Она закатила глаза, а потом устало вздохнула, съёжилась и смущенно посмотрела на меня.

— Кэтрин. Кэтрин Картер.

Я прильнул к её шее:

— Кэтрин.

Я почувствовал, как она задрожала всем телом, и, запустив пальцы в её волосы, стал покусывать мочку уха, упиваясь запахом.

— Глеб, я не могу, — выдохнула она, положив руки мне на грудь. — Я.. — она запнулась. — Не то чтобы ты был мне неприятен, но это плохая идея. Как бы я ни хотела поддаться искушению, я не могу быть такой девушкой.

— Какой такой?

— Девушкой на одну ночь, — она смотрела на меня.

Я сжал её футболку в кулаках. Так вот, значит, что, по её мнению, мне было нужно?

Мой голос зазвучал жёстче.

— С чего ты взяла, что будешь девушкой на одну ночь?

— Потому что ты брат Кирилла. Потому что ты молод. К чему тебе хотеть большего? — спросила она мягко. — Я не пытаюсь тебя задеть, пойми! Ты мне не безразличен. Мне нравится бывать с тобой… Просто я не готова, — поджав губы, она начала вставать, но я удержал её.

— Не готова к чему? — процедил я.

Меня всерьёз начинали бесить её предположения и то, что она сравнила меня с Кириллом. Всего две минуты назад она страстно обнимала меня руками и ногами.

Эмили вопросительно подняла брови.

— К этому, — засунув руку мне в карман, она вытащила нож. — Он втыкался мне в ногу с тех самых пор, как мы сели. Зачем тебе столько компьютеров? Почему копы все спускают тебе с рук? Чем ты зарабатываешь на жизнь? И почему ты носишь с собой нож, Глеб?

При виде её гнева мною овладел азарт. С каждой минутой она становилась смелее. Я ответил ей с ухмылочкой:

— Потому что это бесшумно.

И едва не рассмеялся над тем, как она изогнула бровь. Она спросила, почему я ношу с собой нож, а я объяснил, почему ношу нож, а не пистолет.

Эмили отвела взгляд, но я заметил, как она раздосадовала. Она поднесла нож к лицу, рассматривая его. Нажала на кнопку, и лезвие выскочило прямо между нами. Не успел я подумать о том, что она делает, Эмили направила лезвие в мою сторону, и я резко отпрянул назад.

— Думаешь, я тебя боюсь? — насмешливо спросила она и поднесла лезвие к моей шее, играя со мной.

Я издал удивленный смешок. Сердце гулко стучало. Что-то новенькое!

Ответив на её победоносную улыбку, я подался вперёд и упёрся в лезвие, почувствовав острый холодный металл на шее.

— Хочешь поиграть? Ты не знаешь, как играть по моим правилам, Кэтрин.

С этими словами я выхватил нож из её дрожащей руки и одним движением разрезал её футболку надвое ровно посередине.

— Глеб! — вскрикнула она. Я бросил нож на пол. — Что ты делаешь?

Обхватив её за талию, я поднялся и поставил её прямо перед окном, которое выходило на задний двор, где было полно народу. Прижав к себе её трепещущее тело, прорычал на ухо:

— Господи, Кэтрин. Ты думаешь, я просто хочу потрахаться? Думаешь, я весь такой скрытый и загадочный, потому что это мой способ затащить женщину в постель? Да? — напирал я. — Нет, детка. Я мог бы трахнуть десять разных девушек сегодня, если бы хотел. Но я не хочу.

Она дрожала и пыталась вывернуться, напуганная тем, что нас могут увидеть с улицы.

— Так чего же ты хочешь? Если не секса на одну ночь?

В глазах у меня жгло, я закрыл их и зарылся губами в её волосы.

— Я хочу запугать тебя, — сознался я. — Хочу ранить тебя, не пролив и капли крови. Хочу сломать тебя, — я притянул её к себе. — А потом трахнуть.

С того самого момента, как я положил на неё глаз, мне хотелось вытащить её из панциря. Хотелось увидеть, как она потеряет контроль, подчинить себе. Я не знал, сколько это может продлиться, но одной ночью все точно не ограничится.

Однако я знал, что это не навсегда.

Её дыхание замедлилось. Застыв, она смотрела в окно. Стоя у неё за спиной, я начал снимать с неё футболку, которую она придерживала на груди.

— Глеб, — жалобно произнесла она, повернув ко мне лицо. — Они нас видят.

Я взял её за подбородок и развернул обратно к окну.

