Ахнув от неожиданности, я смотрела на вены, проступившие у него на шее.

Он улыбнулся, и его глаза вспыхнули.

— Черт, я люблю тебя, детка.

Я вытаращилась на него, дрожь пронзила все мое существо.

— Что? — едва слышно пискнула я.

О боже!

Он покачал головой. На лице у него читались удивление и радость.

— Да. Я люблю тебя, Кэтрин. И ты права, понимаешь? — он кивнул. — Ты права. Я считал, что я тебе не подхожу. Думал, что ты в конце концов пожалеешь о том, что стала со мной встречаться. Думал, что я не такой, каким должен быть настоящий мужчина, и что не смогу сделать так, чтобы ты мной гордилась. Мы созданы друг для друга.

Опустив меня на землю, он прильнул к моим губам. У меня вырвался стон, и я обхватила его за шею и крепко обняла. Он поцеловал меня и прижал к себе.

— Я люблю тебя, и если ты тоже любишь меня, — прошептал он. — И правда считаешь меня нормальным, тогда я не отпущу тебя. Черт возьми, я тебя не отпущу.

Он обхватил мое лицо и произнёс:

— Не уезжай в Питер. Ты должна быть здесь, со мной. Я не хочу, чтобы ты отходила от меня дальше чем на три метра. Больше никогда.

Его мягкие губы слились с моими.

— Хорошо, — пробормотала я между поцелуями. — Но ты должен перестать за меня платить.

Он заставил меня попятиться к машине Кирилла, одной рукой взяв за шею, другой скользнув по спине и обхватив задницу.

— Как же ты заплатишь за институт?

— Кредит.

— Это рабство, — он прижался ко мне всем телом и снова поцеловал.

Я ощутила жар между ног, и мои веки затрепетали от возбуждения.

— Если у нас ничего не получится, я буду твоей должницей. Так что нет.

— А если у нас получится, твой долг станет моим. Так что нет.

Я ухмыльнулась и поцеловала его крепко и страстно в губы, а потом стала покрывать поцелуями подбородок, пальцами теребя его чёрную футболку.

— Черт, прекрати, — он закрыл глаза. — Ты помешана на этом.

— Точно, — я легонько укусила его в шею, рядом с татуировкой и выдвинула своё собственное условие: — Ах да, и я не буду заниматься сексом втроём с Алесей.

— Знаю.

— По крайней мере, пока что, — уточнила я.

Он затрясся от смеха.

— Я тебя люблю.

— Так отвези меня в постель.

Комментарий к

И это ещё не все!

========== Часть 27 ==========

Глеб

— Нет! — взвизгнула Кэтрин, выбегая за мной в коридор.

Я остановился перед дверью в кабинет, закрыв проход своим телом, и вскинул подбородок, с вызовом глядя на неё.

— Я хочу войти! — она положила руки на бёдра. На её губах играла едва заметная улыбка. — Я хочу посмотреть, Глеб! Уйди с дороги!

— Там нет никакого порно, честное слово! — я упёрся руками в дверную раму у себя над головой. — Но мы можем сами это устроить, если хочешь.

Кэтрин насупилась, и я обвёл взглядом её маленькую фигурку в моей темно-серой футболке. Было уже за полночь, а мы ещё не ложились спать.

Несколько секунд она стояла и смотрела на меня, а потом вздохнула.

— Что ж, рано или поздно я все равно туда прорвусь, — она поднесла руку ко рту, притворно зевнув. — Я устала. Идёшь в кровать?

Я ухмыльнулся и пошёл было за ней, но она резко развернулась, бросилась в мою сторону и попыталась проскочить мимо меня.

— О нет, даже не думай, — расхохотался я, поймав её, а она извивалась у меня в руках, пытаясь вырваться.

— Я туда войду!

— Разумеется, войдёшь, — прошептал я ей на ухо. — Я хотел бы освежить в памяти тот эпизод на кресле. Сегодня ночью.

Кэтрин посмотрела на меня и улыбнулась, и я почувствовал, как её тело расслабляется в моих объятиях.

А потом у неё вдруг заурчало в животе.

— Фу, — вздохнула она, запрокинув голову. — Ну конечно.

Я тихо усмехнулся.

— Тебе нужно больше есть, — сказал я, выпуская её.

Кэтрин сверкнула на меня глазами.

— Я бы ела, если бы ты перестал держать меня на этой диете, состоящей из одного только Глеба! — она махнула рукой. — Сходи в душ. А я сделаю сэндвичи. И попкорн.

