. Затем выпрямился и бросил куски побольше выдрессированным овчарке и хаски, смирно ждавшим у него за спиной, в то время как остальные собаки наблюдали за его движениями голодными глазами.

— Значит, они направили ко мне тебя, м? — сказал он, не глядя на меня и поглаживая хаски. — Что, Кирилл уже не альфа-самец в вашей стае?

Проигнорировав оскорбление Уилла, я вздернул подбородок и напомнил ему, стараясь сделать голос ровнее:

— Московские правила, мистер Торренс. Пункт восемь. Не нападай на противника.