— Не видят. Стекло тонированное, — футболка, разрезанная спереди, сползла по плечам и упала на пол. — Но ты их видишь, Кэтрин, — подчеркнул я, нежно проводя ладонями по её голым рукам. — Они выпивают. Смеются. Болтают ни о чем. Например, о том, что сейчас в топе в твиттере, — я сделал паузу, впившись пальцами в её бёдра, прижал её задницу к своему паху и тихо произнёс ей на ухо: — А я так сильно хочу тебя.

Мой член увеличивался в размерах. Её шелковистая кожа, безупречная попка, руки, скрещённые на груди. Она была такой нежной и застенчивой. Если бы я ничего о ней не знал, то подумал бы, что она девственница.

И она тоже не могла больше терпеть. Опустив руки, она повернула голову и прижалась к моей груди, а я испытал соблазн разрезать и шорты тоже.

Но не стал этого делать. Скользнув по её плоскому животу, я запустил руку ей в трусики и закрыл глаза. Черт, она была вся мокрая. Белье тоже намокло. Как давно она потекла? С тех пор, как мы зашли в эту комнату?

Я погладил её клитор, чувствуя, как она извивается всем телом. Запустив палец в её складочки, помассировал вход во влагалище, а потом снова вернулся к клитору.

— Глеб, — ахнула она, уперев ладони в стекло и тяжело дыша. Она наклонилась вперёд, прижавшись попкой к моему паху, и я стиснул зубы.

Черт.

— Да, вот так, — сказал я и, вытащив руку из её шортиков, засунул сзади и начал потирать её киску вперёд-назад. Мои стоны смешивались с её стонами.

Такая мокрая. И такая гладкая. Она была начисто выбрита. Или, возможно, сделала эпиляцию, потому что она была мягче на ощупь, чем все, к кому я когда-либо прикасался. Нежная как шёлк.

Но если она порвала со своим ушлепком больше двух недель назад, то зачем продолжала делать эпиляцию? Мне совсем не по душе была мысль о том, что она с кем-то встречается.

Изогнувшись, она простонала:

— Да.

И, закрыв глаза, я согнулся и стал целовать её обнаженную спину, касаясь кожи зубами. Одной рукой поглаживал её грудь, другой я ласкал клитор, прихватив его пальцами, и она выгнулась от удовольствия.

— Черт, Кэтрин, — выдохнул я. — Ты никогда не станешь девушкой на одну ночь.

Прижав её к своей груди, я прорычал ей в ухо:

— Чтобы сделать с тобой все, что я хочу, одной ночи мне будет мало.

Я погрузил средний палец в её влажное лоно, а она ахнула от наслаждения. Потом обвёл им вокруг клитора и снова нырнул в неё.

Черт, как же тесно было у неё внутри, тесно и влажно. Мой член вздрагивал от возбуждения. Протянув руку вниз, я поправил его, испытывая жуткий дискомфорт.

Но я не мог сейчас отнести её в постель. Только не в набитом людьми доме.

Все должно было произойти в постели. В пустом доме, где она сможет издавать любые звуки, которые только пожелает. Не сегодня, но определенно скоро. Очень скоро, черт возьми.

Моя рука спустилась к её груди, и я продолжал трахать её пальцем - все быстрее и быстрее.

— Глеб, — простонала она. — Глеб, пожалуйста. Я не могу.

Я развернул её к себе лицом и прижал спиной к стене.

— Нет, можешь, — сказал я, снова запустив руку в её шорты спереди и продолжая ласкать её.

Почувствовав, как её соски упираются мне в грудь, я опустил взгляд и стал любоваться её телом. Черт, как же приятно на неё смотреть.

— Нет, — она покачала головой. Её веки трепетали от удовольствия. — Я не могу. Я не могу кончить, Глеб. Не могу сделать это с кем-то.

Я прижался к ней всем телом, прошептав ей прямо в ухо:

— Мне плевать, что у тебя было с этим козлом, твоим бывшим. Слышишь меня? — а потом прищурился и посмотрел на неё. — Погоди. Что значит «с кем-то»? Ты можешь кончить, когда ты одна. Ты это имела в виду?

Ох, черт. Внесите это в список моих фантазий.

Она отвернулась к окну, но тереться о мою руку не перестала.

— Посмотри на меня, — я мягко взял её за подбородок. — О чем ты думаешь, когда прикасаешься к себе?

Её взгляд снова устремился в окно, на людей во дворе. Она обхватила меня за талию, продолжая двигать бёдрами.