Должно быть, она успела заметить у меня в кухонном шкафу попкорн всех возможных видов и вкусов.

— Идёт, — я поднял руки вверх.

Убедившись в том, что Кэтрин спустилась по лестнице, а не попыталась провести меня снова, направился в ванную. Если серьёзно, я ничего не имел против её присутствия в кабинете. Мне просто нравилось играть с ней.

И конечно же, она не найдёт там никакого порно, так что на этот счёт можно было не беспокоиться.

Я закрыл за собой дверь ванной, включил свет и протянул руку за полотенцем, лежавшим на полке.

Вдруг тишину разрезал вопль, и я выронил полотенце. Сердце замерло в груди.

— Глеб! — закричала Кэтрин.

Распахнув дверь, я выбежал в коридор и помчался вниз по лестнице. Одним прыжком преодолев последние несколько ступеней, метнулся было в кухню, но пошатнулся, почувствовав, как что-то ударило меня по голове. Потом упал на пол.

***

Я взревел, дёргая за наручники и чувствуя, как металл врезается в кожу на запястьях.

— Ты труп! — бушевал я. Сидя на полу и уперев ногу в нижнюю ступеньку лестницы, я пытался освободиться от наручников, прикованных меня к перилам.

— Лучше прикончи меня сразу, потому что тебе не жить!

Я скрежетал зубами, напрягался всем телом. Я выворачивал запястья, и пот стекал по моему виску. Я задерживал дыхание и тянул, тянул, пока все мое тело не начало гореть огнём.

Кэтрин. Она была у него. Черт возьми, она была у моего отца!

Сердце колотилось в ушах. Я будто снова оказался в подвале. Бессильный. Подневольный. Заложник.

Когда я сбежал вниз по лестнице, кто-то ударил меня по голове. Я не потерял сознание, но упал, и к тому моменту, как сумел подняться, меня успели приковать наручниками к перилам лестницы.

Кровь текла по моим рукам из ран, там, где в кожу врезались наручники. Я пнул ногой лестницу, рыча от бессилия и все ещё пытаясь вырваться.

— Я тебя убью!

— Знаешь, — начал мой отец так, словно не слышал меня. — Я вот никак не могу решить, у кого задница лучше - у девушки твоего брата или у твоей, — он задумчиво сдвинул свои русые брови. — Брюнетка более спортивная. Красивые бёдра, — продолжал он, а я смотрел на его ноги в джинсах, которые не спеша направились к Кэтрин, сидевшей на кухонном стуле посреди прихожей. Ещё один мужчина - похоже, его приятель - стоял над ней, положив руки ей на плечи, чтобы удержать на месте. — Но эта твоя маленькая блондиночка… — отец провёл пальцем по её обнаженной руке, и я сжал кулаки. Внутри у меня все пылало.

— Миниатюрная, но в нужных местах природой не обделена, — он с улыбкой повернулся ко мне. — Мои сыновья очень разборчивы.

Я посмотрел на Кэтрин, заметив страх на её лице, почти полностью скрытом волосами. Я не видел слез, но, судя по тому, как она теребила свой шрам, ей было очень нехорошо.

Светлые волосы отца с годами поседели, но несмотря на морщины, выдававшие возраст и годы дурного обращения с собственным телом, он все ещё был крепким и мускулистым, и от этого мне становилось дурно.

Нужно было дать добро Владу - пусть бы его прикончили в тюрьме.

Я перевёл дух и тихо сказал, обращаясь к приятелю отца, высокому грузному мужчине с грязными чёрными волосами, примерно одного возраста с отцом:

— Если ты её тронешь, это станет твоей последней ошибкой. Не будь дураком.

Кэтрин заплакала, и я встревоженно посмотрел на неё.

— Пожалуйста, не делайте нам больно, — рыдала она. — Пожалуйста! Просто позвольте мне уйти из дома Глеба! Пожалуйста!

Я моргнул. Позвольте мне уйти?

И тут я заметил часы. Часы, которые подарил ей. Она не шрам на руке теребила. Она держалась за запястье, притворившись, что съежилась от страха, а на самом деле воспользовалась телефоном.

Твою мать. Я не видел, как она набирает номер, и не слышал звонка - довольно странно, ведь телефон был с громкоговорителем. Значит, она догадалась выключить звук.

Я подавил улыбку, боясь, что выдам нас.